Василий Голышкин - «Журавли» и «цапли». Повести и рассказы
— В Америке дерево-корова растет.
Ребята даже обиделись. Надо же — до деревьев добралась. Деревья вместо коров доить собирается.
— Врешь!
— Нет.
— Врешь!
— Нет… Честное слово.
Ну, раз честное слово… У кого веры не было, и тот поверил.
Удивительно, конечно, дерево и вдруг — корова. Пусть не ходит, а растет только, все равно удивительно, что молочное. Но раз Вера говорит, значит, знает. Иначе не стала бы честное слово давать.
Рада Вера. Никто больше в ее удивительной правде не сомневался. Да вот беда, удивлять больше нечем. Все, что от бабушки узнала, ребятам пересказала. Всю удивительную правду — про то, что бабочки в Африку улетают, про то, что рыбы разговаривают, про то, что в Америке дерево-корова растет. И больше удивлять нечем. А раз нечем, у ребят закон: становись в общий ряд. А Вере в общий ряд не хочется. Ей бы хоть как, а выделиться. Подумала и придумала. Если в Америке дерево-корова растет, почему бы в Африке жирафе-яблони не водиться? Поймают африканцы жирафу, стрясут яблоки и опять отпустят — новые отращивать.
Вышла Вера во двор и сказала:
— В Африке жирафа-яблоня водится.
— Врешь!
— Честное слово.
Кто не верил, тот так и не поверил. А кто поверил, тот вскоре сомневаться начал: яблоня-жирафа, разве такое может быть? Спросить у Вериной бабушки — Веру обидишь. Как-никак честное слово дала. А спросить надо. Где же? В больнице, где зверей лечат. Вон она рядом, через дорогу, там про зверей все должны знать.
В больнице все знали, и жирафу-яблоню высмеяли: нет и быть того не может. Ну погоди, Верка!
А вот и она. Легка на помине. Вышла и начала:
— Однажды рыбный дождь шел.
— Нет, нет и нет!
— Честное слово!
— Нет, нет и нет!
— Бабушка сказала.
— Нет, нет и нет!
— Шел!
— Нет, нет и нет!
Вера в слезы и к бабушке. Нет ей опять веры. Честным словом и тем не убедишь.
На что Верина бабушка ученая, но тут и она ничем помочь не могла. Да и как поможешь, если Верино честное слово жирафа-яблоня унесла.
Голубой козел
Во дворе дома погреб был. Погреб водой залило, и его забросили. А чтобы ребята нос не совали, дверь досками зашили. Одна доска вдоль, другая поперек, вышел крест. Чужая бабка шла, перекрестилась.
Что дверь досками зашили, не беда, ребятам расшить ничего не стоило. Стали в погреб лазать. Влезут, посидят на приступочке, и назад. В погребе темно, душно и пахнет керосином. Наверное, от бочки, что у самого входа плавает и бу-бу-бу — ругается, если в нее камнем кинуть.
Кроме бочки в погребе эхо жило. По-гусиному гоготало, по-петушиному кукарекало, по-собачьи лаяло, по-лошадиному ржало, по-кошачьи мяукало…
А больше в погребе никто не жил. Так все думали, пока в погреб Ваня-жадина не слазал.
Полез с пирогом, а вылез без пирога. Собирался со всеми поделиться, а вылез — делиться нечем. Ну не жадина ли?
Оказывается, нет, не жадина. Ваня не один на один с пирогом расправлялся, а на пару. С голубым козлом, что в погребе живет. Ваня-жадина на приступочку присел, а он тут как тут — «бе-е!» — из рук просит. Ну, Ваня-жадина половину себе, половину козлу — ешь! Ни крошки не осталось. Кто не верит, пусть обыщет.
Никто Ваню-жадину обыскивать не стал. Потому что никто Ване-жадине не поверил. Нашел дураков! Никаких козлов в погребе нет. Не половину, а весь пирог съел. Сколько ребят во дворе, все так думают.
Все, да не совсем. Гриша, например, так не думает. Он думает, что козел есть.
Гриша авторитет. Он всех старше. Если Гриша так думает, пусть в погреб полезет и посмотрит. Гриша не Ваня-жадина, Грише поверят.
Полез Гриша, вылез — глаза горят: «Есть». Тут и другим на голубого козла взглянуть захотелось. А Гриша отговаривает:
— Напрасно полезете.
— Почему?
— Голубой козел не всем показывается.
— А кому же?
— Кто смел.
— А еще кому?
— Кто не плакса.
— А еще?
— Кто не жадина.
Ребята Гришу на смех: жадинам не показывается, а Ване показался!
— Ваня больше не жадина, — сказал Гриша.
— Верно, — сказал Ваня, достал горсть орешков и всех оделил.
Прав Гриша, не жадина. Поэтому голубой козел ему и показался. Может, и им покажется? Покрутились, покрутились возле погреба, а в погреб лезть не решаются: Маша потому, что еще плакса, Капа потому, что еще ябеда, Лида потому, что трусиха. Вот стыдно будет, если они в погреб полезут, а голубой козел им не покажется. Ладно, в другой раз слазают, чтобы наверняка голубого козла увидеть.
Интересно, а мне голубой козел может показаться? Или тебе?
Главный конструктор
Папа у Коли конструктор. Простой конструктор. Даже не старший. И, тем более, не Главный! Зато сам Коля… Но тс! — тут начинается тайна, а тайны для того и существуют, чтобы их не выдавать.
Однажды Коля созвал компанию — тощую Маю, толстую Таю, стриженого Мишу, нестриженого Гришу — и предложил отправиться в космическое путешествие на Луну.
Стриженый Миша поморщился и махнул рукой: было!.. Нестриженый Гриша зевнул и разочарованно посмотрел на вожака: не мог подальше куда придумать… Ну хотя бы в берлогу, где прошлой зимой медведь жил. Пусть жутко, он бы все равно пошел. А на Луну его калачом не заманишь.
Одна тощая Мая поддержала Колю:
— Чур, я буду первой ступенью!
Но толстая Тая была начеку. Самой ей никогда ничего не хотелось. Но стоило кому-нибудь чего-нибудь захотеть, как Тая тут же принималась голосить и уверять, что она раньше об этом подумала.
— Нет, я буду первой ступенью, — захныкала она.
— Дураки, — сказал Коля и постучал по лбу. — Луна — это не игра. Луна — это серьезно. Сделаем звездолет и…
И никто из компании не посмотрел на Колю как на ненормального. Когда я был маленький, то построил землеройную машину. Хотел насквозь просверлить земной шар. К моему удивлению, он оказался внутри пустым. И моя машина куда-то провалилась. Я долго таил свое открытие от старших. Но однажды пришел сосед и сказал, что какой-то негодяй пробурил у него погреб и набросал туда кучу железной дряни.
Я обрадовался. Земной шар не был пустой. Просто я не то место выбрал.
…Нет, никто не посмотрел на Колю как на ненормального. Только стриженый Миша вздохнул и сказал:
— Ничего не выйдет. У нас нет Главного конструктора.
Коля усмехнулся — опять дураки! — и вынул из-за пазухи черную папку с красными тесемками. На обложке, белым по черному, было нацарапано: «Чрезвычайно секретно»… Остальное вслух прочитал нестриженый Гриша.
— «Глав-ный кон-струк-тор…» — Он ехидно подмигнул Коле: — Это ты, что ль, Главный, Николай Буров, а?
— Он среди нас, — уклончиво ответил Коля и напустился на ехидного Гришу: — Ты где-нибудь слышал, чтобы у Главного была фамилия?
— Не-е, — растерянно протянул Гриша.
— Вот и у нас «не-е», — ответил Коля и назначил Мишу и Гришу конструкторами, а Маю и Таю — по хозяйству: готовить впрок концентраты.
Вместе теперь собирались редко, чтобы не привлекать внимания. Коля встречался с каждым отдельно и по секрету расспрашивал, как идут дела: кто что придумал, кто чего заготовил?
С секретной папкой он никогда не расставался. Куда он — туда и папка. Поэтому компания очень удивилась, увидев раз папку одну, без Коли. Папка среди бела дня лежала у Коли под окном, и любой прохожий мог запросто проникнуть в тайну Главного конструктора. Подумать только, любой! А если этот «любой» окажется шпионом?
Первой нашлась Мая (девчонки почему-то всегда оказываются догадливей мальчишек). Она схватила папку и сказала, что сейчас же побежит к Коле.
— Нет, я побегу… Я первая подумала…
Это, конечно, Тая. Мая только плечами пожала: беги, пожалуйста.
Тая недолго бежала. Вернулась и ошарашила компанию новостью. За Колей приехал дедушка и увез его в деревню. Собираясь в дорогу, Коля, по словам мамы, долго искал какую-то папку.
— Что только делать будем? — ужаснулась Тая.
— Я знаю что, — сказал Миша. — В доме номер пять генерал живет. Пошли к генералу.
— А вдруг он сердитый? — захныкала Тая.
Но это никого не остановило.
Генерал встретил ребят приветливо. Пригласил в дом и, выслушав, похвалил за находчивость. Секретные документы ни в коем случае не должны валяться на виду у всех.
— Что в этой папке? — спросил он.
— Не знаем, — за всех ответила Мая.
— Развяжите, — велел генерал.
— А разве можно? — заикнулась было Тая, но тут же осеклась. Ведь не кто-нибудь приказывает, а генерал. Она развязала тесемки, открыла корочки и ахнула: папка была пустая.
Компания многозначительно переглянулась. Генерал тихо вымолвил:
— Главный конструктор даже секретной папке и той не доверяет своих тайн…
