Юрий Воищев - Потрясающие открытия Лёшки Скворешникова. Тайна Петровской кузни
— Приходи в воскресенье на каток, — неожиданно предложила Галка.
— Ладно, — сказал я. — Может, приду, а может, не приду.
И мы расстались.
Дома меня, как всегда, ожидали неприятности. Моя сестренка Танька взяла полочку, которую я выпиливал целую неделю, и устроила из нее постель для своей куклы Моти. Танька ждала, что я начну на нее шуметь, кричать, топать ногами. Но я применил совершенно новый педагогический прием. Ни слова не говоря, я зашвырнул Мотю в другую комнату, взял полочку и повесил на место. Танька была настолько потрясена, что сразу даже не заревела. Лишь когда увидела, что у куклы отвалилась голова, она подняла такой вопль, что я был вынужден уйти в папину комнату и не подавать никаких признаков жизни. По себе знаю: свяжись с девчонкой — всегда в дураках окажешься!
Танька никак не успокаивалась. Она нажаловалась бабушке, а та напустилась на меня.
Я оделся и ушел на улицу переживать.
Переживал я не долго. Мне помешали. Известные всему двору «мелкие хулиганы» Ленька и Петька, сооружавшие снежную бабу, стали бросать в меня огромные комья снега.
— Ну, вы, полегче! — крикнул я им.
— Ага, — загадочно произнес Ленька. — Этот человек за нами шпионит.
— Какой человек? — спросил Петька, оглядываясь по сторонам.
— Он перед тобой!
— Лешка?! А я думал, правда, какой-то человек…
— Не рассуждай! — приказал Ленька. — Сегодня я твой командир. Раз я говорю, — значит, так и есть.
Ленька и Петька уже давно придумали какую-то бесконечную игру: один день Петька был командиром, другой — Ленька. Я решил потихоньку уйти домой. Уж очень они стали задиристые.
— Постой! — Ленька схватил меня за рукав. — Сержант Петька, задержите нарушителя.
— Руки вверх! — сказал Петька.
Я вырывался, но они держали меня крепко.
— Гражданин подследственный, — задыхаясь, говорил Ленька. — Мы выяснили: вы каждый день встречаетесь с гражданкой Галкой. Говорите, зачем? Нам все известно!
Я начал злиться всерьез. Тут дома — неприятности, и здесь не дают успокоиться!
— Какое вам дело?
— Так, так, — сказал Ленька.
— Так, так, — повторил Петька.
— Отвяжитесь вы от меня!
Я что есть силы толкнул Леньку, и он с размаху сел на ком снега. Ком развалился, и Ленька упал, задрав ноги кверху.
Пока он поднимался, я добежал почти до самого подъезда. Петька не мог удержать меня один и поэтому, вцепившись в мой рукав, бежал со мной рядом, как приклеенный. На площадке второго этажа он от меня наконец отстал и закричал вдогонку:
— Жених и невеста!
— Дурак! — крикнул я.
На другой день я получил двойку. Фэдэ спросил меня о кролике. Я ответил, что половина крови у кролика красная, а половина — белая. Это мне Мишка так подсказал. Все захохотали.
— Почему? — улыбнулся учитель.
Но я сразу выпутался.
— Вы же сами нам говорили, что кровь состоит из красных и белых кровяных телец.
Фэдэ засмеялся. Мишка мне сделал «нос». Я накинулся на него.
— Лезешь со своими подсказками!
— Выходит, он тебе подсказывал? — сказал учитель.
Тут Галка вскочила и затараторила:
— Надо самому учить уроки, а не кивать на других. Лентяй ты, Скворешников!
Прозвенел звонок.
Я шел домой мрачный и злой и все думал: «Кто знает, может, я стану великим человеком, а великие люди (это всем известно) ни капельки не разбираются в каких-то там кроликах».
Я подумал о Галке и ее предательстве. А еще на каток приглашала! Нет, такая девчонка никогда не станет настоящим другом!
В спину мне залепили снежком. Я оглянулся. Меня догоняла Галка.
— Подожди!
У меня даже руки зачесались — так мне захотелось ее поколотить.
— Лешк, ты что, обиделся? — спросила она.
— Нет. Я на девчонок не обижаюсь. И вообще, девчонок я презираю.
— Вот как? — удивилась Галка. — А я и не знала, что ты задавала. — И обрадовалась, что у нее получилось в рифму.
— Я с тобой теперь не знаком. И на каток не приду, советую перейти на другую сторону, потому что за себя не ручаюсь.
Галка отошла на несколько шагов и как закричит:
— Алешка-матрешка!
Я гордо повернулся к ней спиной и…
Передо мной плечом к плечу стояли «мелкие хулиганы» Ленька и Петька. Я не успел и рта раскрыть, как оказался головой в сугробе. Они купали меня в снегу и, чтобы прохожие не заступались за меня, голосили на всю улицу:
— Будешь знать, как маленьких обижать!
Я уже хотел запросить пощады, но тут кто-то пришел на помощь. Ленька полетел носом в сугроб. А Петька, оставив командира в беде, помчался куда глаза глядят. За ним, размахивая портфелем, неслась Галка.
Я навалился на Леньку и начал кормить его снегом. Галка вернулась, уставилась на нас, а потом как засмеется.
Ленька выплевывал снег и возмущенно шипел:
— Двое на одного!
Я его отпустил. Он отбежал на порядочное расстояние и заныл:
— Жених и невеста!
— Мало мы его купали, — сказал я, а Галка почему-то покраснела.
Она заторопилась домой.
— Придешь на каток?
— Конечно!
Я вернулся домой и долго ходил по комнате, поглядывая на Таньку, которая укачивала куклу в старой маминой шляпе.
— Знаешь, Танька, — сказал я, — а вы, девчонки…
Тут я замолчал, потому что не мог найти подходящего слова. Потом снял со стены полочку и отдал Таньке:
— На, бери!
ОТКРЫТИЕ № 7
САМАЯ ИНТЕРЕСНАЯ РАБОТА
Всю ночь шел снег. И утром шел снег. И к середине дня его навалило столько — ну, не знаю сколько! Утонуть можно.
Мы с Мишкой сидели на крыше сарая и смотрели, как дворник дядя Вася расчищает дорожки. Он так лихо орудовал своей блестящей широкой лопатой, что снег так и висел в воздухе, как дымовая завеса.
— Зря он старается, — сказал я. — Одному здесь и за неделю не управиться.
— Хороший снег, — сказал Мишка. — Сухой! Как раз для моих лыж. Все каникулы буду гонять.
У меня лыж не было, Мишка это знал. И поэтому он добавил:
— Вместе будем гонять…
— А я тебе свои коньки буду давать.
— А чего ими делать? Коньки — это тебе не лыжи. На них куда хочешь не поедешь. А только по кругу да и то на катке. А там народу знаешь сколько? Не продохнешь! Особенно сейчас. У всех каникулы.
Я мрачно кивнул головой и сказал:
— А все же на каток я ходить буду.
Дядя Вася устал. Воткнул в снег лопату. Постоял минутку, а потом опять как начал кидать снег в разные стороны — только держись! И как ему не надоест?
— Работка! От скуки помереть можно! — вздохнул Мишка.
И тогда я сказал:
— Слушай, Мишка, а что, если мы…
Я в восторге заскакал по сараю. Мишка вытаращил на меня глаза, попятился и полетел в сугроб. Я прыгнул за ним. Мы смеялись и барахтались в снегу.
— Ну, так что «если»? — спросил Мишка.
— Давай сделаем снежную крепость, как у Тимура! Все ребята с зависти умрут.
Мишка сразу вскочил и помчался к подъезду.
— Куда ты? — опешил я.
— За лопатой! — крикнул Мишка и скрылся.
А я, чтобы не терять времени даром, начал разгребать снег куском фанеры, который отодрал от крыши.
Показался Мишка с лопатой.
Я выхватил у него лопату, и снежная пыль поднялась столбом.
А Мишка стоял и приговаривал:
— Вот здесь… Вот здесь… Ровней, ровней!
Подошел дядя Вася и спросил:
— Каток делаете? Молодцы!
Тут меня снова осенило.
— Каток! Конечно, каток! — обрадовался я.
— А как же крепость? — растерялся Мишка.
— Какая крепость?! — накинулся я на него. — Строй, строй, а Ленька с Петькой ночью — раз! — и развалят. А каток — это каток!
Я думал, Мишка на меня разозлится, а он поворчал немного и побежал за лопатой дяди Васи.
А дядя Вася принес другую лопату. И тут началось! Мы пыхтели вовсю! Подхватишь на лопату огромный ком снега и — в сторону. А снег искрится, словно елочные блестки. Лопаты с хрустом входят в сугробы. Раз-два, раз-два, — сугробы так и тают на глазах. И скоро мы засыпали сарай почти до крыши.
— Жуть! — сказал дядя Вася, и нам пришлось «прорубать» проход к двери.
Я страшно устал. Да и Мишка упарился. Только дядя Вася бодро махал лопатой. Смотреть на него было одно удовольствие.
Мы с Мишкой начали от него отставать. Все больше и больше.
Тут пришла Галка с подругами. Как будто у нее своего двора нет — вечно у нас пропадает! Я ее, конечно, уважаю, но зевак не переношу. Ты работаешь, а на тебя глазеют — тоже мне интерес!
Мишка обдал их снегом. Девчонки взвизгнули, а Галка не испугалась ни капельки и показала ему язык.
— Рыжий! Рыжий! — заныли девчонки.
— Это я-то рыжий? — развопился Мишка. — Уходите сейчас же!
Они вроде бы испугались и ушли.
