Надежда Калинина - Наша лучше всех!
А на дворе уже собрались первоклассники: здесь и Женя, и Юра, и Оля Николаева со своим маленьким братишкой Мишуком.
— Давайте играть в прятки, — предлагает Катя, и все соглашаются с нею.
Вечер тёплый, такого давно уже не было. Яркие электрические лампочки хорошо освещают двор, на котором весело играют ребята.
Испорченная страница
А Нина всё ещё готовит уроки. Конечно, она могла бы сделать их гораздо раньше и тоже, как все мальчики и девочки, пойти гулять. Но мама была на работе, и никто не сказал ей: «Садись за уроки!» А когда наконец она взялась за букварь, то вспомнила, что Татьяна Ивановна говорила: «Главное, не торопитесь!» И Нина не торопилась: она думала над каждой буквой, отдыхала после каждой строчки. Два раза переменила перо, а когда делала арифметику, все примеры проверяла на палочках. Она очень, очень старалась, и получилось у неё чисто, аккуратно и красиво. А вот правильно или нет, она не знала.
«Папа обещал, прийти рано, — вспомнила Нина. — Он придёт и проверит».
И только она так подумала, как услышала папины шаги. Нина побежала, открыла папе дверь и тут же у двери протянула ему тетрадку:
— Посмотри, правильно я решила примеры?
— Сейчас проверим: два прибавить два будет четыре, четыре прибавить два — шесть…
Папа читает вслух до самого последнего примера. Потом кладёт тетрадь на стол:
— Молодец, дочка! Всё правильно!
А Нина не слушает его. Она с ужасом смотрит на большую папину руку. Рука спокойно лежит на тетрадке.
— Что, грязная? — спрашивает папа. — Я ведь с работы, пойду вымою!
Папа идёт мыть руки. А Нина разглядывает свои примеры. Она видит тёмное пятно от папиного пальца.
— Ничего, дочка, — утешает папа. — Мы его сотрём. Давай мне резинку!
Он берёт резинку и хочет стереть пятно, но делает это так неловко, что страница мнётся.
— Не плачь! Не бойся! Мы её утюгом, — говорит папа. — Всё будет в порядке.
Но утюг окончательно портит дело: страница становится похожа на поджаристую городскую булку.
— Эх! — с досадой говорит папа. — Ладно, не плачь! Я сам пойду в школу и сам всё объясню. Я скажу ей, что ты не виновата.
Папа достаёт с этажерки чистую тетрадь. Тетрадь взлетает вверх, шелестит белыми страницами и, точно голубая птица, проносится у Нины над головой.
— Будешь писать в новой тетрадке! — смеётся папа.
Он уже успокоился, а Нина нет. Кот Мурзик, мягкий и пушистый, трётся об её ноги и ничего-то не понимает! А мамы нет! И придёт она поздно. Нина хочет дождаться маму, хочет рассказать ей обо всём и, когда ложится спать, старается не заснуть. Но глаза сами закрываются. И Нина крепко засыпает.
Нины сегодня нет
Утром мама разбудила Нину, когда завтрак был уже на столе, а папа ушёл на работу. Разбудила и сразу начала торопить:
— Скорее! Скорее! Опоздаешь!
Ярко светит солнце, а мама говорит: «Надень пальто!»
На улице совсем не холодно, а мама говорит: «Надень шапку!»
— Я пойду в кофточке, — просит Нина.
— В кофточке холодно.
— Мне будет тепло! — уверяет Нина.
Спорить некогда. Мама машет рукой:
— Ладно, беги!
Нина выбегает на улицу и видит впереди Катю. Катя тоже торопится в школу. Нина хочет её догнать. Катя останавливается и перекладывает портфель из одной руки в другую.
Портфель! А в портфеле тетрадки. Как же это Нина забыла про свою тетрадь! Теперь она вспомнила всё… Она уже не бежит, а идёт. Идёт совсем-совсем медленно…
— Опоздаешь! — кричит Юра и пробегает мимо. Он мчится дальше, задевает Катю и, размахивая портфелем, скрывается в воротах школы.
А Нина потихоньку заворачивает за угол и медленно идёт по переулку. Навстречу ей пробегают запоздалые ученики. Один… другой… Всё реже и реже… И всё!
В школе начались уроки! Татьяна Ивановна отмечает кто пришёл в школу, а кого нет. Она читает список учеников подряд и, когда очередь доходит до Нины, спрашивает:
— А Нины сегодня нет?
— Нет, она пришла! — Юра поднимает руку и встаёт. — Я сам видел, как Нина шла в школу.
— Ты, наверное, ошибся, — говорит Татьяна Ивановна. — Это была другая девочка.
— Нет, не другая! Это была Нина!
— Я тоже видел Нину, — говорит Женя Сорокин. — Я видел Нину с портфелем!
— Где же она? — удивляется Татьяна Ивановна.
Совсем одна
Нина идёт по тихому переулку. Потом по шумной улице. Она долго стоит перед огромной витриной игрушечного магазина. Потом ещё дольше перед окном, где за стеклом в большом аквариуме плавают красивые, живые рыбы — зеркальные карпы. Они почти не двигаются, только чуть шевелят плавниками и едва заметно открывают рты. Когда наконец Нине надоело ходить по улицам, она вспомнила, что можно пойти в парк.
В парке было очень весело, когда они ходили туда с Татьяной Ивановной. Что-то они теперь делают в школе? Может быть, пишут, может быть, решают задачки, а может быть, Татьяна Ивановна рассказывает им что-нибудь интересное.
А она всё идёт и идёт… Совсем одна.
Нина не замечает, что давно уже перестало светить солнце, что тучи, серые и густые, как дым от костра, затянули небо и заморосил дождь.
По лужайке, где так весело в прошлый раз играли ребята, идёт маленькая одинокая девочка. Портфель кажется ей тяжёлым, беседка на полянке совсем некрасивой, а с деревьев капают слёзы!
Где Нина?
Дождевые капли то громко стучали в окна класса, то совсем замолкали. А когда кончился последний урок, дождь перестал, и снова засветило солнце.
Татьяна Ивановна отпустила учеников домой, а сама задержалась: Алёша плохо выучил стихотворение, Оля Николаева грязно написала. Катя должна была привести в порядок библиотеку, а Женя не понял задачу, ему надо объяснить. Татьяна Ивановна не может уйти из класса и просит Юру:
— Пойди узнай, что с Ниной! Почему она сегодня не пришла!
Татьяна Ивановна беспокоится, ведь ребята видели Нину у школы. Куда она пропала?
Татьяна Ивановна говорит Юре:
— Не торопись!
А он уже мчится по лестнице, прыгает через ступеньки…
В класс Юра вернулся так скоро, что Женя не успел ещё решить задачу, а Оля написала всего две строчки.
Он вбежал и одним духом выпалил:
— У них никого нет дома!
Юра вытер беретом лоб и, тяжело дыша, сел на место.
— В каком ты виде! Посмотри, у тебя все волосы мокрые! Разве можно так бегать?! — сердится Татьяна Ивановна.
Юра не умеет по-другому — он всё делает быстро. Пока ребята занимались, он помог Кате убрать книги.
— Теперь можете идти домой, — говорит Татьяна Ивановна и прощается с ребятами.
Ребята вышли за ворота. Под ногами ещё блестели лужи. Алёше надо было идти направо, а он вместе со всеми повернул налево. Он шёл молча, потом вдруг остановился и медленно произнёс:
— Я знаю: Нину утащили разбойники!
— Разбойники! — пугается Женя.
А Юра кричит:
— Никаких разбойников нет!
— Ну и что же, что нет? А может быть, и есть! Ты ведь не знаешь!
Вид у Алёши таинственный.
— Давайте обыщем весь Нинин дом, может быть, Нину связали и положили где-нибудь под лестницей!
— Почему под лестницей? — шёпотом спрашивают Женя и Оля.
Алёша не отвечает — он выдумщик. Женя всего боится, а Юра ни во что не верит, шлёпает по лужам и говорит:
— А может быть, твои разбойники запрятали Нину куда-нибудь в другое место? Что им стоит? Раз — и готово!
— Может быть, и в другое, — не смущается Алёша.
Там кто-то есть!
Нина убежала из парка. Ей стало там так страшно, что она бежала по улицам изо всех сил, и прохожие не удивлялись, потому что в плохую погоду все торопятся.
Нина промокла. Красная вязаная кофточка от воды стала тяжёлой, тонкая косынка на голове совсем прозрачной, а башмаки… башмаки просто распухли от сырости.
Нина прибежала домой. Она хотела снять их, но никак не могла развязать шнурки. Дома никого не было, даже соседи были на работе. Только ленивый кот Мурзик сидел на своём обычном месте, на подоконнике, и раздумывал, спрыгнуть ему на пол или нет, подойти к Нине или не подойти.
А Алёша с ребятами входили в это время во двор.
— Посмотрим, что делается у Нины дома, — предложил Алёша.
Он первый вошёл в подъезд, Юра за ним. Оля и Катя тоже хотели идти, но Женя сказал, чтобы они остались внизу.
Разведчики бесшумно поднялись на второй этаж, неслышно подкрались к Нининой двери.
Юра заглянул в замочную скважину:
— Там что-то красное, — прошептал он и дал посмотреть Алёше.
Алёша прищурил один глаз, а другим заглянул в щёлку. Он смотрел долго-долго и задумчиво сказал:
— Там кто-то есть!
В ответ на его слова в комнате раздался пронзительный крик. Что-то стукнулось об пол. Кто-то сказал «ой!».
