Джуди Блум - Шейла Великолепная
Либби влюбилась в спасателя Фредди. У него страшно волосатые ноги. Либби говорит, что он самый клёвый парень на свете. Впрочем, она говорит это про каждого, с кем знакомится. Весь день она торчала возле его спасательного кресла и бегала ему за содовой.
Мама сказала:
— Он слишком взрослый для тебя, лучше найди себе компанию среди ровесников.
Либби завопила:
— Джин, ему всего семнадцать, а мне уже почти четырнадцать, это идеальная разница!
Мама так не считает и говорит, что, если Либби будет его преследовать, он может потерять работу.
В следующее воскресенье Фредди привёл с собой подружку. Она сидела рядом с его креслом весь день. Она гораздо старше Либби, ей лет шестнадцать, наверное. И не похожа на скелет.
Тогда Либби на Фредди даже глядеть перестала. Сказала, что он никогда ей и не нравился. Кому нужен парень с такой порослью на ногах?
— Ха-ха, — сказала я.
А она мне — пинка.
Глава 7
Все будни с 9:00 до 15:00 мы ходим в дневной лагерь, а потом, с 15:30 до 17:30, — в бассейн. Постоянно чем-то заняты! Оказалось, мы в Тарритауне уже две недели, а я и не заметила.
Однажды вечером, незадолго до папиного возвращения, я поставила туфли в прихожей носками к кабинету, спряталась за шторами и жду. Но между кабинетом и прихожей — ещё гостиная и столовая. Я слышала, как папа вошёл и крикнул:
— Привет я дома!
Я надеялась, что он увидит мои туфли и сразу найдёт меня, потому что в кабинете свет не горел, а за окнами темнело с каждой секундой. А тут ещё и громыхать стало. Не люблю грозу. Папа тысячу раз говорил, что молния в меня не ударит, и я хотела бы верить ему, да не получается.
И зачем я в такую даль пряталась? Надо было залезть в шкаф в прихожей, тогда, по крайней мере, рядом была бы кухня, а там Либби и мама. Где же папа? И что это за странные звуки? Хоть бы кто свет включил.
Какая радость в такой игре?! Может, папа про меня забыл? Может, даже не ищет? Может, хватит играть в эту игру? Уж точно не в этом доме! Он не подумает, что я струсила, нет! А вот Либби именно так и скажет. Фыркнет презрительно и надо мной посмеётся.
Наконец чувствую: больше ни секунды не выдержу за шторой! Тогда я встала на четвереньки и вползла в гостиную.
Тут мама крикнула:
— Шейла, выходи сейчас же, а то ужин остынет!
Ура! Я побежала в кухню и сказала папе, что, если он меня будет так подолгу искать каждый вечер, я не смогу нормально питаться. И мы решили на лето прекратить игру. Теперь Либби никогда не узнает правду и не будет называть меня трусихой.
Каждый вечер после ужина папа отвязывает Дженнифер и даёт ей побегать. Говорит, ей нужно двигаться. Она носится по лужайке и гавкает, а я смотрю из окна своей комнаты. Папа, Либби и Дженнифер веселятся на полную катушку. Либби бросает мячик, а Дженнифер ловит. Папа научил её кувыркаться и притворяться мёртвой. Все говорят мне, что глупо прятаться наверху. Может, я и впрямь глупая, но ничего поделать с собой не могу. И почему я родилась такой, а не как Либби, которая ничего не боится? Несправедливо.
Ну хотя бы я привыкла спать одна — уже достижение. Перестала трястись от страха. Главное, чтобы уши были прикрыты одеялом. Не знаю почему, но спать с открытыми ушами я не могу.
Хотя этот дом не такой жуткий, как дом Маус. У них — намного больше и намного старше. Некоторые комнаты наверху стоят у них запертые. Я спросила Маус: не страшно ей в такой громадине? А она отвечает: никогда не задумывалась. Она тут с рождения, здесь жила семья её мамы, и сама Маус собирается прожить тут всю жизнь. А ещё в этом доме когда-то ночевал Вашингтон Ирвинг.
— Это кто? — спросила я. — Какой-нибудь родственник Джорджа? — И засмеялась над своей шуткой.
— Хочешь сказать, что не знаешь, кто такой Вашингтон Ирвинг?
— Нет. Даже не слышала.
— Хочешь сказать, ты собираешься в пятый класс и до сих пор ничего не слышала о Вашингтоне Ирвинге?
— Да говорю же — нет!
— Поверить не могу! — возмущалась Маус. — Чему людей учат в этих нью-йоркских школах?
— Если ты так много о нём знаешь, может, объяснишь, кто он?
— Объясню, объясню… Просто не понимаю, как так можно, — сказала Маус.
— Давай, — говорю. — Я вся внимание.
— Ну, он был очень знаменитый писатель.
— И что он написал? — спросила я.
— «Рип ван Винкль» и «Легенду о Сонной лощине».
— О «Рип ван Винкле» я слышала. Он долго проспал. А вот о «Сонной лощине» — никогда.
— Ты никогда не слышала о «Сонной лощине» и Икабоде Крейне?
— Не слышала, — говорю я. — Вы, жители Тарритауна, храните в голове уйму ненужной информации. Если бы этот Икабод Крейн был так уж важен, я бы о нём наверняка слышала в Нью-Йорке.
— Ну, могу тебе только сказать, что Всадник без головы выехал вот отсюда, — Маус царственно протянула руку. — Прямо из Тарритауна. Так что, разумеется, для нас это крайне важно. Не так уж много на свете городов, где ездил Всадник без головы.
— Как это? — спросила я.
— Ну так: человек на лошади, у него не было головы, а Икабод Крейн увидел его и жутко перепугался.
— Но это же просто сказка, правда? В смысле, безголовых же всадников не бывает!
— Ну… как сказать. Сказка сказкой, но я в неё верю. Я тут недавно его слышала. А ты?
— Что слышала? — холодея, спросила я.
— Всадника без головы! Если ночью прислушаешься, то услышишь такой леденящий душу звук. Это и есть он — призрак Тарритауна.
— Я тебе не верю.
— Да мне-то что — верь, не верь. Люди, живущие в Тарритауне круглый год, знают, что это правда!
— А что он делает? — спросила я. — Убивает людей?
— Да нет! Просто является, как любой призрак. Ну, сама знаешь.
— Призраки — это всё выдумки, — сказала я.
— Может, выдумки, а может, и нет.
И как после этого спать, скажите на милость? Я спросила папу, знает ли он про Икабода Крейна и Всадника без головы, и он сказал:
— Конечно, это известная история.
— Ты в неё веришь?
— Это сказка, Шейла.
— А вдруг Всадник без головы — не сказка?!
— Нет, нет, что ты. Вашингтон Ирвинг его придумал.
— Но он тут жил, правда?
— Жил, и что с того?
— Ну… А вдруг он на самом деле видел безголового всадника, а чтобы поверили, написал книгу. Понимаешь?
— Нет, не понимаю, — сказал папа. — Я принесу тебе его книгу; почитаешь и сама убедишься.
— Нет! — заорала я. — Не хочу я читать ни про каких безголовых!
После этого любой ночной звук я принимала за призрак Тарритауна. Скорее бы сентябрь, чтобы мы вернулись в город, где никто не шляется по ночным улицам без головы.
Глава 8
Однажды серым и облачным субботним днём миссис Эллис отправилась по магазинам. Маус не захотела поехать с ней и пришла ко мне в гости. Полчаса она учила меня трюкам с йо-йо, и всё это время я думала только об одном: есть ли на свете хоть что-нибудь, что получалось бы у меня лучше, чем у детей Тарритауна? Вот бы их на месяцок в Нью-Йорк! Тогда я бы их за пояс заткнула. Им наверняка слабо пересечь весь город на автобусах и не заблудиться!
Когда йо-йо нам надоел, Маус сказала:
— Давай позовём двойняшек.
Двойняшки — это Сандра и Джейн ван Арден, они тоже ходят в бассейн. И они ничуть не похожи друг на друга. Сандра — очень застенчивая и тихая, а когда с ней разговариваешь, всегда смотрит тебе на ноги. Они обе хорошо плавают, но я никогда не замечала, чтобы Сандра кого-нибудь в шутку топила. Поэтому она мне нравится больше, чем Джейн.
Когда Маус им позвонила, они сказали, что скоро придут, а то, если останутся дома, мама заставит их убираться в шкафу.
Когда они пришли, мы перекусили шоколадным печеньем с молоком. Сандра и Джейн первым делом сгрызали с печенья всю шоколадную глазурь. Я тоже когда-то так делала, но Либби сказала, что смотрится это отвратительно. А потом Маус предложила:
— Может, поиграем в прятки? Хотите?
— Да, хотим, — ответила Джейн. — Только у тебя, Маус!
— Но мы не можем. Её мама уехала, и дом заперт, — сказала я.
Маус и Джейн захохотали, а Сандра сообщила:
— Есть один способ.
— Увидишь, — сказала Джейн.
Мы пришли к дому и девочки показали мне крошечную дверцу с торца дома, рядом с кухней. Маус сняла крючок.
— Видишь, сюда молочник подаёт молоко. Маме не нужно выходить на улицу, чтобы забрать бутылки. Удобно, правда?
— Да, — сказала я. — Очень удобно. Встроенный ящичек.
— Только ящика никакого нет, — сказала Джейн, — Дверца ведёт в кухню, прямо на стол.
Маус подсадила Джейн, и та пролезла через дверцу. Потом Сандра подсадила Маус. Я подсаживала Сандру, когда мне в голову пришла мысль: а кто подсадит меня? И тут Сандра как закричит:
