Александр Гиневский - Везучий Борька
— Ха-ха-ха! — смеялся Толька. — Великий наездник шмякнулся с коня!
— Хо-хо-хо! — смеялся Борька. — Укротитель велосипедов под велосипедом!
Только я не смеялся и Вадик.
Вадик подскочил ко мне. Поднял велосипед и стал рукавом вытирать руль.
— Ты знаешь кто, Вовка?.. — говорит.
Я и сам знал, кто я, но промолчал.
— Ты, Вовка, трепло и хвастун! Вот ты кто. Больше велосипеда никому не дам. И так чуть весь не переломали.
Мы стояли вокруг Вадика и его велосипеда. Рассматривали руль, колёса, раму и седло. И звонок. Блестящий звонок нам очень понравился.
Вадик разрешил нам всем по очереди в него позвонить. И мы звонили, будто мчались на огромной скорости.
— Вот это звонок! С таким звонком не пропадёшь! — сказал Борька.
— Ещё бы, — сказал Вадик.
А Толька говорит:
— Ребята! Я придумал! Пусть Вадик сядет на велосипед, а мы все окружим и будем держать его, чтобы он не свалился. А он постепенно поедет. А?!
Нам всё это очень понравилось.
Мы посадили Вадика и поехали. Вернее, пошли.
Вадька вцепился в руль и вытаращил глаза. Будто перед его носом вырос столб и он в него сейчас врежется. Он даже педалями забыл крутить. Он просто сидел и боялся. Наверно, потому, что сидел высоко.
— Ты чего педалями не крутишь?! — просипел от натуги Борька.
— Ведь мы уже устали тебя тащить! — пропыхтел Толька.
И когда мы совсем устали, мы упали. Упал и велосипед. Вместе с Вадиком. Прямо на нас. Хорошо, что на нас. А то бы руль опять поцарапался.
Мы поднялись. Отдышались. Вадик осмотрел велосипед. На нём было всё чудесно — только старые царапины.
Оказалось, Вадик тоже устал, хоть и сидел. И теперь мы посадили на седло Тольку. Мы его немного протащили, мы даже устать не успели, как он закричал:
— Отпустите! Отпустите меня! Я сам!..
— Нельзя его отпускать! — кричит Вадик. — Он брякнется, как Вовка!
Но тут как-то так получилось, что мы его не то отпустили, не то он сам вырвался. Смотрим, а наш Толька крутит педалями и его не догнать. Руль только чуть-чуть виляет.
Мы сначала бежали за Толькой и кричали: «Ура!» Но потом отстали.
А Толька повернул за угол и исчез.
Ждём его, ждём — нет его. Как сквозь землю провалился. Что делать? Пошли искать.
Вадик и говорит:
— Вдруг он на большую дорогу выехал? На проспект. И под машину попал…
— Ох, и попадёт ему дома! — говорит Борька.
— А мне, думаете, не попадёт?
— Тебе-то за что?
— Как за что?! От моего велосипеда, может, один звонок останется.
— Заладил: мой велосипед, мой велосипед… Тут человек, может, погиб, а он за велосипед трясётся!
— Кто погиб?! — сказал чей-то голос.
Мы даже не сразу поняли чей.
Оборачиваемся: парень стоит. Здоровенный толстый верзила. В очках. И глаза за очками очень строгие.
На боку у парня сумка. Из сумки торчит бумага, трубочкой свёрнута.
Ну и голосок у него! «Бу-бу-бу!..» — страшный такой, будто не человек, а огромный пароход перегруженный. Я даже немножко затрясся. А Вадик побледнел.
Парень посмотрел на меня. И прямо проткнул своим строгим взглядом. Насквозь.
— Так кто погиб?..
— Т-толька по-по-по… — говорю.
— Сам ты по-по-но!.. Завёл, как попугай! — толкает в бок меня Борька. — Может, он живёхонький! Катается себе, а ты!..
— Тихо! пробубукал парень, а потом: — Кхэ! — сердито кашлянул и полез в сумку.
Достал записную книжку, карандаш.
— Выкладывайте всё по порядку и начистоту, — говорит. — Кто расскажет толково?
Тут Вадик приободрился:
— А с чего это мы должны вам всё выкладывать?
Парень покосился на Вадьку, но Вадька не вздрогнул.
— Да, — говорим, — с чего?
— Значит, так, — сказал парень. — Зовут меня Бенджамин. Можете звать попросту Бедж. Так будет короче.
Я посмотрел на Вадика, Вадик на меня. А Борька на нас с Вадькой. Мол, Тольку надо искать, а тут какой-то Бедж… Да ещё с пароходным голосом.
— Кхэ! — сердито кашлянул этот Бедж. — Вам повезло. Я профессиональный сыщик.
— Сыщик?!
Борька так и остался стоять с открытым ртом. А у Вадика на голове чёлка приподнялась веничком.
— Есть специалисты по пропавшим картинам, — продолжал Бедж, — есть — по пропавшим стиральным машинам, есть — по портфелям системы «дипломат». И так далее, конечно. Я — специалист по велосипедам и велосипедистам. Короче, велосипедный сыщик. Ну?.. Так кто будет давать толковые показания? — И он постучал карандашом по записной книжке.
— Я, — говорит Борька.
И начал рассказывать.
А этот Бедж — записывать.
— Так, — приговаривает. — Короче! Про то, как Вовка шлёпнулся, ты уже третий раз сообщаешь. Короче надо! Давай приметы. И покороче.
— Какие приметы?
— Во что был одет, как выглядел пропавший.
Борька рассказал.
— А рубашка чисто-белая? — переспросил Бедж.
— Нет, кажется…
— Вспомнил! У него, знаете, на рубашке лодочки с парусами были нарисованы! Синие лодочки, — сказал Вадик.
— Кхэ! Да это же яхты!
— Конечно, яхты!
— Очень важная деталь. Молодец, — и хмурый Бедж потрепал Вадьку по голове. — А из тебя может вырасти неплохой специалист по пропавшим яхтам. Кстати, какого цвета глаза были у Толяна?
Мы переглянулись. Никак нам было не вспомнить Толькины глаза. Надо же! Какого же они цвета?..
— Кхэ! Глаза бывают цвета жареного миндаля, зелёно-бутылочного, морской волны, расплавленного свинца, генеральской шинели и чёрные, как цыганская ночь, — сказал Бедж.
— Они у него зеленоватые были, — говорю.
— Так и запишем: зелёно-бутылочного. Всё! — Бедж захлопнул записную книжку. — Где тут ближайший узел связи?
— Почта?
— Не плохо бы почту, но обойдёмся и телефонной будкой.
— А зачем нам будка?
Бедж сердито посмотрел на Вадьку. Покачал головой:
— А я-то думал, из тебя вырастет сыщик…
— Ничего из него не вырастет, — говорю. — Вон будка!
— Спасибо. — И он зашагал к телефону-автомату.
— Бедж, а нам что?
— А вам, — обернулся он, — не отставать от меня.
Мы побежали.
Бедж бочком втиснулся в будку.
— Понаставили тесных скворечников… Старому сыщику не развернуться… — проворчал. — Эй, ассистенты, держите дверь открытой, а то мне тут кислорода не хватит!
Мы дружно навалились на дверь. У неё была очень тугая пружина, но мы держали.
Бедж снял трубку.
— Дежурный по управлению?.. Докладывает Бедж. Ничего, ничего. Отдыхать буду на пенсии… Да, конечно. Терентьев Анатолий. Возраст — ранневесенний. Особые приметы. Нос средней курносости. Волосы цвета пшеницы молочно-восковой спелости, глаза — зелёно-бутылочного… На белой рубашке синий рисунок: изображены яхты класса «Дракон». Да, конечно. Объявляйте всесоюзный. Да, да. Приступаю к работе на месте. Нужен Бронетанк. Что?! На задании!.. Вот чёрт! Да я без него, как лётчик без самолёта! Легко, сидя в креслах, говорить «справишься». Ладно, доложу. Всё. — И он сердито бросил трубку на рычаг.
Он вышел весь потный. Посмотрел на часы.
— Кхэ! К месту происшествия! Быстро!
— А куда это, Бедж?
— Туда, где вы последний раз видели пропавшего.
— А-а!..
— Понятно!
Бедж шёл тяжёлыми шагами. И быстрыми. Мы едва поспевали.
— Бедж, а танк нам не вышлют? — спросил запыхавшийся Вадик.
— Нет. Только не танк, а Бронетанк.
— А он бы нам пригодился?
— Очень.
— Для чего?
— Для успешного проведения поисковой операции.
Мы все посмотрели на Беджа, но у него было такое лицо, что спрашивать его больше не хотелось.
— Пришли, Бедж.
— Вот здесь мы держали в последний раз велосипед, а Толик в последний раз на нём сидел.
— Потом он ка-ак рванётся!
— И поехал, и поехал! Сам.
— Мысли надо излагать короче, — сказал Бедж, оглядевшись по сторонам.
Он вырвал из блокнота чистый листок. Положил его на асфальт и постучал по нему кулаком. Перевернул листок. Долго и внимательно рассматривал его. Потом дал посмотреть нам.
Мы увидели пыльные кружочки и чёрточки.
— Ясно, — сказал Бедж. — Судя по отпечаткам, машина марки «Орлёнок».
— Верно!
— Только у нас не машина, а велосипед.
— Велик у нас, Бедж.
— Велики относятся к классу машин. Ладно… Пойдём по следу вашей машины.
Мы шли и всё нагибались над дорогой, рассматривали след.
— Бронетанк бы сюда… — приговаривал Бедж. — Ему бы только понюхать эту бумажку. Одной ноздрёй… В два счёта имели бы Толяна и машину велик марки «Орлёнок».
— Бедж, — сказал Вадик, — а разве бывают такие бронетанки, которые нюхают отпечатки?
И вечно этот Вадька сунется куда не надо. Бедж остановился, строго взглянул на него.
