Пётр Гаврилов - Егорка
Сегодня — в плавучий щит, а когда нужно будет — во врага.
Сейчас в башне было тихо. Стальные стенки её и крыша толщиной в шестнадцать дюймов не пропускали ни летнюю жару, ни комаров, ни мартышек.
А не найдётся ли здесь чего-нибудь вкусного? Медвежонок принялся обнюхивать комендоров, одного за другим.
— И чего это он выискивает? — разводили руками комендоры. — Бомба, тебе чего, братишка?
— А вы не замайте его, — сказал Рубин, — он сам доложит.
Медвежонок подошёл к Рубину, поднялся на задние лапы и уткнулся в карман хозяина башни. Похожий на чернослив носишко медвежонка так и заработал, а когти зверя заскребли по парусиновым штанинам Рубина.
— Ага! Прицел правилен, — сказал Рубин и достал из кармана горсть конфет.
На их обёртках были нарисованы пчёлы. Конфеты оказались с мёдом.
Молодой краснофлотец Шуткин так обрадовался за догадливого медвежонка, что захлопал в ладоши. Смеялись и качали головами и остальные комендоры:
— Ну и метко целится Бомба!
Рубин стал развёртывать конфеты и совать их в рот медвежонку.
— Я о них и забыл, — рассказывал он комендорам. — Сунул в карман и забыл. Я посылку получил. Товарищи с завода узнали из газет, что «Маршал» занял первое место по стрельбам, и сообразили мне посылку. Там и конфеты эти были. Пригодились в самый раз!
Медвежонок чавкал, облизывался и умильно поглядывал на комендоров.
— Весело нам будет с ним, с Бомбой, — сказал Шуткин. — Мы его всему обучим. Мы его никому не отдадим!
Вдруг около башни засвистала боцманская дудка. И комендоры услышали крик вахтенного:
— Медвежонка к командиру корабля!
В башне стало тихо-тихо. Было слышно лишь, как тикали часы да как у медвежонка на зубах хрустели медовые конфеты.
— Как же быть теперь, товарищ Рубин? — прошептал Шуткин и положил руку на медвежонка. — Как же быть?
Рубин поправил фуражку и ответил:
— Приказание командира корабля должно быть выполнено. Всегда. При любых обстоятельствах.
Хозяин башни взял медвежонка на руки и скомандовал:
— Отдраить!
Стальная дверь немедленно отошла в сторону. Рубин оглянулся на притихших комендоров:
— Буду просить у командира Бомбу. Надо полагать, не откажет комендорам товарищ командир.
Четыре линкора
На верхней палубе солнце так ослепительно сияло на медных частях, что медвежонок зажмурился. Ветер поднял на нём шерсть бобриком. Море злее шумело у стальных бортов корабля, а там, в открытом море, кое-где уже вскипала пена.
Флаги громко хлопали.
В гавань один за другим, в строю кильватера,[8] входили три стальных брата по оружию, три линкора.
Они входили медленно, величаво и один за другим вставали на якорь недалеко от «Маршала».
Все они были выкрашены голубой краской, под цвет моря. У всех по четыре башни на верхних палубах, по две широченные трубы, одинаковая артиллерия по бортам, мачты, флаги, самолёты, катера, прожекторы — всё одинаковое.
Как же теперь различить линкоры?
У первого, головного, клюзы устроены по-иному, чем у всех. И покрашен он чуть светлее. Боцман на линкоре лучше всех знал, как красить, чтоб корабль совсем сливался с голубой волной.
У второго линкора катапульта для выбрасывания самолёта особой конструкции. И задняя мачта хоть и ненамного, а всё пониже, чем у других.
У третьего, концевого, герб на корме покрашен ярче, чем у всех.
«Маршала» можно узнать по вымпелу. Вымпел у него самый длинный, потому что «Маршал» первым спущен на воду и плавал больше всех.
— Есть и ещё, Бомба, у нас линкоры, — говорил Рубин, направляясь с медвежонком к командиру корабля. — И все такие же могучие, стальные богатыри… Да ни у одного нет такого славного медвежонка, как ты, Бомба…
Сказав это, Рубин вздохнул и добавил:
— Если командир корабля не отдаст нам тебя, что мне тогда сказать своим комендорам?
Рубин вошёл в коридор на корме корабля, где были расположены каюты командиров, спустил медвежонка с рук, постучался в одну каюту и прошептал:
— Бомба, ты здесь меня подожди! Надо полагать, мы сейчас с тобой опять пойдём в башню конфеты грызть.
Дверь за хозяином башни задвинулась.
В ту же минуту отодвинулась дверь каюты старшего помощника командира корабля, и в коридор вышел главный боцман Топорщук.
Старший помощник вызвал боцмана к себе, чтоб узнать, почему боцман совсем не увольняется на берег.
— Товарищ старший помощник, разрешите спросить, а зачем мне увольняться на берег? — вопросом на вопрос ответил боцман.
— Ну как же! — удивился старший помощник. — Вы так много и отлично работаете на корабле, неужели вам не хочется отдохнуть на берегу? Погулять по земле, среди зелени? Сходить в театр, а? Вот вам билет в театр — смотрите: первый ряд…
Боцман густо покраснел. Топорщук часто краснел и особенно, когда его хвалили.
— Я уж лучше по палубе погуляю, товарищ старший помощник, — сказал боцман. — Чем она хуже бульвара? Хоть на автомобиле катайся, простите за шутку. Вот в газетах пишут: скоро Художественный театр сам к нам приедет. Вот тогда уж разрешите… первый ряд…
— Ну, в кино сходите, наконец!
— На корабле кино, товарищ старший помощник, через день бывает. Выбирай любое место. И билетов не надо. А ежели картина по душе придётся, механик с полным удовольствием прокрутит ещё разок. А то и два…
— Гм! — произнёс старший помощник. — Что ж, боцман, по-вашему, всё, что на земле есть, то и у нас на корабле имеется?
— Всё! — твёрдо ответил боцман. — Всё, кроме отца-матери. А их, как я вам уже рассказывал, товарищ старший помощник, их у меня и на земле нет. Корабль для меня и есть самый родной человек.
— И для меня тоже, товарищ Топорщук! — сказал старший помощник и положил руки на широкие плечи боцмана. — И для меня! Поэтому мне ещё больше хочется сделать вам что-нибудь приятное. Что вы хотите, боцман?
Боцман переступил с ноги на ногу, покраснел и ответил:
— Хочется мне того самого… медвежонка получить, чтоб на полное воспитание. Уж как я бы за ним последил! Мы бы с ним вечерком прогуливались по палубе. Это было бы так восхитительно, что боцманы со всех других линкоров, простите за шутку, так бы и треснули от зависти!
— Ну, вот и отлично! — обрадовался старший помощник. — Я сегодня же поговорю об этом с командиром корабля, и медвежонок, надеюсь, будет ваш! Вот что: найдёте медвежонка — задержите его у себя.
Они крепко пожали друг другу крепкие руки. Сияя, боцман вышел в коридор. Он тут же и наткнулся на медвежонка. И сделал так, как приказал старший помощник… А старший помощник собрал в папку все рапорты и донесения для командира корабля и прошёл к нему в каюту.
Обман за обман
После того как медвежонок исчез из камбуза, кок не находил покоя своему чувствительному сердцу. Как только выдалась свободная минутка, кок бросился искать медвежонка.
Где только не был кок!
Он даже на самое дно корабля залез — в трюмы. Сунул пытливый нос во все четыре башни. Побывал в типографии, у радистов, в хлебопекарне — Компота нигде не было.
Разочарованный и печальный, кок возвращался к себе на камбуз и вдруг застыл на месте.
По палубе шёл сияющий боцман Топорщук и нёс Компота. Кок растерялся лишь на одну секунду. Он кинулся навстречу боцману, качая головой и всплёскивая руками.
— Мой… — начал кок.
— Нет, мой! — перебил его боцман.
— Вы о чём, товарищ боцман?
— А вы о чём, товарищ кок?
— Я хочу сказать: мой совет вам, чтобы вы не очень расстраивались.
— А что случилось? — насторожился боцман.
— Не знаю, как вам и сказать, товарищ Топорщук! Но только вы не очень расстраивайтесь. Несчастье случилось на верхней палубе, в вашем хозяйстве…
— Да говорите же вы толком, шут вас возьми! — закричал, краснея, Топорщук, как только услышал о верхней палубе.
Главный боцман так ревниво и тщательно берёг чистоту палубы, что однажды поссорился со своим другом, машинистом, за то, что тот вытряхнул на палубу крошки из кармана.
«Это всё равно что вы мне в глаза насыпали ваши крошки!» — с гневом сказал тогда боцман машинисту и перестал подавать ему руку.
— Ну уж ладно, товарищ боцман! — горестно махнул рукой кок. — Так слушайте же. Ваши строевые — как им только не стыдно! — пролили на верхней палубе целое ведро чёрной краски! Чуете? Так она прямо кричит, эта краска: «Позор боцману, позор!» Да и правда ведь позор! Не отмыть её, не отскоблить. А что боцманы с других линкоров скажут? Ох же посмеются!
Топорщук покраснел и схватился руками за голову.
Медвежонок выпал из рук боцмана на палубу, и боцман вихрем побежал к месту происшествия.
Кок, оглянувшись по сторонам, поднял медвежонка, спрятал его под фартук и пошёл, посвистывая, на камбуз. Он был уверен, что никто не видел его хитрой проделки…
