Валерий Воскобойников - Девочка, мальчик, собака
Антон сел на скамейку рядом с бородатым человеком, и Буль тоже сел около них.
— С воспитанной собакой в городе легче, — сказал человек Антону.
В этот момент на улице издалека показался велосипедист. Антон и не заметил бы его, но пудель вдруг выскочил из садика и помчался велосипедисту навстречу. При этом он смешно лаял тонким, но злым голосом.
— Ну вот, как раз, — человек с бородой грустно вздохнул, — терпеть не может велосипедистов.
Человек подошел к воротам и громко закричал:
— Паша! Пашенька, Паша, ко мне!..
Пудель, не слушая его, бегал вокруг велосипедиста, подпрыгивал, отскакивал в сторону. Из-за угла выскочило такси. Велосипедист как раз поравнялся с такси, и пудель бросился под колесо машины. Заскрипели тормоза.
Хозяин пуделя уже подбегал к машине. Ему удалось схватить своего кудрявого песика, но водитель такси все равно открыл дверь и стал ругать его.
Такси уехало, а человек с пуделем снова пришли в садик. Теперь пудель был на поводке.
— Сегодняшний город не для собак, — горестно проговорил хозяин пуделя, садясь на скамейку рядом с Антоном. — Им бегать необходимо по своей природе, а тут — машины кругом. Тебе хорошо, у тебя пес вон какой смирный. А мой — молодой совсем, ему резвиться необходимо.
Велосипедист сошел со своего велосипеда, подошел к ним и оказался Колей Кудлаевым.
— Тебе собаку купили? — удивился он. — Чего же ты не сказал! Твоя собака? — снова переспросил он.
— Моя, — Антон ответил специальным уверенным голосом, чтобы Коля не сомневался.
— А мне с нашими квартирными кошками только во сне собаки снятся. Она обученная?
Антон молча подобрал палку, лежавшую у скамейки, и бросил ее в темный край садика.
Буль тут же сорвался с места, потоптался там, в темноте и бегом принес палку в руки Антона.
И бородатый человек снова похвалил их:
— Рыжие сеттеры — умнейшая порода!
Он погладил своего пуделя, встал и отправился домой.
Коля тоже отвел свой велосипед подальше от них и поехал в сторону своего дома.
Антон подождал, пока Коля скроется за углом, и только тогда повел Буля в новое жилище.
Кончились деньги
Кончились деньги.
Их и раньше оставалось в копилке немного. Хорошо, мама оставляла на завтрак каждый день по двадцать пять копеек.
Сначала Антон рассчитывал, что сам он есть в школе не будет, а на те деньги станет покупать еду Булю.
В большую перемену все бежали в буфет. Кто покупал булочку и компот, кто сосиски, а кто жареные пирожки. Антон с Колей Кудлаевым в прошлом году тоже всегда ходили в буфет.
Голодать ежедневно оказалось трудно. Коля Кудлаев звал его в буфет, а он притворялся сытым и специально уходил в другой конец коридора. Там поставили фонтанчик с водой для питья. Антон еще весной прочитал в одной книге, что если хочешь унять чувство голода, надо пить больше воды. В первый день он пил и пил ее всю перемену, но есть по-прежнему хотелось. Возможно, автор книги сам никогда не пробовал притуплять свой голод водой или у него желудок был устроен иначе.
Потом Антон не сдержался. Отголодав большую перемену, перед последним уроком он решил заглянуть в буфет просто так, для интереса, чтобы посмотреть, не изменилось ли там что-нибудь. И сам не ожидая этого, он вдруг подошел к буфетчице и набрал все, что ел прежде: и сосиски, и булочку, и жареный пирожок.
— А ты успеешь съесть все это? — удивилась буфетчица.
— Успею, — проговорил Антон, откусывая сразу половину пирожка.
Денег ушло в тот день в три раза больше, чем на обычный завтрак.
А сегодня на последние копейки из копилки он купил Булю пакет молока и четвертинку черного хлеба. На завтрашнюю еду для сеттера денег не оставалось. Их надо было срочно искать.
Встреча
Катя шла по улице и увидела Антона. Он вел красивую рыжую собаку. Собака часто оглядывалась на Антона и радостно мотала хвостом.
Катя прошла немного следом за ними. Она всегда любила смотреть на собак.
И вдруг Антон скрылся. Впереди был дом с пустыми окнами, подготовленный для ремонта. Вокруг дома стоял забор. Антон увел собаку зачем-то туда, за забор.
На другой день у Кати была музыка, и Антона она не видела. А на третий — она вышла на улицу специально в то же время, и опять Антон гулял с собакой, а потом увел ее за забор.
Любой человек заинтересуется такой непонятной историей.
Катя подбежала к дырке и увидела, что Антон и собака входят в парадную пустого дома. Что им там надо — было неясно.
Катя подождала в подворотне минут пятнадцать и наконец снова увидела Антона. Он вылез в дырку один, без собаки, оглянулся и отправился к своему дому.
Вездеход
Раньше Антон о деньгах особенно не задумывался. Деньги лежали на полке в коробочке, их обычно хватало до маминой получки.
Если Антону нужно было взять рубль на фотобумагу, проявитель и фиксаж или для школьных надобностей — он брал, а потом говорил маме. Если мама забывала дать на завтрак, он сам себе отсчитывал — рубль на четыре дня. Так было уже несколько лет — Антон в любой момент мог взять деньги из коробки, если они требовались.
Года два назад с ним произошел несчастный случай.
Антон был на дне рождения у Коли Кудлаева. Там они весь вечер играли радиоуправляемой игрушкой — вездеходом, который мог поворачиваться, мигать лампой, ездить вперед и назад. А отдавать приказы ему можно было даже из другой комнаты — по специальному аппаратику с клавишами и антеннами.
— В Гостином дворе продается! — с гордостью сказал Коля Кудлаев.
И так захотелось Антону играть такой же игрушкой дома!
После школы он сходил в Гостиный двор и узнал, что вездеход стоит шестнадцать рублей. Домой он бежал быстро, как мог, боялся что игрушку раскупят другие люди.
Мама была на работе, а в коробке лежали две десятки и рубль с мелочью. Антон взял обе десятки, и через час вездеход разъезжал уже по комнате, урчал, мигал сигнальной лампой, а Антон командовал им со своего складного диванчика. В коробке же оставалось теперь лишь пять рублей да мелочь.
Антон играл вездеходом часа полтора, а потом ему надоело. Он оставил игрушку в углу, а сам сел за уроки.
Вечером пришла из больницы мама, решила сходить в магазин, открыла коробку, а денег мало. Взглянула она на вездеход, который стоял в углу, и все поняла.
— Завтра я заплачу за электричество и останется у нас до получки рубля три. А получка — через пять дней. Так что нам с тобой на разъезды да тебе на школьные завтраки хватит. Картошка дома есть, подсолнечного масла тоже — почти полная бутылка, как-нибудь проживем.
Лучше бы отругала она его тогда. Отлупила бы вездеходом по спине. Так нет же — весело напевая, чистила мама картошку, а потом утром и вечером макали они ее в подсолнечное масло, да пили чай с хлебом и залежавшимися леденцами. При этом мама подкладывала сыну картофелины побольше, а сама старалась пить чай несладкий.
Эту стыдную историю Антон не забыл.
Поэтому сейчас для Буля он не мог взять деньги из коробки.
…Антон так ничего и не придумал и лег спать.
Утром он, как и во все эти дни, встал на полчаса раньше, чтобы погулять с Булем. Буль издалека слышал шаги Антона на гулкой пустой лестнице и нетерпеливо взлаивал за дверью. А когда Антон отпирал дверь, Буль прыгал навстречу ему и облизывал лицо и уши.
Потом они гуляли. Шли до Невского по одной стороне улицы, а возвращались по другой. И так было радостно идти им вместе! Тротуар освещало низкое нежаркое солнце. От Буля и Антона падали на асфальт длинные тени. А шерсть Буля красиво отсвечивала на солнце.
Во время гулянья Антон перебрал еще раз все, что он мог бы продать: фотоаппарат, увеличитель, фонарик, складной нож, паяльник и вездеход. Никто из знакомых не стал бы все это покупать, потому что у них тоже есть все эти вещи дома.
Обычно после школы Антон заходил в магазины и покупал еду для Буля. Потом дома наливал в бутылку воды и шел с бутылкой и едой к сеттеру.
Он думал о деньгах весь день, даже во время диктовки. И когда кончился последний урок, когда все одноклассники Антона, подталкивая друг друга, устремились в раздевалку, Антон очнулся.
Собака в пустом доме
Кате страшно было залезать в ту заборную дырку, за которой скрывались Антон и собака. Но не узнать, что там, за дыркой, казалось невозможным. «Загляну на секундочку и сразу назад», — подумала она.
Осторожно Катя пролезла в щель и подошла к парадной. Ничего особенного там не было. Пустой тихий дом. Она состояла немного у двери, потому что решиться идти вовнутрь было трудно. Но все-таки решилась, вошла в парадную. По бокам на лестнице лежала пыль. Посредине ступеньки, чище, иногда на них были следы человеческих и собачьих ног. На стене выцарапан разговор: «Димка осел» — «Сам осел». Все, как в любом старом доме. Кроме пустоты да тишины.
