Екатерина Неволина - Королева красоты. Большая книга романов о любви для девочек
А еще она думала. О себе. О маме, у которой всего и были-то только она, Алька, да тетя Наринэ. Об Ирке. Смешной Ирке, внезапно влюбившейся в старшеклассника. Обо всем их классе. И о Димке. Но совсем немного. Самую малость. Может, зря она на него так сердится. Нет, надо бы все-таки взглянуть на эту записку, найти незадачливого шутника и накостылять ему хорошенько по шее…
Вот сейчас она встанет, позвонит Димке… Алька даже попыталась привстать на кровати, но тело почему-то плохо слушалось. А и правда, теперь же ночь. Димка уже давно спит и думать не думает о ней… Ну ничего, завтра они обязательно поговорят. А может, даже помирятся. Он скажет, что вовсе не хотел ее обидеть и вообще сам давно мечтал с ней дружить…
Завтра будет новый день, а значит, все будет по-новому.
* * *На следующее утро Алька проснулась, чувствуя себя так, словно всю ночь вкалывала где-нибудь на рудниках. Голова разламывалась, все тело болело, а в горло как будто засунули растопырившего все колючки ежа.
– Да у тебя температура! И где только умудрилась простудиться в такую жару! Горе ты мое! – сказала мама, пощупав губами горячий Алькин лоб. – Лежи, куда встаешь! Какая школа! Лежи, тебе сказали! Врача сейчас вызову. Погоди…
Алька лежала и с тоской слушала, как мама звонит в поликлинику, а потом – на работу. Отпрашивается, будто ей, Альке, пять лет и за ней нужен серьезный уход.
– Тебе ничего не надо? – спрашивала мама, уже снова беспокойно суетясь у ее постели.
Алька молча покачала головой и отвернулась к стенке. Разговаривать совершенно не хотелось.
Затем был длинный день, большую часть которого Алька благополучно проспала; врачиха, тыкающая в спину и грудь противно-холодным фонендоскопом; Ирка, примчавшаяся после уроков узнать, что случилось…
Но вот наконец закончился и он. И потянулась длинная вереница других тоскливых дней.
Алька проболела целую неделю. Семь дней – это много или мало?.. Ну как посмотреть…
Когда она наконец появилась в школе, то решила, что миновала целая вечность.
Едва войдя в класс, Алька застала весьма странную картину: Настя сидела на ее парте, закинув ногу на ногу, и переговаривалась о чем-то с Димкой. Заметив Альку, она склонилась к Димке, что-то доверительно прошептала ему и, спрыгнув на пол, как королева, пошла навстречу Альке.
– Приветики! Ну наконец! А мы уже волновались. Интересно, с чего это ты так простудилась?
Алька пожала плечами. За все время болезни навещала ее одна Ирка, объясняя, что Настя, конечно, очень рвалась прийти, но ей нужно утверждаться в новой школе и она никак – ну никак – не может позволить себе заболеть.
– Спасибо, уже все в порядке. Рада, что ты переживала. Вернее, рада, что пережила. И, как вижу, в полном здравии, – не удержалась от колкости Алька.
Но Настя только захлопала длинными, тщательно подкрашенными ресницами.
– Конечно, переживала! Ты не обижайся, что я не приходила. Я о тебе Ирку каждый день расспрашивала. Она же приветы передавала?..
Меж тем неожиданности еще не закончились.
Прозвенел звонок, и вместе с ним в класс влетела Оксанка.
– Привет! – закричала она Насте. – Вот, держи, достала! – Она протянула ей диск и помчалась дальше – на свое место, так как в дверях уже появилась математичка.
Под удивленным Алькиным взглядом Настя величественно пожала плечами и села за парту.
Начался урок, только Альке было вовсе не до объяснений учителя. Она все пыталась понять, что же произошло за время ее отсутствия: Настя собиралась отомстить Димке, но теперь секретничает с ним; презирала Оксанку, и вот – погляди – они уже на дружеской ноге…
Глава 7
Классные страсти
Наступил октябрь. Стояли по-прежнему теплые дни. По набережной, как и раньше, неторопливо прогуливались отдыхающие, наслаждаясь последними лучами мягкого осеннего солнца.
По вечерам в темноте густых южных сумерек загорались крупные яркие звезды, и, словно в подражание им, зажигали свои фонарики сидящие в траве светлячки. Посмотришь на них: совсем невзрачные жучки, а светят…
В эти последние теплые дни весь город вдруг потонул (или девятиклассникам это только казалось) в какой-то томной дымке.
Девочки стали загадочнее улыбаться, а всплывшая откуда-то из далекого детства игра в «ручеек» неожиданно наполнилась новым, волнующим смыслом. В «ручеек» вдруг принялись играть на переменах чуть ли не все старшеклассники.
Алька удивлялась, видя, как преобразилась эта простенькая малышковая игра, сколько всего стало вкладываться во взгляд, в прикосновение руки… Наверное, даже среди зимы, когда льет ледяной дождь и пронизывающий холод без труда пробирается под куртку, жадно льня к теплому телу, она вспомнит этот залитый солнцем школьный двор и вереницу пар – то разбивающихся, то воссоединяющихся вновь.
По вечерам ребята собирались где-нибудь на детской площадке. Мальчишки курили, собирали светлячков и сажали их девчонкам в волосы… Девчонки заливисто смеялись и, делая вид, что им совершенно все равно, искоса поглядывали на своих кавалеров.
И только Алька чувствовала себя лишней на этом празднике жизни. Помириться с Димкой так и не удалось. Впрочем, он в последнее время вообще, кажется, не желал обращать на нее внимания. Зато охотно общался с Настей.
Кстати о Насте. Вот уж кто изменился, так изменился! Тот памятный случай на уроке истории будто разом сбил с нее всю спесь. В рекордные сроки она умудрилась подружиться с Оксаной и подольститься к классной (Ирка, правда, утверждала, что этому поспособствовали несколько коробок дорогих конфет и одна – превосходных французских духов).
В общем, жизнь текла, будто густой гречишный мед, когда вдруг произошло событие, переполошившее всю школу.
В это утро первым уроком была география. Уже прозвенел звонок, из сумок были извлечены тетрадки и учебники, и вдруг в класс вместо ожидаемой географички влетела Зоя Александровна. Классная была заметно бледна, а на щеках горели ярко-алые пятна. Пожалуй, Альке еще не приходилось видеть ее в такой ярости.
К удивлению, Зоя Александровна подскочила прямо к их парте и, глядя на Димку, словно удав на кролика, дрожащим от негодования голосом задала самый нелепый вопрос, который только можно представить:
– Белов! Где твоя ручка?!
Димка взглянул на классную с искренним удивлением и пожал плечами:
– Здесь, а что?
– Покажи! – потребовала Зоя, нетерпеливо постукивая каблучком.
Совершенно растерявшийся под таким напором Димка полез в карман, затем в сумку… Он долго шарил там и даже вытряхнул на стол учебники и тетради.
– Ну вот ручка, – протянул он наконец обычную шариковую ручку – прозрачную, с синеньким колпачком, какая есть, наверное, у каждого школьника.
– Прекрати свои фокусы! – рявкнула вдруг Зоя. – Покажи ДРУГУЮ ручку!
– Я, кажется, забыл ее дома, – смутился Димка под любопытными взорами, обращенными на него со всех концов класса.
– А мне кажется, что забыл ты ее вовсе не дома! Я знаю, ГДЕ ты ее забыл! Это же твоя ручка? – И классная торжествующе предъявила знакомую всем в классе ручку с золотым осыпающимся замком.
– Моя, – обрадовался Димка. – А я и не заметил, как ее потерял.
Он было протянул руку, чтобы взять свою собственность, но Зоя отступила:
– Ну что же, ты сам сознался, и это к лучшему. А теперь будь любезен вернуть то, что ты взял, и дать объяснения по этому поводу в кабинете директора! У нас хорошая школа с образцовой репутацией, и мне горько, что есть те, кто пятнают ее честь!
Теперь побледнел и Димка.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, но хотел бы, чтобы вы говорили со мной другим тоном! – отвечал он медленно, немного нагнув голову, будто шел навстречу холодному ураганному ветру.
– Я говорю о похищении классного журнала!
Где-то на задних рядах зашептались.
– Прекратить! – взвизгнула классная. – Это экстренный, совершенно небывалый случай! За всю мою педагогическую практику ни разу, ни одного-единственного раза не было такого, чтобы ученик похищал из учительской классный журнал!
– Я не брал ваш журнал. Зачем он мне нужен?
– А вот об этом ты расскажешь директору! Твою так некстати потерявшуюся ручку я, между прочим, лично обнаружила на полу учительской. Она упала и закатилась под шкаф, когда ты доставал оттуда журнал!
Довольная эффектно выстроенной обвинительной речью, Зоя огляделась. Развернувшаяся драматическая сцена и вправду приковала к себе всеобщее внимание. В классе повисла напряженная тишина, какой еще, пожалуй, не удавалось добиться ни одному учителю, сколь бы интересный и увлекательный материал он ни пытался преподнести.
– Я не брал журнал, – повторил Димка, еще ниже клоня голову.
Словно бык, готовый с разбегу кинуться на пику матадора.
– Разве ты не знаешь, что самое грязное – это ложь! – Зое, казалось, понравилось выступать перед зрителями. – Ступай за мной. Раз не хочешь по-хорошему, будем разбираться у директора.
