Кундуз-Гардез. Бригада уходит в горы (СИ) - Бикбаев Равиль Нагимович
— Бери свой третий взвод и проверь не осталось ли живых духов, на их позициях, — приказывает П*** лейтенанту.
А я услышав «свой третий взвод» вздрагиваю, потом одергиваюсь, уже не мой взвод, да уже не мой. Немного жаль, привык я к ним, хорошие у меня ребята.
— Потом выйдешь на господствующую высоту и просигналишь ракетами, — продолжает приказывать П***, - если все нормально то мы за тобой двинем.
— А если там есть живые? — пытается уточнить С***, - если там раненые, с ними что делать?
— Поступайте по обстоятельствам, — переходя на холодно служебное «вы» отрубает П***.
— Можешь их в жопу поцеловать, — подходя зло смеется командир первого взвода, он чуть подольше служит и уже знает, что это означает: «поступайте по обстоятельствам».
Скидываю свой РД, сажусь в тень, приваливаюсь к большому бурому камню и закрываю глаза. Интересно, а вот дома, я все это забуду? Или начну сказки про войну рассказывать. Типа какие мы лихие да благородные, и какие они плохие. А если я все это расскажу в том числе и что означает «поступайте по обстоятельствам» то что про нас скажут? Да пусть что хотят то и говорят, на войне нет правых и виноватых, все кто воевал все в дерьме измазаны, кто-то больше кто-то меньше. Есть на войне безгрешные? Да есть! Только их раньше всех на небеса забирают, нет им места на той земле где люди убивают друг друга, на той земле где идет война.
— Хватит спать, — бесцеремонно расталкивает меня Лёха, — давай лучше курнем, я уже и косяк забил.
Он рядом со мной присел, усталый, потный, грязный, мой друг.
— Ты же знаешь, я это не люблю, — отказываюсь я.
— В Союзе такой дури не найдешь, — смеется Лёха, в руках у него заряженная джарсом сигарета, — давай курни за компанию, ну в последний раз.
— Хрен с тобой.
Пряно острый запах джарса. Еще пара минут и он начнет действовать. Еще пара минут и мне все будет смешно, начнет сохнуть горло, невыносимо захочется жрать и только где там в глубине моей души будет клубиться и расти печаль. Вот он кайф афганской войны: одурелый хохот; жажда, голод и затаенная грусть.
На запах косяка подходят: Хохол, первый ЗКВ; Владик, второй ЗКВ; Мишка, четвертый ЗКВ; Жорик, командир отделения АГС. Шестеро нас дембелей, для шестерых это последний бой в Афганистане. Кружком сели и еще один косяк забили. Недовольно глянув в нашу сторону, подальше, чтобы не доносился до него запах, отошел П***, следуя его примеру не один из офицеров не подошел, не стал доеб…тся: «А что вы это себе позволяете?»
— А Сашка молодец, — втянув в легкие дымок афганской дури говорит Хохол, — Заметили ребята? Никого из нас в лоб не послал.
— И потерь в роте нет, — приняв от Хохла косяк заметил Владик.
— У противотанкистов есть, — глухо возражаю я.
— Ну… — тянет Мишка, — это же не наши…
— А чьи же?
По первому кругу прошел косяк, каждый по затяжке сделал, и еще осталось. Вопрос: «чьи же?» все дружно проигнорировали. Да и такое деление было: свои да не наши. По второму кругу косяк пустили.
— Быть П*** маршалом! — уже хохочет Жорик.
— А чё?! Отлично! — радуется Хохол, — у нас сыновья к тому времени подрастут к нему служить отправим.
— Пусть на складах их пристроит! — регочет Владик, — самая служба, и не х. й им в строю делать.
— Или пусть маршальских бл. дей на машинах возят, — размечтался Лёха.
Еще не ставший маршалом П*** отошел еще дальше, чтобы и хохота нашего визгливого не слышать.
— А ты чего молчишь? — толкает меня Хохол.
— Во-первых П*** маршалом не быть, а во- вторых я лучше дочку заделаю, — улыбаюсь я и заливисто с повизгиванием хохочу. Все пошла туманить мозги наркота.
— Это почему П*** маршалом не быть? — обижается за ротного Владик, — он чё по твоему х…вый командир?
— Что бы маршалом стать надо жопы выучится лизать, а П*** воевать умеет, а вот лизать нет. Он до генерала и то хрен дотянет, небось полковником его на пенсию выпихнут.
— Да?! — вскакивает Хохол, — а вот х. й тогда этой армии, а не наших детей!
— Тебя не спросят, заберут и все, — вяло отмахивается Мишка, — сядь лучше, а то шальной снайпер еще яйца тебе отстрелит.
Красная ракета, зеленая ракета, сигнал: «в зоне видимости противник не обнаружен, путь свободен».
Строится рота и вперед, опять вперед, для нас последний раз вперед. Вперед по извилистой тропе, в колонну по одному. И держать, держать в полной готовности оружие. Хочешь жить? Не расслабляйся! Ударит по тебе могут всегда и будь готов ответить. Проходим долину, все камни перевернуты и выщерблены крупными осколками, некоторые частично оплавлены, на тела убитых духов не смотрю, насмотрелся за полтора года, с меня хватит. Вверх поднимаемся. Я иду с отделением ПКМ. На ремнях первые номера тащат пулеметы. Масса ПКМ со снаряженной на 200 патронов лентой пятнадцать с половиной килограммов, длина 1173 мм. Тяжелая штука, особливо когда в горах ее тащишь, зато эффективная. У ствола ПКМ четыре нареза. Начальная скорость пули 825 м/с. Режим огня непрерывный. Темп стрельбы 650 выстрелов в минуту. Прицельная дальность 1500 м. Надежное оружие. Вторые номера несут коробки с лентами и сменные стволы. Бодро ребята после отдыха идут, переговариваются. Я рядом с Лёхой иду, он впереди я сзади. Свою «бандуру» ПКМ Лёха второму номеру отдал, сам АКСушку взял.
— Думал всё, убьют меня сегодня, — смущенно улыбаясь тихо жалуюсь я Лёхе, — когда собирались так мандраж и бил.
— Я тоже чуть не облевался пока на вертолете летели, — с хохотом признается, оборачиваясь в мою сторону, Лёха. Темные узкие глаза у него блестят, смуглое лицо лоснится от пота.
— Вроде обошлось.
— Ну браток, не говори «гоп», — опять засмеялся Лёха намеренно утрируя украинский говор и узбекский акцент.
— Ты куда смотришь б…ть! — отвернувшись Лёха так заорал, что я аж вздрогнул, — Ты сука стволом пулемета камни задеваешь. А ну подтяни ремень и ствол оружия всегда вверх должен смотреть. Урод!
Идущий впереди Лёхи солдат второй номер расчета, быстро поменял положение оружия.
— Да ладно тебе Лёха, — ничуть не убоявшись крика рассмеялся он, — задумался я.
— Сынок, — с фальшивой лаской говорю я парню, — это нам задумываться уже позволительно, а ты об оружии думать должен.
Выходим на вершину, вон там внизу на дороге разбитые машины, чадящие подбитые БМДэшки, уже не боясь бегают между ними солдаты. С обоих сторон окружают как сдавливают узкую дорогу горы. Вот только уже не слышно стрельбы закончен бой. Теперь вниз, а там по машинам и домой.
— А у нас дома горы тише, красивее, спокойнее, — осматриваясь и легонько вздыхая говорит Лёха.
— А у меня дома вообще гор нет, — хохочу я, — век бы их проклятущих не видеть.
— Ничего ты не пони… — и недоговорив падает навзничь Лёха и я рядом падаю. Дальним эхом доносится хлопок выстрела.
Убил тебя Лёха снайпер, пуля в левый глаз попала, а правый так открытым и остался, ты даже рот закрыть не успел. И оба мы не услышали выстрел.
— Лёха! — рвется к нему второй номер.
— Лежать! — кричу я и прячусь от снайпера за Лешкино тело.
— Ловить его суку будем, — кричу я бойцу, — ты из ПКМ бьешь. Очередь. Пауза. Очередь. И так пока лента не кончится. Он тебя высматривать и выстреливать будет. Вот тут я его и поймаю. Понял?
Очередь! По противоположенной горе бьет второй номер Лешкиного расчета, трясется его пулемет. Прочесывают пули все камушки все подозрительные места где мог засесть снайпер. Я лежа установив на сошках свой РПКС не моргая до рези в глазах смотрю на гору. Дрянь дело. Расстояние по прямой около семисот — восемьсот метров. Много для прицельного выстрела из РПКС, достаточно для винтовки с хорошей оптикой. Очередь. Режут пули с ПКМа горный кустарник, крошат и раскидывают камни. Одна надежда. Что не выдержит снайпер или стрелять начнет, или со своей позиции попытается уйти. Еще очередь и еще. Уже с четырех пулеметов чешут гору ребята из Лешкиного отделения ПМК. Подползли ребята и включились в охоту за снайпером. А на горе нет ничего, нет никакого движения. Затаился дух. Не поймать его. Не хочет он в огненную дуэль сыграть. Не будет стрелять. От дороги вверх на горку цепью пошли солдаты. Немного человек десять. Не наши, то есть не с нашей роты, видать с четвертого батальона ребята. Ясно, будут местность осматривать. Искать снайпера. Тут ему уж не вывернутся. Начнет стрелять или передвигаться, обнаружит себя. Будет тишком отлеживаться, найдут его. Против десяти автоматических стволов ему с винтовкой не выстоять. Не выдержал дух, решил рискнуть, хотел уйти, пусть хоть и под огнем, но уйти. Мелькнул, и за камень, опять мелькнул. Снова чуть показался и… задержав дыхание плавно тяну я курок своего РПКСа. Короткая на три патрона очередь. Есть! Попал! Дернулся он. Зацепил я его. Хочет он отползти, медленно двигается, очень медленно. Еще одна очередь. Ну вот теперь он дернулся и затих. Как его тело пули из четырех пулеметов разорвали, уже не стал смотреть. 7,62 мм калибр ПКМа, когда очередь из него в тело попадает так она плоть на куски рвет.
