Светлана Лубенец - Школьная любовь (сборник)

Маринка таскала куски прямо из-под ножа:

– Как есть хочется! Это нервное, наверное…

Она опустошила тарелку борща, съела почти все бутерброды, выпила чаю, откинулась на стуле и блаженно зажмурила глаза.

– Полегчало тебе? – усмехнулась Илона.

– Вы вернули меня к жизни, – выдохнула Маринка.

Вернулась с работы мама Илоны, и мы стали собираться. Решили проводить Маринку до дома.

Всю дорогу она оглядывалась, словно что-то искала. Вдруг остановила нас и сказала:

– Здесь.

Мы переглянулись. Калитка в школьном заборе была распахнута, за ней темнели деревья, в снегу чуть заметная тропинка. Мы прошли по ней в небольшой парк, утопая в сугробах, добрались до глухого угла. Теперь нас никто не смог бы увидеть. Маринка судорожно рванула из сумочки пачку писем, перетянутых ленточкой. Я сразу поняла, что она хочет делать.

Илона спросила:

– А где конверты?

Маринка быстро ответила:

– Я их сжигала сразу же, как только приходили письма.

Маринка бросила пачку на снег и стала рыться в карманах.

– Должна быть зажигалка, – повторяла она.

– Вот, возьми, – Илона протянула ей коробку спичек.

– Спасибо. – Маринка неумело чиркнула спичкой, та сломалась, за ней последовала другая. Наконец Маринке удалось извлечь огонек, она склонилась над пачкой, чтоб поджечь, но спичка потухла.

– Дай-ка я, – предложила Илона.

Она отобрала у Маринки спички, присела на корточки, развязала ленточку, взяла верхнее письмо и подожгла его с уголка, бумага горела плохо, она была в снегу, Илона догадалась вытащить письмо из середины и снова подожгла его. В конце концов ей удалось сжечь всю пачку. Черный пепел покрыл грязными ошметками синий вечерний снег.

– Ну, вот и все, – сказала Илона, отряхивая ладони.

Мы постояли немного, пока совсем не замерзли, и медленно пошли к Маринкиному дому.

Мы молчали.

Она пожала нам руки, кивнула молча и скрылась в подъезде.

Итак, мы стали свободными и одинокими.

Теперь нас связывал серый пепел на снегу и молчание. Сожженные письма без конвертов – погребальная служба по Стасу. Последнее и единственное, что мы могли для него сделать.

А жизнь между тем продолжалась. После каникул мы начали учиться уже без Антона. Родители перевели его в какой-то новомодный лицей, так что Маринка лишилась своего самого преданного ухажера. Илона по-прежнему не обращала внимания на наших ребят. А мне все так опротивели, что я смотреть ни на кого не могла. Особенно на Тиму, который вдруг стал проявлять ко мне настойчивый интерес.

Теперь мы пытались дружить втроем. Точнее, я всячески избегала Маринку. Она же зачастила к Илоне. Илона металась между нами.

Стоило нам оказаться втроем, и мы не знали, о чем говорить.

Поездка в Норвегию откладывалась до лета.

В конце февраля закружили метели. Илонин день рождения выпал на воскресенье. А так как она ни словом не напоминала о нем, то я предвкушала, каким сюрпризом будет мое появление.

Я брела сквозь секущий снежный ветер и улыбалась. Илона любила белые цветы. Осенью у нее всегда стоял букет пышных хризантем, весной – белая сирень, тюльпаны – а чуть позднее, бледно-розовые пионы.

Я купила ей розы, хотя понимала, что, наверное, выглядят они довольно «по-мещански» – как сказала бы Маринка. Но не гвоздики же дарить!

Знала я и о другой Илониной слабости: косметика! Косметикой был вечно завален стол Илоны и забиты все ящики. Я, конечно, не могла рисковать и покупать декоративную косметику, но я знала, какие ей нравятся духи, к ним я добавила красивую косметичку и набор кисточек для нанесения макияжа.

Подарки я выбирала долго. Бродила по книжным магазинам, искала что-нибудь необычное. Хваталась то за классиков, то за современных лауреатов всяких премий. В конце концов остановилась на сборнике Эдгара По. Илона всегда восхищалась им.

Нагруженная пакетами, я приближалась к дому Илоны. Во многих окнах уже горел свет, потому что на улице, несмотря на ранний час, было довольно темно из-за низких снежных облаков.

Вот и знакомый подъезд. Чья-то едва различимая сквозь метель фигура уже входила в дверь. Я ускорила шаг.

Дверь хлопнула у меня перед носом. Но почти сразу открылась, чья-то рука придерживала ее, давая мне пройти.

– Спасибо, – поблагодарила я, отряхивая снег.

– Привет снежному человеку, – услышала знакомый голос.

– Марина?!

– Не ты одна помнишь о дне рождения Илоны, – сказала Маринка.

– Какая ты молодец! – обрадовалась я.

– Могла бы и позвонить, – проворчала Маринка, – я страшно измучилась с подарком!

– Как-то не подумала, – смутилась я.

Мы поднялись на второй этаж. Маринка сняла перчатку и нажала кнопку звонка. Мы прислушались. Из-за двери явственно доносились звуки музыки.

– Хм, кажется, мы не вовремя, – предположила Маринка. – Незваный гость, как говорится, хуже некуда…

Дверь распахнулась. Смеющаяся Илона не дала нам рта раскрыть, как мы уже оказались в прихожей.

– Илона, мы пришли тебя поздравить, – начала Маринка.

– Сейчас поздравите, – улыбалась Илона, – сначала одежки снимите. Да проходите же!

Она втолкнула нас в комнату, залитую электрическим светом. Лариска и Рита хором закричали:

– Сюрприз!

– Вот это да! – немного опешила я. – Хоть бы позвонили…

– А сама-то! – потешалась Рита.

– Вы когда пришли?

– Да только что, – сказала Рита.

– Девчонки, давайте праздновать! – перебила нас Илона. – Полный холодильник всякой еды. Даже вино есть!

– Вот это да!

– Супер!

Мы повалили на кухню.

– Ну, уж нет! – погнала нас Илона. – Идите-ка в комнату! Праздник у нас или не праздник?

На стол-то мы живо накрыли. Помимо всего прочего, Рита принесла пирог собственного приготовления, да еще и со свечками. Для цветов пришлось доставать все вазы, которые были в доме.

Мы заставили Илону дуть на зажженные свечи, а потом торжественно преподнесли ей подарки…

Илона разворачивала оберточную бумагу, сидя прямо на полу. Вскоре у ее ног лежали… три одинаковых томика рассказов Эдгара По. Лариска оказалась самой везучей, она тоже подарила книжку, но – про любовь.

Илона хохотала, как сумасшедшая, до слез. Мы тоже начали потихоньку хихикать. В конце концов Илона торжественно поставила наши книги в один ряд с собранием сочинений злополучного автора.

– Как же я могла забыть?! – вырвалось у меня.

– Не переживай, – успокоила меня Илона, – никто не знал. Папа подарил, только вчера.

Несмотря на неловкость, возникшую вначале, мы провели чудный день с Илоной. Ей как-то удалось объединить нас: чопорную Маринку, смешливую Риту, глупышку Ларису и меня, с моим постоянным чувством вины.

То ли выпитое вино так подействовало на нас, то ли радушие и непринужденность именинницы, которая заявила, что «сегодня прием без галстуков!». Но нам было хорошо. Искренне, от души хорошо и весело.

И расставались мы с сожалением, как будто чувствовали: этот день больше не повторится.

В понедельник Илона блестяще ответила на истории. Учительница, удовлетворенно кивая головой, вывела в журнале жирную пятерку.

Потом последовала пятерка по литературе и потрясающий реферат по обществоведению.

Классная заявила: «Илона, я тебя просто не узнаю!»

Да ее никто не узнавал.

– Я в кураже! – шепнула она мне, после того, как ее сочинение по литературе зачитали как образцовое.

Так прошла зима, наступил март, сырой и ветреный.

Папа привез мне из очередной командировки красивое весеннее пальто и умопомрачительную кепку. И, хотя было еще довольно холодно, я не сдержалась. Так хотелось сбросить с себя зимнюю тяжесть!

Я зашла перед школой к Илоне, позвонила в дверь и быстренько приняла самую картинную позу, какую только могла себе представить: отступила к лестнице, облокотилась о перила, согнула ногу в колене и попыталась изобразить на лице мечтательность.

Дверь распахнулась.

Илона ахнула и всплеснула руками.

– Француженка! – воскликнула она, выскочила на площадку и закружила меня, так что я чуть не уронила кепку и не сломала каблук.

– Ну, ты даешь! – вопила она, втаскивая меня в квартиру.

Я немного ошалела, глупо улыбалась и спрашивала:

– Тебе правда нравится?

– Отпад! Да ты посмотри на себя в зеркало!

Она развернула меня перед большим зеркалом в коридоре, там стояла тоненькая девушка в коротком зеленом пальто, серой кепке, черных перчатках, изящных сапожках…

Я себя не узнавала и узнавала, это было здорово!

– Весь класс выпадет в осадок, это я гарантирую! – засмеялась Илона.

– Весь?

– Ну, кое-кто станет завидовать, – намекнула она.

– Илона…

– Что?

– А почему ты никогда никому не завидуешь? – спросила я, мне давно хотелось задать ей этот вопрос.

– Зачем завидовать, когда можно радоваться? – вопросом на вопрос ответила она. – Вот сегодня такой серый день, ветер, мокрый снег и паршивое настроение с самого утра. Тут приходишь ты, такая красивая, весенняя, немного чужая. И мне радостно, как если бы выглянуло солнце и сверкнуло в лужах, и запахло почками и теплым ветром. Понимаешь?