Лора Уайлдер Инглз - Долгая зима
— Право, не знаю, как теперь быть, — вздохнула мама.
Она надеялась, что миссис Боуст получила дамский журнал с выкройками "Годиз Ледиз Бук" за этот год, но в один из воскресных дней папа встретил в городе мистера Боуста и узнал, что последнего номера журнала у них нет.
— Мы просто сделаем юбки пошире, и если понадобится, Мэри сможет купить кринолин в Айове, — решила мама. — А пока ей придётся надевать несколько нижних юбок.
Они сшили Мэри три нижних юбки из миткаля и одну из тонкого батиста, отороченного кружевами, которые Лора сама связала и подарила Мэри на Рождество.
Кроме того, ей сшили две тёплые нижние юбки из серой фланели и три ночных комбинезона из красной. Подолы серых юбок Лора подрубила сдвоенной строчкой из ярко-красных ниток, а вырез и манжеты красных комбинезонов — ёлочкой из синих.
На это ушли все красивые разноцветные нитки из рождественского бочонка, который им прислали в подарок прошлой зимой, но Лора была очень довольна, потому что такого красивого белья ни у кого во всём колледже не будет.
Когда мама сшила двойной строчкой все швы на платьях и тщательно отгладила, Лора вставила китовый ус в швы на рукавах и во все вытачки на корсаже, чтобы он плотно прилегал. Коричневое кашемировое платье было отделано шотландкой в синюю и коричневую клетку с красной и золотой ниткой. Стоячий воротничок из этой же шотландки был обшит белыми кружевами фабричной работы.
— О, Мэри, ты не представляешь, какое оно красивое. Спина и плечи сидят как влитые, без единой складочки, — радовалась Лора.
— Да, но мне его никак не застегнуть, — пожаловалась Мэри.
Лора обошла вокруг сестры.
— Вдохни и не дыши, — озабоченно посоветовала она.
— Слишком тесно! — в отчаянии воскликнула мама. Некоторые пуговицы едва пролезали в петли, а другие совсем не застёгивались.
— Не дыши, Мэри! — скомандовала Лора и быстро застегнула все пуговицы. — Теперь можешь дышать.
— Не понимаю, неужели я так ошиблась? — недоумевала мама. — На прошлой неделе всё было в порядке.
— Это из-за корсета! — вдруг догадалась Лора. — У него, наверно, растянулись тесёмки.
Оказалось, что она права. Когда корсет хорошенько затянули, корсаж затянулся и стал в самый раз.
— Хорошо, что мне ещё не надо носить корсет, — заметила Кэрри.
— Радуйся, пока можешь. Скоро и тебе придётся его напяливать, — недовольным голосом сказала Лора.
Корсет ей страшно досаждал, и она не могла дождаться вечера, когда его можно будет наконец снять и избавиться от стальных пластинок, которые не давали ей вдохнуть. Когда девочки начинают закалывать на голове косы и носить юбки до щиколотки, им полагается носить корсет.
— Ты должна всю ночь оставаться в корсете, — наставляла её мама. — Не знаю, что делать с твоей фигурой. Когда я выходила замуж, твой па мог руками обхватить мою талию.
— А теперь не может, — лукаво ответила Лора. — Но ты всё равно ему нравишься.
— Веди себя прилично, Лора, — одёрнула её мама. Но Лора заметила, что щёки у неё порозовели и она не могла сдержать улыбку. Она приладила кружева к воротничку платья Мэри и подколола их так, что они пышным каскадом спадали с воротничка на грудь.
Все невольно залюбовались новым прекрасным платьем, в котором Мэри выглядела просто замечательно. Её шелковистые золотистые волосы и синие глаза блестели ярче золотых и синих шелковых нитей в отделке. Щёки у неё были розовые, а фигура изящная и стройная.
— Ах, Мэри, у тебя такой вид, словно ты только что сошла со страницы модного журнала, — восхищалась Лора. — Ни одна ученица колледжа просто не сможет с тобою сравниться.
— Неужели я и вправду так хорошо выгляжу, мама? — ещё больше разрумянившись, робко спросила Мэри.
Мама, рискуя внушить Мэри суетные мысли, на мгновение пренебрегла своей обычной сдержанностью.
— Да, Мэри, — ответила она. — Ты не просто прекрасно выглядишь. Ты настоящая красавица. Где бы ты ни появилась, все будут тобой любоваться. А твои наряды подойдут к любому случаю.
В комнате было так душно, что Мэри скоро стала задыхаться в шерстяном платье, и его пришлось аккуратно сложить и убрать. Осталось сделать ещё кое-какие мелочи — сшить бархатную шляпку и связать чулки и перчатки.
— Я доделаю всё в свободное время, а теперь, наверно, надо помочь папе с сеном. — Лора вопросительно посмотрела на маму.
Ей больше нравилось работать с папой, особенно на ветру и на солнце, к тому же она втайне надеялась хоть на время избавиться от корсета.
— Да, пожалуй, ты могла бы помочь папе складывать сено в фургон, — неохотно согласилась мама, — но стога он будет ставить в городе.
— Почему? Разве мы опять переедем в город? — вскричала Лора.
— Не кричи так, Лора, — мягко остановила её мама. — Помни, что тихий ласковый голос — украшение женщины.
— Неужели мы опять переедем в город? — тихо повторила Лора.
— Твой папа и я считаем, что нельзя рисковать и оставаться здесь на зиму, пока дом не будет как следует утеплён. Ты сама знаешь, что прошлую зиму мы бы здесь пережить не смогли.
— А может, эта зима не будет такой суровой, — предположила Лора.
— Не следует искушать судьбу, — твёрдо возразила мама.
Лора поняла, что всё решено — зиму они проведут в городе, и ей остаётся только смириться.
Вечером, когда стая чёрных дроздов весело носилась над овсяным полем, папа взял ружьё и разогнал их выстрелами. Он не собирался убивать дроздов, да и никто не хотел этой стрельбы, но все понимали, что папа должен защитить урожай. Овёс и кукурузу нужно продать, а на вырученные деньги купить на зиму уголь и заплатить налоги.
На следующее утро, как только высохла роса, папа пошёл в поле косить сено косилкой. Мама тем временем занялась шляпкой Мэри, а Лора торопливо довязывала коричневую шёлковую перчатку. В одиннадцать часов мама спохватилась, что пора готовить обед, и послала Лора в поле за кукурузой.
Кукуруза уже вымахала выше Лоры, и она с удовольствием смотрела, как высокие стебли с кисточками на макушке и длинные листья качаются и шуршат на ветру. Но когда Лора пошла по рядам, оттуда, перекрывая шорох листьев, с шумом вылетела стая дроздов. Их было так много, что стая, словно облако, отбрасывала тень. Птицы быстро пронеслись над полем и сели в другом месте.
на каждом стебле было по два и даже по три початка. Многие уже стали коричневыми, но прежде чем их сорвать, Лора осторожно раздвигала шелуху и смотрела, насколько созрели зёрна.
Над головой у неё всё время кружили дрозды. Вдруг она остановилась поражённая: тут и там на стеблях висели пустые объеденные початки. Дрозды поели кукурузу! Пока она стояла, дрозды уселись вокруг неё и своими острыми клювами проворно срывали шелуху и выклёвывали зёрна.
Чуть не плача от отчаяния, Лора кинулась на дроздов и стала стегать их капором. Они с шумом взлетали вверх, но тотчас же снова со всех сторон садились на кукурузу и вцеплялись в початки. Птиц было так много, что справиться с ними она не могла.
Собрав в фартук несколько початков, Лора побежала домой. Сердце у неё бешено стучало, колени и руки дрожали.
— В кукурузе полно дроздов. Может, надо рассказать папе? — спросила она у мамы.
— Не стоит об этом беспокоиться. Чёрные дрозды всегда едят кукурузу. Лучше отнеси папе холодное питьё, — спокойно отозвалась мама.
Узнав про дроздов, папа тоже не сильно огорчился. Ведь с овсяного поля он их уже выгнал, застрелив не меньше сотни.
— Кукурузу они, конечно, тоже немного объедят, но тут уж ничего не поделаешь, — успокоил он Лору.
— Но их так много, папа! А если ты не продашь кукурузу, Мэри не сможет поехать в колледж.
Папа встревожился.
— Ты и вправду думаешь, что дело плохо? Придётся сходить посмотреть.
После обеда он взял ружьё и пошёл на кукурузное поле. Он ходил по рядам и стрелял дробью в тучи дроздов, взлетавших со стеблей. После каждого выстрела на землю градом сыпались убитые птицы, но вскоре на кукурузу снова опускалась чёрная туча. У папы уже кончились патроны, а туча, казалось, ничуть не поредела.
На овсяном поле дроздов действительно уже не было, но они успели разорить все скирды, оставив в них одну солому.
Мама тоже пришла на поле вместе с девочками и попыталась прогнать птиц с кукурузы. Даже Грейс, крича и размахивая капором, бегала взад-вперёд по рядам. Но чёрные дрозды ненадолго взлетали, а потом опять садились на початки и продолжали поедать зёрна.
— Вы только напрасно тратите силы, — убеждал их папа. — Я пойду в город и куплю ещё патронов.
После его ухода мама предложила девочкам, пока нет папы, самим отгонять дроздов. И все четверо, не обращая внимания на жаркое солнце, принялись, крича, размахивая руками и спотыкаясь, бегать по рядам. Они обливались потом, острые края листьев ранили им руки и лица, от крика у них саднило в горле, но сотни дроздов снова и снова садились на кукурузу, обдирали початки и выклёвывали зёрна.
