Фред Адра - Лис Улисс
Воцарилась тишина. Затем Изольда произнесла:
— Жаль…
Евгений понуро кивнул.
— Теперь я уже не смогу притворяться, будто верю, что вы павлин, — пояснила Изольда.
— Притворяться? — Евгений изумленно уставился на собеседницу.
— Конечно, — ответила актриса. Она сунула в клюв мундштук с сигаретой и закурила. — Вы что же, думаете, я не отличу павлина от обыкновенного пингвина?
— Ничего не обыкновенного, — обиделся Евгений. — Между прочим, у меня в роду были королевские пингвины.
— У всех в роду были королевские пингвины, — усмехнулась гусыня. — Самые обыкновенные королевские пингвины.
— Но зачем вы притворялись? — удивился Евгений.
— Я могла вас прогнать или подыграть вам. Второе мне показалось интересней. Вот я и сыграла доверчивую дурочку. Убедительно?
— Да.
— А все почему?
— Не знаю…
— Потому что я великая актриса, почему же еще!
— А, ну да, разумеется, — искренне согласился Евгений.
— Но после того, как вы уронили хвост, притворяться стало невозможно. Это уже слишком.
— Вы правы, — грустно сказал Евгений.
— Честно говоря, меня это расстроило. Игра мне нравилась. Надо было крепить веер получше.
— Извините… — Евгений встал, подобрал с пола веер. — Я пойду…
— Желаю удачи.
Перед дверью Евгений остановился, кинул прощальный взгляд на Изольду и произнес:
— Увы, пришедшим нам из ниоткуда, дорога — только в никуда. — Он решительно взялся за ручку двери, но его остановил властный голос Изольды Бездыханной:
— Стойте! Вернитесь!
Удивленный пингвин послушно вернулся к столику.
— Садитесь! — велела Изольда.
— Как? — удивился Евгений.
— Вы что, не знаете, как садятся? Садитесь, я сказала!
Евгений робко пристроился на краешке кресла.
— Повторите, что вы сейчас сказали! — приказала актриса.
— Я сказал «как».
— Нет, раньше.
— А… Это стихи.
— Я догадалась. Повторите!
— Увы, пришедшим нам из ниоткуда, дорога — только в никуда.
— Однако… — заинтересованно произнесла Изольда. — Вам знакомо творчество Леобарда?
— Конечно! — воскликнул Евгений. — Юк ван Грин — мой любимый поэт!
— Надо же… И мой.
— Вот это да… — восторженно прошептал Евгений.
— Сейчас он не в моде, — сказала Изольда. — Даже в нашем театре его не ставят. А я так думаю, слишком хорош он для нашего времени. Леобарда еще вспомнят, не всегда же пошлости править умами.
— Все точно! Вы будто мои мысли озвучиваете!
Изольда подняла мечтательный взгляд к потолку.
— Да, это были великие самки.
Евгений кашлянул.
— Вряд ли, — робко заметил он.
— Вряд ли? Разве вы не знаете, что Юк ван Грин — коллективный псевдоним двух самок, которых звали Юкой и Нагриной?
— Это только гипотеза… — сказал Евгений.
— Какая еще гипотеза! — Изольда начала злиться. — Это факт! Такие стихи под силу только самкам!
— Ну, я бы поспорил…
— Не советую, — пригрозила актриса. — А то я могу в вас разочароваться.
— Вы правы. — Евгений решил быть покладистым. — Действительно, ван Грин — самки.
— То-то же, — успокоилась Изольда. — Не стоит самке возражать, она ведь может рассердиться.
— И будешь спорить ты тогда не с кошечкою, а с тигрицей, — подхватил Евгений.
— Послушайте, Евгений, а зачем вообще нужен был весь этот маскарад с павлином? Почему вы решили домогаться меня под видом павлина?
— Домогаться — вас?! — ужаснулся Евгений.
— А чем же вы тут занимались? Ах, безответная любовь, ах, жизнь окончена!
— Это я не про вас… — Евгений почувствовал себя неловко.
— Как — не про меня? — ответ гостя не на шутку удивил актрису. — А про кого?
— Ну… — замялся Евгений. — Про одну волчицу…
— Волчицу?
— Да… Я люблю одну волчицу. А она меня — нет.
Гусыня запрокинула голову и захохотала.
— Это не смешно, — оскорбился Евгений.
— Не обижайтесь, я не над вами смеюсь, — примирительно произнесла Изольда. — Меня рассмешила сама ситуация: пингвин нарядился павлином, чтобы явиться к гусыне признаваться в любви к волчице! Какая прелесть! Вот о чем надо ставить спектакли.
Евгений хмыкнул. Действительно, звучало забавно.
— Так получилось, — виновато сказал он.
— Мы вечно думаем, что жизни мы нужны, — прочитала по памяти Изольда.
— Нужны — для страха, горя и нужды, — подхватил Евгений. — Но теперь, когда вы сказали, что любовь все побеждает, у меня снова появилась надежда.
— Забудьте. — Изольда выпустила кольцо дыма. — Ничего не выйдет, раз она вас не любит.
— Как? — растерялся Евгений. — Но вы же говорили…
— Я дурочку играла, вы что, забыли? А сейчас говорю как мудрая, познавшая жизнь гусыня.
— Но… А как же… В жизни все проще, чем на сцене…
— И не мечтайте. По сравнению с реальной жизнью спектакли большого Трагического Театра — легкие комедии.
— Как ужасно… — прошептал Евгений.
— Мне очень жаль, поверьте, — сказала Изольда. — Вам лучше смириться и сделать что-нибудь со своим чувством. Любовь — не радость и не мука.
— Любовь — обыденность и скука, — грустно закончил Евгений.
— Так если вы влюблены вовсе не в меня, зачем устроили этот спектакль с цветами, страстями и павлинами? — спросила Изольда.
— Я клад ищу, — ответил Евгений.
— Понимаю, — кивнула Изольда. — И нашли его в моем лице, так?
— Нет…
— Ну не думаете же вы, что в этом номере спрятан клад!
— Не думаю.
— Тогда вам придется дать более полное объяснение, — заметила Изольда.
— Мне нужна карта, — сказал Евгений. — Карта из спектакля. Которую дает вам, то есть не вам, а Лауре добрый дух лесов.
— Зачем? — удивилась актриса.
— Она приведет к кладу.
— Вы шутите? Это же бутафорская карта!
— Знаю. Но всякие знаки, сны и видения указывают на то, что в ней содержится ключ к древним сокровищам саблезубых тигров. Я хотел попросить у вас эту карту на память. Как павлину-поклоннику.
Изольда кинула на пингвина недоверчивый взгляд.
— Вы уверены, что не шутите? — спросила она.
— Какие уж тут шутки…
— Ну тогда это просто роскошный бред! — с восторгом заявила Изольда. — Слушайте, Евгений, у меня давно не было такого увлекательного вечера. Вы совершенно очаровательный безумец!
— Спасибо, — неуверенно отозвался очаровательный безумец, не знавший, как следует реагировать на подобные комплименты.
— Оставьте адрес, я пришлю вам карту.
— Правда? — Евгений воспрял духом.
— Да. В театре найдутся и другие карты, так почему бы нет? Вы мне симпатичны, Евгений, я хочу вас побаловать картой. В качестве поощрения вашего очаровательного безумия.
Евгений не верил своим ушам. У него получилось! Совсем не так, как планировалось, но — получилось!
— Даже не знаю, как вас благодарить! — с чувством произнес он.
— Поверь, не нужно благодарности за добрые дела, — процитировала на это Изольда.
— Спасибо ж говори тому, кто удержал себя от зла, — торжественно завершил Евгений.
— Юк ван Грин — это прекрасно, — улыбнулась Изольда. — А не распить ли нам шампанского за великого поэта?
— Распить! — воодушевленно согласился Евгений, на радостях проигнорировавший свою несовместимость с алкоголем. В конце концов, какая может быть несовместимость, когда все так хорошо получается!
Тем временем знаменитый археолог Бенджамин Крот все больше и больше запутывался в сетях тайного агента Берты. Лисица сидела напротив него на стуле, опершись локтем о стол, закинув лапу на лапу, пристально смотрела на Крота через темные очки и загадочно улыбалась.
— Так вот, — сказала она. — Я получила добро на привлечение вас к делу.
— Добро? На привлечение? — глядя на лисичку, Кроту не хотелось говорить о делах. Хотелось пригласить собеседницу на медленный, очень-очень медленный, танец. Но сказать об этом енот боялся. Перед этой потрясающей самкой он просто робел. И ему это нравилось.
— Да, наверху решили, что в этом есть смысл, — ответила Берта.
— Где наверху? — машинально спросил Крот.
— Не думаю, что вам стоит знать, где находится этот верх, — предостерегла Берта. — Вы ведь не хотите, чтобы вас убрали?
— Убрали? — Мысль о танце испуганно вылетела из головы археолога. — Как? Кто?
— Кто угодно. Например, я.
— Вы? Не может быть!
— Это работа, — сказала Берта и мило улыбнулась. — Ничего личного.
— Я не хочу знать, где находится этот верх! — решительно заявил Крот.
— Если будете меня слушаться, то вам ничего не угрожает, — сообщила лисица. — Те, кто добровольно сотрудничают с Самой Секретной Службой, могут чувствовать себя в безопасности.
