Анатолий Алексин - Необычайные похождения Севы Котлова
Побледневший от страха
Витик прижался к стене вместо меня.
— И ему тоже шестнадцать стукнуло? — немного растерявшись, спросил милиционер.
— Еще как стукнуло! — бодро соврал я. В самые трудные минуты на меня всегда находила отчаянная храбрость.
— И какая мелкота пошла! — буркнул милиционер. Он презрительно оглядел невысокого, а от страха уж совсем съежившегося Нытика.
Проверять у Витьки паспорт милиционер все-таки не стал: побоялся, что опять осечка выйдет.
Но кассирша-то обязательно потребует паспорт — в этом я был уверен. Голова моя работала, как говорится, с полным напряжением. А что-то внутри так и подмывало не сдаваться, добиться своего.
Я незаметно сунул Витику Димин паспорт и шепнул:
— Покажешь кассирше. Только, смотри, не раскрывай, а так, издали помаши.
Ясно?
— Я-ясно, — жалобным шепотом ответил Нытик. Он до тою перетрусил, что ему уж, наверно, и в кино идти не хотелось.
— А деньги? — вспомнил он. — По одному-то паспорту не дадут. Деньги нужны!
Я сунул ему в руку двадцать копеек.
— Ничего не полу-учится, — промямлил Витька. Честное слово, смотреть на него было противно. Через каждые две минуты он оборачивался и повторял:
— Вот уви-идишь, ничего не полу-учится…
Я бы с удовольствием вытащил несчастного Нытика из очереди, отобрал у него паспорт и деньги. Но у меня появился прямо какой-то спортивный интерес: надо получить еще один билет, обязательно надо!
Чтобы не видеть кислой физиономии Нытика, я отвернулся к двери и стал смотреть на улицу. А в это время с грузовика в глубокую яму, вырытую на краю тротуара" осторожно опускали липу с длинными переплетенными корнями и застрявшей в них землей. Железные пальцы подъемного крана цепко держали дерево за ствол.
"А вот интересно, откуда привезли эту липу? — подумал я. — И где она росла раньше? Наверно, где-нибудь на краю пестрой полянки. Слушала она себе пение птиц и не думала, что привезут ее сюда, на шумную улицу, и посадят прямо напротив кинотеатра. И что каждый вечер под ее раскидистыми ветвями вместо птичьих песен будут раздаваться одни и те же слова:
«У вас нет лишнего билетика? Лишнего билетика нету?» Мои мысли были прерваны громким возгласом Нытика:
— Это мой паспорт! Мо-ой!..
Я обернулся и увидел ужасную картину: кассирша привстала со своего места, от злости чуть не просунула голову в узкое окошко и, потрясая раскрытым Диминым паспортом, кричала:
— Я по этому паспорту уже продавала билет. Где ты его взял? Говори, где!..
— Это мой паспорт. Мо-ой!.. — бубнил бледный, растерянный Нытик.
— Нет, не твой! Пока владелец не найдется, не отдам документ — и все!..
Увидев, что Димин паспорт в опасности, я бросился к кассе.
— Владелец уже нашелся! Нашелся владелец! Я тут…
— Ах, это ваш? А как же к нему попал?
— Н-не знаю…
— Не знаете? А может, он украл у вас? При слове «украл» милиционер грозно двинулся к кассе. Нытик съежился. Надо было спасать его!
— Нет, он не украл. Вовсе не украл… — быстро заговорил я, обращаясь то к кассирше, то к милиционеру. — Он не украл. Это я сам дал ему. Просто так, на время… Поносить…
— Ах, поносить дали? — еще сильнее возмутилась кассирша. — Так вы свой паспорт у администратора получите. Вход с улицы, за углом.
Кассирша уселась на свое место.
Вся очередь весьма неодобрительно оглядывала нас с Витькой. А одна ехидная гражданка, из тех, что всегда вмешиваются в чужие дела, поджала свои тонкие губы-полоски и спросила:
— У вас, что же, молодой человек, один паспорт на двоих? Очень оригинально!
Я снова навалился на знакомый уж мне деревянный подоконничек.
— Отдайте мой паспорт. Отдайте!
Но кассирша не обращала на меня никакого внимания. Она вновь глядела только на билеты и деньги да отрывисто повторяла:
— Вам какой ряд? Вам за какую цену?
— Отдайте мой паспорт!
Люди в очереди стали возмущаться и оттирать меня от окошка.
— Не мешайте, молодой человек. Не задерживайте очередь. Вам русским языком сказано: получите у администратора!..
ПАСПОРТ В ПЛЕНУ
Итак, мой паспорт оказался в плену.
Администратор был взъерошенный, злой человек, который, казалось, не спал двадцать ночей подряд. Он сидел в маленькой голубой комнатке. В стене, за его спиной, было проделано полукруглое окошко, закрытое голубой, под цвет комнаты, фанеркой. В окно то и дело стучали, но администратор не открывал его, а только пожимал плечами и произносил все время одну и ту же фразу:
«Вот люди! Вот люди!..» Войдя в комнату, я вздрогнул и спрятался за раскрытой дверыо — так что со стула, стоявшего в уголке, меня не было видно. На этом самом стуле сидел, опираясь на палку с толстым гнутым наконечником, мой сосед по читальне — добрый лысый дядя.
Администратор заметил меня, но не обратил никакого внимания. Он пристально следил за своими пальцами. А пальцы его барабанили по стеклу, лежавшему на столе и уже треснутому во многих местах. «Добарабанился!» — подумал я.
Лысый дядя между тем говорил:
— Поймите, что ко мне приехал зять из Актюбинска. Я не видел его уже пять лет!
Администратор продолжал барабанить, следя за пальцами, словно боялся сбиться с мотива.
— Может быть, и ваша дочь скоро выйдет замуж. И у вас тоже будет зять.
— Моя Дочь учится в третьем классе, — буркнул администратор, не поднимая головы.
— Ну, так она лет через десять выйдет замуж. Стекло стало слегка потрескивать.
— Ну, хорошо, хорошо… Допустим, ваша дочь никогда не выйдет замуж и у вас вообще не будет зятя.
Допустив это, администратор так хватил кулаком по столу, что стекло разлезлось в стороны, как по швам, по трем старым трещинам.
— Успокойтесь, пожалуйста, — мягко сказал лысый дядя.
— Да что вы меня успокаиваете, как ребенка! В Москву каждый день приезжают десять тысяч затьев, и я не могу всех их устроить вместе с тестями на девятичасовой сеанс. Не могу!.. Зятьев — тысячи, а сеанс — один. Идите сейчас — на дневной.
— Но мой зять приехал в командировку, и он не может днем.
— А я не могу вечером!
Тут зазвонил телефон. Администратор снял трубку, и лицо у него вдруг стало милым, приятным, а волосы, казалось, причесались сами собой. «Нет, он, кажется, прекрасно спит по ночам!» — подумал я.
— Здравствуйте, Лев Петрович, — замурлыкал администратор в самую трубку, точно боялся, что Лев Петрович его не услышит. — Да. Пожалуйста, пожалуйста… Наши двери гостеприимно раскрыты для вас. На любой! Конечно, на любой! Да хоть целый ряд занимайте.
— Значит, у вас все-таки есть билеты на девятичасовой сеанс? — раздался вдруг дрожащий голос дяди, который в этот момент был не таким уж добрым. — Льву Петровичу, значит, и без зятя можно, а мне…
Администратор замахал руками: дескать, ладно, получите свои билеты — только разговаривать не мешайте!
Повесив трубку, он порылся в ящике стола, достал оттуда маленький квадратный листик, поднял глаза, чтобы найти ручку, и тут, наконец, обратил на меня внимание:
— А вам что нужно?
Я подошел поближе и увидел, что паспорт мой преспокойно лежит на краю стола.
— У меня вот… отобрали…
Администратор поспешно схватил паспорт и переложил в ящик, точно я мог стащить его и убежать.
— Паспорт, молодой человек, вы не получите. В школу отошлем!
— Отдайте паспорт… Я больше не буду. Никогда не буду… — угрюмо пообещал я.
Тут лысый дядя, который снова стал добрым, узнал меня и приветливо поднялся ко мне навстречу.
— А-а, старый знакомый! Какими судьбами? За что арестовали ваш паспорт?
Повернувшись к администратору, он прижал палку к груди и заверил:
— Мальчик не мог сделать ничего плохого.
— Он не мальчик! — зло отчеканил администратор. — Был бы он мальчишкой — тогда другой разговор. А то ведь вполне взрослый, самостоятельный человек.
Паспорт уже имеет!
Господи, и как же мне надоели эти разговоры: «Был бы он мальчишкой — тогда другой разговор…» Как я хотел поскорей положить паспорт на место, в восьмой том Малой советской энциклопедии, и поскорей вернуться в свои милые и симпатичные тринадцать лет! Как я хотел!.. Но сделать это было не так-то легко.
— Хорошо. Допустим, что он взрослый человек, — продолжал заступаться за меня добрый дядя. — Но он все же не мог совершить ничего дурного. Я видел недавно, с каким подлинным упоением читал он книгу. А человек, любящий литературу, не способен на дурные поступки. Не спо-со-бен! Литература поднимает, возвышает, очищает… Тут какая-то ошибка. Он не мог сделать плохого.
— Ошибка? Не мог сделать?! — Администратор с жалостью взглянул на лысого дядю: как, мол, плохо вы разбираетесь в людях. — Да он, если хотите знать, передал этот паспорт какому-то своему дружку, не достигшему положенных шестнадцати лет, чтобы тот незаконным путем купил билет в кассе!
