Катарина Киери - Никто не спит
— Ну… хорошо.
Ответ, конечно, не вполне удовлетворительный. К тому же, наверное, и не очень правдивый. Там, конечно, были каре-зеленые (или зелено-карие?) глаза. Но чувство нереальности все время отзывалось внутри ноющим отголоском. Об этом я, разумеется, говорить не буду. Говорить о чувстве нереальности в этой кухне, в этой квартире, в этой семье невозможно. И без того хватает странностей.
— Буссе — тренер?
— Да.
— Ну и как он?
— Он… наверное, хороший тренер.
Выйдя из подъезда, я вижу, как светленькая малявка по имени Эсмеральда-Анна отстегивает велосипед.
Взглянув на меня, она расплывается в широкой улыбке, глаза и губы смеются.
— Привет, Элиас! — радостно произносит она.
— Привет, — отвечаю я. В моем голосе нет и трети той радости.
— Ты куда?
Так теперь и будет, с ужасом думаю я. Угораздило же меня назвать свое имя. Стоило обратить на нее немного внимания, и она уже преследует меня, заговаривает при встрече.
Наши велосипеды пристегнуты рядом. Когда я наклоняюсь, чтобы вставить ключ в замок, наши головы оказываются в десяти сантиметрах друг от друга. Она глядит на меня сквозь белобрысые пряди, я смотрю на нее. Взгляд у нее ярко-голубой, не обращенный внутрь, а открытый и ясный. Под носом еле заметный след засохшей крови.
— Не могу отпереть замок. Поможешь?
Она спрашивает так прямо, так смело, как будто для меня само собой разумеется помогать ей. Я думал, такие малявки побаиваются парней моего возраста. Разве мамаши не учат их не заговаривать с лицами мужского пола старше двенадцати лет?
— Кажется, с ключом что-то не так, — говорит она, с силой пытаясь повернуть его в скважине. Белобрысые локоны свисают на лицо.
Я отодвигаю свой велосипед с тяжким вздохом. Можно подумать, я всю жизнь мечтал помочь малявке с засохшей кровью под носом. Ладно уж, на этот раз…
Вообще-то я не специалист по механике и в велосипедах особо не разбираюсь, но тут не надо быть техническим гением, и так все ясно.
— Замок надо смазать.
Она вопросительно смотрит на меня. Лицо у нее и вправду выразительное. Глаза, нос, рот — все недоуменно сморщилось.
— Это как?
— Маслом. Замки смазывают маслом.
Малявка задумалась, мыслительный процесс отображается во всем лице. Она смотрит на замок, потом на окно своей квартиры, потом на меня.
— У нас дома такого, наверное, нет, — произносит она наконец. И больше ничего не спрашивает. Ни о чем не просит. Ни слова больше. Но взгляд у нее такой беспомощный, худенькие плечи опущены, губы поджаты.
Я смотрю на часы. Если ехать быстро, то успею до тренировки сбегать наверх за масленкой.
— Жди здесь.
Я бегу вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, рывком открываю дверь квартиры, бросаюсь к кладовке, роюсь внутри, пока не нахожу масленку.
Отец выходит в прихожую в халате, с чашкой кофе в руках, и недоуменно смотрит на меня.
— Надо помочь одной маленькой девчонке смазать велосипедный замок.
— Что?
— Она… ну, то есть… в общем, я спешу, времени нет объяснять.
Можно подумать, обычно я все объясняю, обычно мы с отцом друг другу все рассказываем.
Я капаю немного масла в замок, пару раз вставляю и вынимаю ключ. Вспоминаю, что пора проделать то же самое и со своим замком. Анна-Эсмеральда стоит рядом и внимательно наблюдает за моими действиями.
— Под вами живет человек, который скоро умрет.
Она произносит эти слова коротко и серьезно, словно передавая важную информацию заинтересованному лицу. Я гляжу на нее. Она сосредоточенно смотрит на замок моего велика. Она точно самый странный человек из всех, кого я встречал. А мне пора.
Солнце палит в окна спортзала, здесь тепло и душно. Ребята стоят с сонным, немного отсутствующим видом и зевают, скрестив руки на груди. Один из парней в белой одежде лежит на спине, закинув руки за голову, на толстом мягком мате у торцевой стены. Кажется, спит. Удобно, наверное. Юлия, сидящая рядом с ним, встречает меня радостной улыбкой. Я тоже рад ее видеть, хочу подойти к ней, но передумываю: все равно не найдусь что сказать.
Большинство лиц мне знакомы. Остальные либо новички, либо я просто не обратил на них внимания вчера. Буссе занимает свое место и приглашает нас выстроиться перед ним в ряд. Обращается к парню, лежащему на коврике:
— Вставай, Фредрик! У нас тут спортивная дисциплина.
Тон у него решительный, почти сердитый. Парень по имени Фредрик встает, покачиваясь и зевая, улыбается Буссе и трусит к шеренге.
«Спортивная дисциплина» звучит почти угрожающе. Может, придется брить голову, вставать в пять утра, принимать холодный душ, есть рис в строго определенное время. Возвращается вчерашнее чувство — легкая тошнота. Я будто заблудился, угодил куда-то не туда и не понимаю, что здесь делаю. Искоса бросаю взгляд на Юлию: она смотрит прямо перед собой, сосредоточенно и отстраненно.
Сегодня тренировка состоит из двух частей, между ними часовой перерыв. Разминка интенсивнее, чем вчера: мы нарезаем круги по залу и через равные интервалы падаем на пол, чтобы качать пресс и отжиматься. Пот течет ручьем: и от напряжения, и от жары в зале. Мы повторяем некоторые вчерашние упражнения и делаем новые, темпы растут.
Как и вчера, неприятие постепенно переходит в отстраненность, становится удивительно просто подчиняться чужой воле и следовать возможностям своего тела. Наверное, так чувствует себя новобранец в морской пехоте США. Я улыбаюсь этой мысли, ползая по-пластунски так, что с меня чуть не слезают штаны.
Я в плохой форме, мышцы не привыкли работать — это проблема. Но здесь царит такая атмосфера, что я не чувствую себя ничтожеством. Буссе и остальные постоянно перешучиваются, многие держатся довольно неуклюже — и никого это, кажется, не беспокоит, даже Их самих. Вдруг нам велят делать колесо. Я никогда не умел и никогда не научусь. Большинство новичков смотрят на Буссе с ужасом или скепсисом, некоторые даже отходят в сторону.
— Мы здесь не для того, чтобы красоваться, — говорит Буссе. — Мы здесь для того, чтобы задать урок нашим обленившимся телам. За дело!
Странное чувство, когда ты на глазах у стольких людей делаешь непонятное движение, больше похожее на неудачный кувырок на боку, чем на колесо, и тебя ничуть не тревожат косые взгляды и твоя собственная неуклюжесть.
Время от времени я смотрю на Юлию, иногда наши взгляды встречаются и она улыбается. Юлия движется уверенно и спокойно, у нее, должно быть, хорошее чувство равновесия. Наверное, все это для нее игрушки, детский сад в сравнении с тем, что умеет обладатель зеленого пояса. И все же ни один из тех, кто носит здесь белый костюм, не проявляет высокомерия — и уж точно не Юлия. Я хочу поговорить с ней в перерыве, попытаться выяснить, почему ее лицо мне знакомо.
— Поешьте между тренировками, — говорит Буссе в конце первой части. — И попейте как следует, в конце мы ускорим темп.
Парень по имени Фредрик идет прямо к мягкому коврику и плюхается на спину. Буссе качает головой, потом смотрит на Юлию и хитро улыбается:
— Следи за ним получше. Вы спать не слишком поздно ложитесь?
Юлия со смехом подходит к Фредрику, взъерошивает ему волосы и уходит в раздевалку.
Ледяная боль в груди. Усталость, накопившаяся в теле, вдруг становится невыносимой. Потом накатывает злоба: что я себе вообразил? Как мне вообще в голову пришло, будто что-то может измениться, жизнь может стать другой? Буду держаться в стороне, и плевать мне, кто с кем в паре, меня это не касается.
Еды я с собой не взял, да и не голоден. Через дорогу есть продуктовая лавка. Я надеваю куртку и, пересчитав деньги в кармане, иду туда. Хватает на мороженое и кока-колу.
У стены спортзала стоят две скамейки. Там никто не сидит, так что я занимаю одну. Здесь почти так же тепло, как в зале, но воздух свежее. Снимая обертку с мороженого, оглядываю бывший школьный двор.
Мне шестнадцать лет, я сижу на весеннем солнышке и ем мороженое, прислонившись к теплой стене. Идиллическая картинка. Если бы кто-нибудь увидел меня, то так и решил бы — идиллия. Многое в мире не является тем, чем кажется. Внешний вид обманчив.
А если бы, скажем, корреспондент из редакции «Спорт Спегель» приехал сюда, чтобы сделать репортаж о единоборствах на севере Швеции, в Норланде? Вот приехал бы он сюда сегодня и снял меня сидящим на солнышке с мороженым в руках, а потом использовал бы съемку в своем репортаже. Всей Швеции показали бы картинку, отнюдь не соответствующую действительности, совсем не похожую на мою обычную жизнь.
Я жмурюсь на солнце и воображаю себя на телеэкране: я, представитель здоровой шведской молодежи, ранним субботним утром отправляюсь на длительную тренировку по джиу-джитсу. Мне вообще-то обычно ёле хватает сил залезть в ванну, а тут нежданно-негаданно стал примером, вдохновителем тысяч молодых людей на просторах нашей родины. А потом этот репортаж покажут в других европейских странах и еще куча людей займется единоборствами только потому, что я сижу тут и ем мороженое. Смешно безумно, да просто бред сивой кобылы.
