Владимир Алеников - Каникулы Петрова и Васечкина
В конце песни пришёл Петров в сопровождении Филиппа. Они аккуратно и тихо, стараясь не мешать исполнению, начали раскладывать вещи.
Филипп с восторгом и опаской следил за Васечкиным, который, доедая варенье, упоённо воспевал преимущества хулиганского образа жизни.
Глава 9. Ужасающие подробности из жизни хулигана Васечкина
Петров и Васечкин в сопровождении всего совета дружины, возглавляемого Антоном, шли в беседку, где их с нетерпением ждали Анка и Дашенька. Тут же вертелись вездесущие Бобкина и Добкина.
– Кстати, – сказал Васечкин Петрову, – забыл тебе сказать. Инна Андреевна заходила, привет тебе передавала. Так и сказала: «Салю а Петров».
– Мерси! – сказал Петров и больше уже ничего сказать не успел, поскольку они вошли в беседку.
– Познакомьтесь, ребята, это Анка, командир отряда «Поиск», а это Дашенька, она лауреат городского конкурса чтецов… – объявил Антон.
– Очень приятно… – Васечкин пожал девочкам руки.
– Здрасьте! – буркнул смущённый Петров.
– И нам очень приятно! – сказала Анка.
Возникла неловкая пауза. Все явно не знали, с какого конца приступить к нелёгкому делу перевоспитания хулигана.
– Скажите, – наконец нашлась Дашенька, – вы художественную самодеятельность любите?
– А как же! – обрадовался Васечкин. – Я вот тут недавно дебютировал в роли Волка… на французском языке… и с успехом…
Петров кашлянул.
– Я вообще многие роли играю… – продолжал Васечкин, поглядев на Петрова. – Кота в сапогах, например, и другие роли… В теннис на первенство школы, если надо…
Петров снова кашлянул.
– А правда, – заикаясь, спросил Алик, – что ты на учёте в детской комнате милиции?
Тут Васечкин снова переглянулся с Петровым.
– С детства! – небрежно уронил он. – Я там как дома. У меня там и место своё любимое есть, возле окна. Вот тут стол начальника, а тут рядом моё кресло. Так и называется – «кресло Пети Васечкина», поверите, если я какое-то время отсутствую, в него никто не садится, так и стоит пустое…
– П-п-почему? – шёпотом спросил Алик.
– Боятся! – пояснил Васечкин. – Ни за что другой хулиган в него не сядет… Я уже говорил: «Садитесь, кореша, не стесняйтесь…» Ни за что не садятся! А вы чего стоите? – обратился он к ребятам. – Садитесь!
– Н-н-ни-и-чего! – сказал Алик. – М-мы п-постоим!
– А за что тебя Гусем прозвали? – спросил Артём.
– Гусем? – удивился было Васечкин, но тут же нашёлся: – Это потому, что с меня всё как с гуся вода!
Напрягшийся было Петров облегчённо вздохнул.
– С нашим участковым за руку здороваюсь! – продолжал Васечкин. – Как, говорю, дела, дядя Коля? Ничего, говорит, так как-то всё, если бы не ты, говорит… и вздыхает… Ну, прикурю я у него и дальше иду… Ну, там лампочки из рогатки побьёшь, верёвку где в темноте протянешь – смехота! Все шлёпаются, и прямо носом! «Скорая помощь» возле нашего двора всегда дежурит…
– Неужели? – в ужасе спросила Дашенька.
– Запросто! Я ведь и самбо знаю, и карате, кирпич с одного удара разбиваю, раз – и на мелкие куски! – Васечкин вскочил и сделал движение, якобы разбивая кирпич.
Ребята в испуге отпрянули в разные стороны.
Видя, какую реакцию вызывает его рассказ, Васечкин уже не мог удержаться, и его понесло с такой скоростью, что выражение «поёшь» в смысле «врёшь» стало как нельзя более точно соответствовать его рассказу. Он и в самом деле запел.
ВАСЕЧКИН (переходя на пение).А кроме того,А кроме того,Я честно признаюсь вам, что едва лиЕсть ещё кто-нибудь в нашем квартале,Кто бы не мчался, как от огня,При виде меня!При виде меня!..А впрочем, что тут говорить…Я с детства был ужасно скверным!ВСЕ (хором). Не может быть!Не может быть!ВАСЕЧКИН. Петров, скажи!ПЕТРОВ. Да, это верно!ВАСЕЧКИН. Когда в третий разЯ пошёл в первый класс,Вам честно признаюсь,в теченье неделиМои педагоги там все поседели!И за вредность решил им профкомВыдавать каждый день молоко!Молоко!Да, впрочем, что тут говорить…Попал я прочно в круг порочный…ВСЕ (хором).Не может быть!Не может быть!ВАСЕЧКИН. Петров, скажи!ПЕТРОВ. Да, это точно!ВАСЕЧКИН. В двадцать пять лет Инна Андреевна —Это наш классный руководитель —Оставила нас, восклицая:«Вредитель!»И это, не скрою, моя вина,Что пенсия ейБыла вручена!Да, впрочем, что тут говорить…Я стекла бил самозабвенно!ВСЕ (хором).Не может быть!Не может быть!ВАСЕЧКИН. Петров, скажи!ПЕТРОВ. Да, несомненно!ВАСЕЧКИН. А укротитель?!Известный артистИз цирка специально был вызван,Но, каюсь,Он еле ушёл от меня, заикаясь,И тигры трясутся с этого дняПри виде меня!При виде меня!Да, впрочем, что тут говорить…Всех побеждаю поголовно!ВСЕ (хором).Не может быть!Не может быть!ВАСЕЧКИН. Петров, скажи!ПЕТРОВ. Да, безусловно!
Пока Васечкин пел, члены совета дружины с нарастающим ужасом смотрели на него, постепенно понимая, что не такое это простое дело – перевоспитывать хулигана.
Когда же он закончил наконец свой душераздирающий рассказ, переминающиеся от нетерпения с ноги на ногу Бобкина и Добкина бросились в разные стороны передавать волнующие подробности из биографии хулигана Васечкина.
– Может быть, в таком случае, – Антон откашлялся, – ты взялся бы организовать тут, в лагере, секцию самбо?
– Что ж, – Васечкин кивнул, – я согласен. Впрочем, потом как-нибудь, отдохну сначала, а то как-то от всех этих забот устаёшь за зиму… Знаете, какая у нас, у хулиганов, тяжёлая жизнь…
Разговаривая таким образом, они с Антоном и Петровым вышли из беседки.
– Сколько видел хулиганов, – тихо, косясь вслед ушедшему Васечкину, сказал Алик, – а такого не приходилось. Чуть не умер со страху…
– Да, не подарок! – задумчиво сказал Артём. – Как ты думаешь, справится с ним Антон?
– Я так думаю, – вмешался Лёша. – что и Антону он не по зубам…
– Всё вы преувеличиваете! – заявила Анка. – По-моему, он даже очень приятный.
– Прелесть! – подтвердила Дашенька. – Такой непосредственный!
– Да. И воспитанный. Так сразу ни за что не догадаешься! Такой вежливый… – не унималась Анка.
– Вежливый хулиган! – с иронией сказал Артём. – Будьте так добры, не разрешите ли поставить вам синяк под глазом? Спасибо! Я вас не очень побеспокоил?
– Чего вы к нему придираетесь? – возмутилась Дашенька. – Может, на него хорошего влияния не было?! Ведь как он увлечённо говорил о самодеятельности и даже роли играл… Значит, он не окончательно испорчен. А ведь искусство так облагораживает…
– Правильно, – подтвердила Анка. – Вот возьмём его и исправим. Он, когда говорил о самодеятельности, я заметила, всё на меня поглядывал. Я ему очень понравилась…
– Да нет, он на меня глядел! – возмутилась Дашенька.
– С чего ты взяла? – прищурилась Анка. – Чего он в тебе не видел?
– Что у меня, глаз нет? – обиделась Дашенька. – И когда начал говорить о театре, то взглянул на меня, и потом, когда рассказывал, как у участкового прикуривает, опять взглянул…
– Ну, может, один раз и взглянул, – милостиво согласилась Анка, – а так всё на меня смотрел…
В это время в комнату вошёл Петров.
– Васечкин тут свою панаму оставил, – мрачно объявил он, – забрать просил.
– Панаму? А, да вот же она! – сказала Анка.
– Какая хорошенькая! – умилилась Дашенька. – Совсем не похожа на хулиганскую!
– Послушай, – сказала Анка, останавливая уходящего Петрова. – Тебя как зовут?
– Петров меня зовут, – сказал Петров. И поправился: – Вася!
– Ну что, Вася, накормили вас хорошо? – вкрадчиво поинтересовалась Анка, одновременно незаметно преграждая Петрову дорогу.
– Накормили, спасибо, – сказал Петров, – хорошо накормили.
– Скажи, Петров, – засуетилась Дашенька, – а правда, что Васечкина не только микрорайон, но и весь район боится?
Петров задумался.
– Пожалуй, – наконец сказал он. – Пожалуй, не только район, но и весь город побаивается…
– Ух ты! – ахнула Дашенька. – А скажи, пожалуйста, Петров…
– Да постой ты! – осадила её Анка. – Что ты всё лезешь со своими глупыми расспросами, не даёшь ни слова о деле поговорить. А скажи, дружище Петров, как он вообще, Васечкин? Сердитый?
– Обыкновенный, – подумав, сказал Петров. – Но любит, чтобы всё было, как он хочет.
– Мне очень нравится твоё лицо, – ласково сказала Анка, – ты, видно, хороший человек, скажи, а что Васечкин больше всего любит?
– Он вообще-то многое любит, – размышляя, сказал Петров, – но больше всего, пожалуй, чтобы его приняли хорошо, питание чтобы было хорошее.
Анка и Дашенька многозначительно переглянулись.
– Послушай, Петров, – сказала Дашенька, – а как он вообще к девочкам относится?
