Анвер Бикчентаев - Прощайте, серебристые дожди...

— Здравствуйте, — прошептал мальчишка. Незнакомец, строго взглянув; на него, спросил:

— Ты чего тут жмешься?

— Этот мальчик служит в полицейском участке, — пояснил учитель, многозначительно взглянув на собеседника.

Азат вспыхнул: неужели учитель тоже считает его предателем? Не сказав им ни слова, бедный мальчишка помчался к участку.

Весь день Азат находился под впечатлением от встречи с учителем. «Этот мальчик служит в полицейском участке…» Тон, каким учитель произнес эти слова, больно ранил Азата. Он рано лег спать. Ему хотелось забыться во сне.

Проснулся он внезапно, словно кто-то толкнул его. За стеной шептались. «Если полицаи начали говорить вполголоса, значит, задумали недоброе, — решил Азат. — Не зря начальник вел таинственный разговор по телефону».

Теперь Азату было не до сна. Он присел на кровати и напряженно прислушался. За стеной молчали. Кто-то осторожно ходил по комнате. Затем тихо скрипнула дверь. Азат взглянул в окно: ему показалось, что прошел Верзила.

«Держись!» — приказал себе Азат. — Не дремать!» Верзила не возвращался.

Ждать пришлось долго. Может, час, может, и больше.

— Пора, что ли? — проговорил за стеной Одноглазый.

— Тише ты! — остановил его начальник.

— Хлопец спит мертвецким сном.

— Не спеши. Ни одна душа не должна знать о том, что сегодня ночью случится. Еще раз предупреждаю.

— Так что же мы сидим сложа руки? — спросил Одноглазый. — Что мешает нам сцапать их?

«Кого они хотят схватить? — ужаснулся Азат. — Неужели учителя и того незнакомца?»

— Ничего не мешает. Но спокойствие, прежде всего, — пробасил начальник полиции. — Ты не учитываешь одного. Они, видимо, хорошо вооружены. Окажут сопротивление. Данилу тоже не следует скидывать со счетов. Нас трое, а их четверо… Поэтому надо действовать осмотрительно. Я так полагаю: нагрянем сразу после полуночи.

«Вот что они затеяли!» — схватился за голову Азат. Только сейчас он представил себе весь ужас своего положения. Если полицаи нагрянут к учителю, он непременно подумает, что их предал Азат. Ведь именно он подслушал разговор возле лавки. Это при нем говорили, что полотно железной дороги взорвано каким-то Сидоренко.

Нет, он не мог позволить, чтобы учитель и его люди попали в руки полицаев. «Как поступить? — спрашивал себя Азат. — Если мне удастся вылезть через окно, сумею ли я незаметно проскользнуть мимо Верзилы! Ведь он, конечно, сторожит дом учителя.

«Долго ли еще?» — терзался Азат от нетерпения. Без часов трудно ориентироваться. Должен же Верзила когда-нибудь вернуться! Не заночует же он на улице?.. Как только полицай появится в участке, Азат двинется в путь.

Решение принято.

Теперь ничто в мире не остановит Азата. Непостижимая сила влекла его в дом учителя. В дом учителя, где не особенно жалуют его, денщика полицаев, и где совсем не ждут!

Прошло еще сколько-то времени, и вот знакомо заскрипела дверь. И тотчас же стеною послышался хриплый, простуженный голос Верзилы:

— Я там мерзну, как последняя собака, а вы здесь пируете? Я вас спрашиваю: кто-то должен был меня сменить или нет?

— Не кричи. Хлопца разбудишь. Садись-ка лучше, согрейся! — примирительно проворчал начальник. — Скоро пойдем.

У мальчишки гулко забилось сердце. Настал решительный момент. Он еще немного подождал: ведь полицаи могли заглянуть в его каморку. Но, кажется, беда миновала.

Слышно было, как полицаи звенели стаканами, как с бульканьем наливали самогон. Полицаи чокнулись, выпили, крякнули, начали громко чавкать.

Азат осторожно толкнул раму. Еще немного поддать — и можно прыгать.

Соскользнув вниз, он беззвучно прикрыл за собою окно. Прислушался. Как будто все в порядке: ни шума, ни шороха. Но стоит полицаям заглянуть в его каморку — и тогда… Как подумал об этом, даже поджилки затряслись.

«А-а, будь что будет!» Мальчик кинулся под тень сарая. Тут можно незаметно проскочить через дыру в изгороди.

Азат крался вдоль заборов. Дом учителя — в переулке, пятый по счёту, если считать от лавки. Возле ворот мальчик замедлил шаг. Мало ли что могло встретиться на опасном пути!

Маленький денщик немного передохнул, перед тем как юркнуть в ворота. На всякий случай ещё раз оглянулся. Ничего подозрительного не приметил.

А вот и хата. Азат легонько толкнул дверь — к счастью, она была не заперта — и осторожно прошёл в сени.

В доме ещё не спали. Азат распахнул дверь в комнату. Он думал, что увидит того самого незнакомца, которого встретил сегодня днём возле лавки. Но его здесь не было.

За столом, справа от учителя, сидела худенькая девушка с черной шалью на плечах, а слева — парнишка в очках. «Вот какие молодые, оказывается, бывают партизаны!» — изумился мальчик.

Ещё один партизан лежал на кровати. Данила стоял возле окна, а Коленьки не было в комнате.

Маринка держала в руках раскрытую книгу. Она читала стихи:

Что ищет он в стране далекой?Что кинул он в краю родном?..

— Не до стихов теперь! — с ходу резко и громко сказал Азат. — В полночь к вам явятся полицаи…

Тут что-то случилось с Маринкой.

Играют волны, ветер свищет…Играют волны, ветер свищет…

повторяла она, как испорченная патефонная пластинка. Наверно, перед её глазами запрыгали строчки. Первым опомнился Данила:

— Ты откуда взялся?

— Как откуда? — оторопел Азат. — Конечно, с улицы.

— А разве ты не встретил возле ворот Николашку?

— Нет.

— Вот я его сейчас проучу! — обозлился Данила на своего беспечного брата.

— Погоди, — остановил его отец.

Азат диву дался: как они могут оставаться спокойными? Разве он сказал недостаточно ясно?

Пот прошиб мальчика. По его губам скользнула растерянная улыбка.

— Подойди ко мне поближе и повтори то, что ты сказал, — обратился учитель к Азату.

Азат сбивчиво передал ему то, что сам слышал от полицаев.

— Он всё это придумал! — воскликнула Маринка. — Мы его, предателя, не принимаем в свою компанию, вот он и пришел сюда подлизываться. Не верьте ни одному его слову.

— Я правду сказал. — И Азат попятился к двери.

— Маринка, дай нам поговорить! — Учитель укоризненно взглянул на дочь. — А ты, сынок, не ошибся? Речь шла именно о моих гостях, а не о других людях?

— Нет, нет! Не ошибся.

Теперь в разговор вмешался очкастый парень.

— Ты уверен, что за тобой не было слежки? — очень серьёзно спросил он.

— Я тихонько выбрался через окно. Они ничего не слышали. И когда шёл сюда, всё время оглядывался, — доложил Азат.

Такая осторожность как будто понравилась всем.

— Ты правильно поступил, — сказал Очкастый и тут же, повернувшись к учителю, добавил: — Если полицаям известна наша явка, то это коренным образом меняет дело. Нам всем немедленно надо уходить.

В комнате наступила тишина. Все ждали, что посоветует учитель.

— Вам надо спешить, вы правы. А я останусь. Полицаи, пожалуй, не осмелятся меня тронуть. Как ни стыдно мне в этом признаться, но должен сказать: один из них — мой ученик. Бывший, конечно. Ещё ветеринарным врачом собирался стать!

После этого признания всем стало очень жалко учителя.

— К счастью, мы тоже ваши ученики, — напомнил ему Очкастый.

— Да, к счастью, — согласился учитель. — Я знаю, что ему не мила должность полицая. Раза два он уже пытался со мной заговорить…

— А чего он раньше думал? — сердито буркнула девушка.

— Надо будет им заняться. Не пропадать же человеку, — решил учитель. — А вы не задерживайтесь, времени в обрез.

— До полуночи успеем улизнуть, — усмехнулся Очкастый. И, обращаясь к Азату, сказал: — Спасибо, хлопец, за то, что предупредил. Ты это здорово устроил.

Партизаны оказались сноровистыми людьми: за две минуты обулись, оделись.

В последний миг девушка, точно вспомнив о чём-то самом важном, нерешительно остановилась.

— А как же быть с нашей типографией? — спросила она. — Теперь нельзя, как мы намеревались раньше, оставить её здесь. И с собой чемодан не возьмёшь.

— Почему? — рассердился Очкастый. — Испугались тяжести? Я понесу.

— Не в этом дело, — отмахнулась она. — Полицаи кинутся по нашему следу, поэтому надо уходить налегке.

— У них овчарка, — сказала Маринка.

— Если ты имеешь в виду Булку, то она не умеет брать след, — поспешил успокоить их Азат. — Это я точно знаю.

Партизаны переглянулись между собой, но промолчали.

— Очень обидно, что вы мне не доверяете… — начал Азат и запнулся. — Я смог бы спрятать чемодан в подвале. Там, кроме овчарки, никто не живёт… — совсем тихо закончил он.

Что тут было! Данила позеленел от злости. А Маринка так и взвилась: