Вадим Селин - Большая рождественская книга романов о любви для девочек
– Может, заглянем в учительскую? – предложила я и закашлялась. Мимо нас ходили рабочие, не обращая на нас никакого внимания.
Светка помотала головой:
– Не думаю, что она теперь есть, эта учительская…
Мы стали подниматься на третий этаж, где раньше был кабинет директора. Заглянули на всякий случай на второй. Как ни странно, там было пусто и не отремонтировано. Светка открыла дверь в наш класс, и мы немного посидели за партой. На доске было написано «30 ноября». Я стерла и написала сегодняшнюю дату. Потом мы нашли в учительской парте разноцветные мелки. Нарисовали новогоднюю елку, поздравили класс с Новым годом, потрепали по шевелюре бюст Пушкина (наш класс был классом литературы) и пошли дальше. Почему-то стало грустно.
Директор сидел в своем кабинете и задумчиво играл в «Башню»: прямоугольные деревянные дощечки, по три в каждом ряду, были сложены друг на друга. Нужно было достать дощечку снизу и переставить ее наверх. Директор посмотрел на нас, мимолетно улыбнулся, кивнул. Мы сели напротив него. Директор подпер подбородок ладонями, сказал Светке:
– Твой ход.
Светка осторожно достала снизу прямоугольник и положила наверх.
– Ремонт только начался, – сказала она.
– Ходи, Мика, – предложил директор.
Я передвинула свою фигурку.
– Только первый этаж, – сказала я.
Директор пожал плечами:
– Ремонт есть ремонт.
– Ремонт – дело вечное, – согласилась я.
Мы все поняли и так, но директор все-таки сказал:
– Школа откроется разве что в следующем учебном году.
Мы вздохнули. Значит, распределение по разным школам, новые учителя, новый класс… Кто знает, может, и Светки не будет рядом.
– Но как же тот месяц, когда мы нагоняли программу наперед? – спросила я. – И длинные каникулы… Ведь вы говорили…
– Можете считать, что я сделал вам новогодний подарок. Как он вам?
– Спасибо, – честно сказали мы со Светкой. – Хороший.
Директор улыбнулся.
– Давайте доиграем.
Мы доигрывали молча. Когда башня стала совсем уж извилистой, и мне показалось, что, сделай я ход – и она рухнет, я сказала:
– Не буду ходить. Не хочу, чтобы падала. Не сейчас.
– Хорошо, – согласился директор. – Расскажите хоть, зачем пришли. Ведь не просто так.
Директора хотелось приободрить. Поэтому мы рассказали все. Об открытках, о Микке (Светка посматривала на меня чуть завистливо), о том, как Светка бросила волейбол, что мы хотим устроить утренник во дворе. Я рассказала о своей живой елке и о вчерашней встрече со временем. А потом мы рассказали о посылке с открытками.
– Хотим позвать одноклассников, – сказала я. – Сами не справимся.
– Пусть работают, – буркнула Светка.
А потом мы переписывали данные из толстой папки.
– Наверное, я что-то упустил, – вдруг сказал директор. – Вы все учились в одном классе и не знаете телефонов друг друга. Почему-то я не обращал внимания…
Сейчас было самое время сказать про нашу классную, что она нами не интересуется и виновата во всем только она. Но я вдруг почему-то разозлилась. Конечно, он хороший директор. Но что-то было неправильно. Я сказала:
– Какой-то вы пессимист. И сидите тут, в пыльной школе. Шли бы вы домой. Позовите секретаря, пусть следит за ремонтом. Приходите раз в неделю. До того, как я пришла сюда, мне казалось, что так можно, но сейчас я думаю, что так нельзя.
Наверное, взрослым такие вещи не говорят. По крайней мере, Светка смотрела на меня своим внимательным взглядом.
Директор тоже выглядел слегка удивленным. И признался:
– Вообще-то меня дома никто не ждет.
Здесь, видимо, директора надо было пожалеть. Но я брякнула:
– Это и так понятно. Сидели бы вы здесь, если бы вас дома кто-то ждал.
Стало тихо. Тихо, насколько возможна тишина в ремонтируемой школе. А я достала из сумки пачку открыток из сегодняшней посылки и кучку адресов с моей новогодней елки. Взяла на всякий случай, но теперь мне стало понятно, зачем.
– Надо подписать поздравления и отправить по этим адресам. Обратный адрес можете оставить свой. В Новый год, знаете ли, всякое бывает, – а потом гордо мотнула головой: – Пойдем, Светка.
Мы остановились у порога и крикнули хором:
– С Новым годом!
Директор улыбнулся и стал собирать чемодан. Я знала, что он пойдет домой и будет приходить в школу разве что раз в неделю. Мы пробирались через пыльный первый этаж, но нам очень даже легко дышалось.
Мы со Светкой решили тут же всех обзвонить, чтобы завтра с утра приступить к работе. А работы было много – прямо посреди моей комнаты стояла посылка и напоминала о себе. Пока я собиралась с силами для первого звонка, Светка перебирала открытки, делила их на те, что похуже, и те, что получше, а потом все снова перемешивала. Нужное дело, что и говорить.
– Бери подписывай, – шепнула я, набирая номер телефона.
Светка что-то невнятно пробормотала, но взялась за работу.
– Боюсь звонить, – призналась я Светке. – Сейчас как отправят подальше.
– Давай звони, – сказала Светка, и мне ничего больше не оставалось делать.
Никуда меня не отправили. Да, кого-то не было дома (если телефон домашний), у кого-то не работал мобильник, но все мне радовались.
– Когда? – спрашивали у меня. – Завтра? С утра? Приду!
Им было все равно, хоть в семь утра, хоть в шесть, кто-то готов был рвануть к нам прямо сейчас. Но я назначила сбор на завтра, к первому уроку, и чтобы без опозданий! С собой – ручки, фломастеры, карандаши: да все, что угодно!
– Еду несите! – покрикивала в трубку Светка. Она была права – такую ораву мне не прокормить. Разместить-то размещу – у меня хороший опыт размещения больших и шумных компаний. Это я о бульчатах, конечно.
Подумав об этом, я с опаской взглянула на подоконник. Некоторые бульчата стояли почти на краю, опасливо поглядывая вниз.
Потом пришел Микка, и мы стали сочинять утренник. Не знаю, понравится ли он детям, но мы ухохотались здорово. Родители то и дело заглядывали к нам спросить, что случилось. Мы честно зачитывали, и в результате папа с мамой присоединились к нам и давали ценные советы. У них тоже получалось смешно, хоть и посолидней. Микка ушел поздно, а Светка осталась у меня – завтра с утра снова приступать к работе, куда ей уходить?
Тихоня Сонечка пришла первой, за час до намеченного времени. В восемь утра. Мы со Светкой недавно встали, а потому напоили Сонечку чаем, накормили завтраком. Может, она и не хотела завтракать, но не умела отказываться. Она вовсю смотрела на самодельные гирлянды, которые теперь были развешаны по всему дому, и вполголоса говорила, что у нас здорово. Это мы ей еще снеговиков не показывали! И живую белую елку. А она выросла раза в полтора, и сегодня с утра на ней снова было множество адресов. Я даже снимать не стала – пусть каждый из одноклассников выбирает сам. Жаль все-таки, что теперь не нужно придумывать адреса. Но на некоторых были указаны и имена – а значит, этим людям мы могли отправить бандероли. У меня ведь ничего не вышло с подарками почтой. На почте сказали, что в таких случаях обязательно нужно указывать получателя! И я думала, что зря накупила подарки. Но теперь имена есть. Тут-то и пригодятся все мои чашки, мандарин желаний, значки, магниты – все ведь до сих пор пылится у меня на полке.
Потом стали подтягиваться пунктуальные одноклассники. Мальчишки шумели в коридоре, и из своей комнаты показался заспанный папа.
– Что происходит? – спросил он, сморщив нос.
– Ну… мы собираемся, – вроде бы объяснила я. – А ты почему не на работе?
– Вы с ума сошли? – недоумевал сонный папа. – Сегодня выходной.
– Да? – хором спросили мы с мальчишками.
Папа только покачал головой и скрылся в комнате.
– Ладно, мы будем тихонько, – прогремели мальчишки.
С этими каникулами мы совсем потеряли счет времени. Какая разница, выходной или нет, если у нас все дни – выходные? Всем приходящим я стала показывать поле деятельности, демонстрировала свою живую елку. Естественно, кто-то не взял ручек, карандашей, фломастеров, приходилось срочно отыскивать их у себя. Одноклассники, шумно переговариваясь, рассаживались по моей комнате, вешали на себя елочный дождик и выглядели по-новогоднему. Каждый захотел вылепить бульчонка, но, к счастью, у меня не было столько пластилина. Одноклассники пообещали, что завтра пластилин будет.
Мы со Светкой гордо смотрели на собранную компанию. Почувствовав важность момента, я порылась в ящике, достала мои «елочные» значки и каждого посвятила в елки. Никто не смеялся.
– И еще! – строго приказала я. – Одно и то же поздравление не пишем! Придумываем каждый раз разное! Интересное! Я проверю!
– У-у-у-у-у, – заныли одноклассники. Сказали, что так не умеют. Спрашивали, можно ли списывать у других.
– Нет!!! – взревела я. – Нельзя списывать у других! Все брать из головы! Своей! Вы же елки, в конце концов!
А сама только и думала – успеем ли мы всех поздравить за оставшееся до Нового года время? Сможем ли? Думая об этом, сорвала с елки очередной адрес. Развернула бумажку и прочитала: «Плюс десять дней». Быстро и слегка испуганно глянула на одноклассников. Спросила:
