Просто Давид - Элинор Портер
Было очевидно, что мальчик, сам того не сознавая, сменил объект симпатий.
— Но… Нищий…
— Да, и это она тоже упоминала, — перебил Давид. — Госпожа Роз сказала, что ей нисколечко не нравится это имя, и оно, в любом случае, несправедливо, ведь юноша совсем не нищий. А в описании счастливейшей принцессы в окружении роскоши все полная неправда. Она знает, что принцесса вовсе не счастлива, одинока и очень скучает по разным вещам и людям из своего детства.
И вновь мистер Джек вскочил. Минуту он ходил по комнате взад-вперед, ничего не говоря, а потом спросил дрожащим голосом:
— Давид, ты… ты это не придумываешь? Ты говоришь то… что сказала тебе мисс Холбрук?
— Ну, конечно, я не придумываю, — обиженно запротестовал мальчик. — Это история Госпожи Роз. Она ее придумала — только, конечно, говорила так, словно это все на самом деле, прямо как вы. И еще кое-что она сказала. Что Принцесса окружила себя великолепием, желая посмотреть, не сделает ли оно ее счастливей, но ничего такого не случилось, и теперь у нее есть только одно место — маленькая комнатка — где все осталось так же, как во времена ее детства, и она часто ходит туда и сидит там подолгу. И еще она сказала, что из комнатки видно жилище мальчика, и он тоже мог бы видеть ее окно каждый день. Не будь он таким слепым, он мог бы посмотреть прямо сквозь серые стены и увидеть это и еще многое, многое другое. А что она имела в виду, мистер Джек?
— Я не знаю… Не знаю, Давид, — почти простонал мистер Джек. — Иногда мне кажется, она имеет в виду… А потом я думаю, что это просто невозможно.
— Но как вы думаете, это как-то поможет изменить… историю? — упорствовал мальчик. — Она ведь лишь немного рассказала о принцессе. И ничего особенно не поменялось — по крайней мере, конец.
— Но она сказала, что он может поменяться… Сказала, что может! Разве ты не помнишь? — воодушевленно воскликнул мужчина.
Это воодушевление не показалось Давиду странным. Давным-давно мистер Джек уже говорил, что был бы очень рад, будь у истории более счастливый конец.
— Подумай, пожалуйста, — продолжал мужчина, — может, она сказала что-то еще. Это точно все?
Давид медленно покачал головой.
— Нет, разве… да, была еще одна мелочь, но она не меняет дела, потому что это всего лишь предположение. Она сказала: «Представь, что спустя все эти годы принцесса узнала о тогдашних чувствах юноши, и еще представь, что однажды он взглянул на башню в тот же час, что и в детстве, и увидел, как ему машут один, а после паузы — еще один раз, подавая сигнал «приходи ко мне». По твоему мнению, как бы он поступил?». Но, конечно, ничего хорошего из этого не выйдет, — мрачно закончил Давид, поднимаясь, чтобы идти в постель, — ведь это все только предположения.
— Конечно, — уверенно сказал мистер Джек.
Давид не знал, что только строжайший самоконтроль позволял ему сохранять твердость в голосе, когда весь мир вдруг запел для него ликующую мелодию.
Давид не знал также, что на следующее утро задолго до восьми часов мистер Джек стоял у некоего окна, не сводя глаз с серых башен «Солнечного Холма». Зато вскоре, как только пробило восемь, он увидел, как мистер Джек широким шагом пересек комнату, где они с Джилл играли в шашки, накинул пальто и шляпу, а потом буквально поскакал по ступенькам, ведущим к мостику у подножия холма.
— Да что же такое с Джеком? — выдохнула Джилл и в изумлении умолкла.
А потом спросила:
— Давид, а люди сходят с ума от радости? Понимаешь, вчера Джек получил две чудесные новости. Одна была от доктора. Джека осмотрели, и доктор говорит, все в порядке, так что теперь он может в любой момент ехать в город и возвращаться на работу. Тогда я пойду в школу, ну, ты знаешь, в школу для юных леди, — завершила она важно.
— Он здоров? Как чудесно! А какая же вторая новость? Ты сказала, их было две, только лучше этой и быть не может. Он выздоровел — совсем выздоровел!
— Вторая? Ну, просто оказалось, что его ждут в старом месте в городе. Он состоял в важной адвокатской фирме, знаешь, и, конечно, хорошо, когда тебе есть куда вернуться. Но не думаю, что из-за этого можно так себя вести. А ты что думаешь?
— Почему же нет, — заключил Давид. — Он нашел свою работу — понимаешь? Там, в большом мире. И он будет ее делать. Я знаю, что бы чувствовал, если бы нашел свою, о которой говорил отец! Чего я не понимаю, так это почему, хотя мистер Джек узнал обо всем этом вчера, он не радовался так и ждал сегодняшнего дня?
— Да, интересно, — сказала Джилл.
Глава XXV
Прекрасный мир
Ранней зимой Давид открыл в своей скрипке много новых песен, и все они были очень красивы. Сначала в них отразились добрые взгляды и поступки, которыми забрасывали мальчика со всех сторон. А еще была первая снежная буря, когда пушистые хлопья превратили весь мир в волшебное белое царство. Однажды Давид сыграл об этом мистеру Стритеру и страшно разочаровался, когда выяснилось, что тот не понимает смысла песни.
— Но разве вы не видите? — взмолился Давид. — Я рассказываю, как грушевые цветы вернулись и говорят вам, как они рады, что вы их тогда не убили.
— Грушевые цветы — вернулись! — воскликнул старик. — Ну нет, этого я не вижу. Где же твои цветы?
— Ну как же, за окном и везде, — подсказал мальчик.
— Там! Чтоб я провалился! Мальчик, ты… ты уж верно не о снеге говоришь!
— Конечно, о снеге! Неужели вы не видите? Дерево было как большое облако снежинок, разве вы не помните? Ну а теперь этого нет, зато гораздо больше деревьев стоят в облаках, и белые лепесточки танцуют, празднуя и говоря вам, что обязательно вернутся на следующий год.
— Ух, чтоб я провалился! — снова воскликнул мужчина. Потом он вдруг от души расхохотался, закинув голову. Давида не обрадовал ни этот смех, ни пятицентовик, который мужчина сунул ему чуть позже, но он не знал, что и этот смех, и подаренная монетка были настоящими вехами на незнакомом пути для этого нечувствительного человека.
Вскоре Давида ждал большой сюрприз — он узнал, что его любимая Госпожа Роз и не менее любимый мистер Джек поженятся в начале нового года. Мальчик был так поражен этой новостью, что даже его скрипка
