Александр Соколовский - Первый особого назначения
С первых же ходов стало ясно, что в шашки Гриша играет очень хорошо. Степка и сам любил эту игру. Он заметил, что манера игры у глухонемого мастера какая-то особенная. Гриша почти не брал подставленных шашек, если видел, что после хода нельзя «запереть» фигуру противника или поставить его в такое положение, что он будет вынужден уступить свободный выход в «дамки».
Мастер выиграл у Кости довольно легко. Они поменялись цветом, и Гриша опять выиграл.
— Позвольте-ка мне! — попросил жилец из соседнего дома.
Костя, красный от досады, уступил ему место.
Толстяк тоже играл неплохо. Но Гриша живо расправился с ним.
После него сел сразиться с мастером и Стрелков. У него Гриша выиграл тоже. Теперь уже все, кто был в красном уголке, столпились у столика. Только игроки в домино, увлекшись, гремели костяшками.
— Это же классный игрок! — говорил зрителям толстый жилец. — Вы заметили, как он пренебрегает одиночными ударами? Это особая школа…
Степка попросил:
— Можно я попробую?
Гришин партнер уступил ему место.
— Держись, пионер, — сказал он.
Гриша мельком взглянул на столпившихся у столика зрителей-болельщиков, улыбнулся Степке ободряющей улыбкой и сделал первый ход.
Степка играл очень осторожно. Он подолгу задумывался над каждым ходом. Мастер же, наоборот, быстро и легко передвигал плоские деревянные кругляшки, как будто заранее предвидел каждый Степкин ход. И вдруг Степка заметил ошибку в игре мастера. Гриша подставил под удар сразу три свои шашки. Мальчик вопросительно, с недоумением взглянул на него и указал на доску. Мастер сокрушенно покачал головой. Затем он жестом дал понять своему противнику, что за ошибки надо наказывать, и Степка, взяв все три шашки, провел свою в «дамки». А Гриша делал ошибку за ошибкой. Через какую-нибудь минуту еще две Степкины шашки прошли в «дамки», а еще через мгновенье глухонемой мастер поднял руки вверх, показав, что сдается.
Степку кинулись поздравлять и ребята и взрослые.
— Я так и знала, я так и знала, что он выиграет! — твердила Таня.
Степка и сам чуть было не загордился. Но, поймав лукавый взгляд Гриши, увидав, как мастер подмигнул ему, понял, что тот проиграл нарочно.
Однако, как бы там ни было, а после Степкиной победы с ним захотели сыграть и толстый жилец в чесучовом пиджаке и Стрелков. И ни у одного из них Степка выиграть не смог.
— М-мда… Наш чемпион, видать, все силы на одну партию затратил, — произнес Стрелков, который, наверно, тоже догадался, в чем дело.
— Но зато это была замечательная партия! — воскликнул толстый жилец. Он ничего не понял и был очень доволен, что оказался победителем.
Гриша больше играть не стал и собрался уходить.
— Вы, молодые люди, объясните ему, — поспешно обратился к ребятам толстяк. — Вы объясните, что у нас тут много любителей. Может быть, найдутся игроки ему по плечу.
Степка с радостью принялся переводить Грише слова толстого жильца и прибавил еще от себя, что все приглашают Гришу заходить в красный уголок почаще.
Глава восьмая
Не следует думать, что у ребят только и осталось теперь дела, как дежурить в красном уголке. Вовсе нет! Каждое утро разбегались по дворам разведчики отряда, чтобы узнавать о том, где какие происходят беспорядки. Быстроногие, глазастые, они заглядывали во дворы, взбирались на чердаки. От них не могли укрыться ни замусоренная лестница, ни кучи шлака, выброшенные из котельной, о которые спотыкались жильцы, ни темные подъезды, куда экономные дворники никак не могли собраться поставить новые лампочки взамен перегоревших. Материалов для заметок и карикатур в «Ракете» накопилось столько, что их хватило бы не на один, а на пять номеров. И Женька с Лешкой приступили к выпуску следующего номера стенной газеты.
Утром в среду, в тот день, когда ребята готовились пойти на прием к председателю горисполкома, Костя и Мишка привели в отрядную комнату мальчишку, который отчаянно сопротивлялся и орал во весь голос.
— Вот, — с возмущением сказал Костя, подталкивая его в спину и кладя на стол перед Степкой сломанную ветку липы. — Деревья ломает!
А Мишка добавил с мрачной угрозой:
— У-у, вредитель!
Оказалось, что Кутырин и Гвоздев по пути в красный уголок увидели, как мальчишка весело бежал по улице, а потом вдруг подпрыгнул и сломал ветку у одной из лип, которые вперемежку с кленами росли по Садовой.
— Ты где живешь? — спросил Степка.
— Н-на Почтовой, — растерянно мигая, ответил мальчишка.
— Вот и ломал бы на своей Почтовой! — крикнул Вовка.
— Помолчи, Пончик, — одернул его Степка и, обернувшись к мальчишке, спросил: — Ты для чего эту ветку сломал?
— Просто так, — вызывающе ответил тот.
— Дать бы тебе просто так по шее, — сказал Женька, — чтобы знал в другой раз.
Дверь внезапно распахнулась, и в отрядную влетели запыхавшиеся Павлик и Шурик.
— Ребята! Туристы приехали! — закричал Шурик.
— 3-заграничные! — добавил Павлик.
— Ух, и автобус у них! — воскликнул Шурик.
— Т-такой голубой, а внизу — такой з-зеле-ный! — прибавил Павлик.
— Бежим посмотрим! — крикнул Шурик.
Мальчишка, воспользовавшись тем, что о нем на время забыли, кинулся к двери и был таков.
— Удрал! — воскликнул Костя.
— Эх, надо бы ему по шее дать! — с огорчением заметил Мишка.
— Ничего, он теперь на нашу улицу носа не сунет, — сказал Женька и спросил, обернувшись к Шурику: — А где они, туристы?
— Мы их на Вокзальной видели. А теперь не знаю где.
— Наверно, к церкви поехали, — сказал Степка. — А если там нет, то — к монастырю. Я знаю, туристы всегда так ездят.
Было решено оставить в красном уголке дежурного и немедленно отправиться посмотреть на заграничный автобус. Однако никто остаться не захотел.
— Давайте жребий! Жребий будем тянуть! — закричал Пончик.
Нашелся листок бумаги, который Женька аккуратно разорвал на шестнадцать мелких лоскутков. Это даже было много — хватило бы и одиннадцати. Десять бумажек были чистые, а на одиннадцатой Женька нарисовал крестик.
— Вот увидишь, Пончик, — сказал он свертывая бумажки в крепкие трубочки. — Вот увидишь, тебе достанется дежурить. Это уж так всегда бывает, такая примета: не рой другому яму.
— Не верю я ни в какие приметы, — объявила Таня и первой вытянула бумажку из Женькиных ладоней, сложенных лодочкой. — Ну вот, видите? Чистая!
— Тебя это не касается, — заметил Женька. — А Пончик, вот запомните, обязательно вытащит с крестиком.
Пустые бумажки вытащили Кузя, Степка и Лешка. За ними потянулся Пончик.
— Р-ргав! — неожиданно пролаял Женька.
Вовка в испуге отдернул руку.
— Ну тебя, Женька! — воскликнул он и выхватил из пригоршни бумажку.
Едва он ее развернул, как все поняли по выражению его лица, что ему попалась бумажка с крестиком.
— Это Женька нарочно подложил, — со слезами в голосе крикнул Пончик. — Там, наверно, еще есть с крестиком…
— Я говорил! Я говорил! — в восторге прыгал Зажицкий.
— 3-знаете что, — неожиданно заявил Павлик. — Я, п-пожалуй, останусь вместо Вовки. Я ведь все равно этот автобус уже видел. И потом м-мне песню надо на ноты переписать…
— Нет уж, — великодушно ответил Пончик. — Если мне досталось, то я и останусь.
Пончик явно изменился к лучшему за последние дни.
Оставив Пончика в красном уголке, ребята помчались смотреть на автобус, который привез иностранных гостей. Сначала побежали к церквушке, надеясь, что туристы поехали туда. И действительно, еще издали увидели в переулке возле деревянной церковки красивый большой автобус. Рядом с ним толпились иностранцы, человек пятнадцать мужчин и женщин. Они громко переговаривались, смеялись и то и дело наводили на дома, на прохожих, друг на друга объективы фотоаппаратов и кинокамер.
Степка сразу же разобрал, что приезжие гости говорят по-немецки. А одна женщина, увидав ребят, подошедших довольно близко, что-то сказала, улыбаясь, другой, приставила к глазу черную коробочку кинокамеры, нажала на блестящую кнопку, и послышалось ровное легкое стрекотанье.
— Кино! — с восхищением произнес Олег.
На боку автобуса желтой краской были написаны какие-то буквы и нарисован значок — оранжевый кружок с красными крылышками.
— «Гам-бург», — вслух с трудом прочитал Степка.
— «Туристская компания в Гамбурге», — перевела Таня. — Они из Гамбурга приехали.
— Из Федеративной Республики Германии, — сказал Шурик Веденеев.
Одна из женщин-туристок, худощавая и высокая, со смешной прической, похожей на плохо прилаженный парик, огляделась по сторонам со скучающим видом и что-то сказала стоявшему рядом с ней высокому седому человеку в больших очках с темными стеклами и в сером костюме. Тот ответил и принялся было возражать.
