Илья Туричин - Закон тридцатого. Люська
— А ты не пугайся. — Люська засмеялась. — Новый директор — это тебе не Разгуляй. Зовут его Степан Емельянович.
— Степан Емельянович, — повторила Галя еле слышно.
Девушки расцеловались. Люська ушла.
Галя долго лежала, закрыв глаза, все силилась представить себе нового директора, похожего на Титова.
В воскресенье с утра у Гали от волнения разболелась голова. Во время обхода она боялась, что проницательный доктор заметит что-нибудь неладное и не разрешит впустить к ней посетителей.
Осмотрев Галю, доктор и впрямь спросил:
— Что с вами? Вы чем-то взволнованы?
— Нет, нет! Что вы, — торопливо заговорила Галя. И, желая, видимо, отвлечь внимание врача, предложила: — Угощайтесь грушами, доктор. Очень вкусные.
— Это по какому поводу подкуп? — засмеялся врач.
Галя даже порозовела.
— О-о, мы уже краснеть начинаем! — довольно сказал доктор. — А груши ешь сама. Мне врачи запретили грушами питаться. — Он подмигнул ей и перешел к соседке.
У Гали от сердца отлегло.
Принесли обед. Но есть не хотелось. Ничего в горло не лезло. Только выпила глоток бульону.
— Ты почему не ешь? — строго спросила сестра. — Доктор велел есть как следует.
— Он мне велел груши есть. Вот аппетит и перебила.
«Тихий» час тянулся по крайней мере часов пять. Наконец в коридоре послышались шаги. Шли первые посетители. Галя поправила прядку у лба. Подумала: «И чего я волнуюсь?» И заволновалась еще больше. Даже руки стали дрожать.
Дверь отворилась, и появилась Люська. За ней маячила высокая мужская фигура.
— А вот и мы! — начала с порога Люська. — Здравствуй, Галя! Познакомься, это наш новый директор Степан Емельянович.
— Здравствуйте. — Степан Емельянович поклонился.
— Очень приятно, — невнятно пролепетала Галя.
Степан Емельянович положил на тумбочку коробку конфет.
— Ну что вы, — смутилась Галя.
— Ничего, ничего. Это вам на поправку.
— Садитесь, Степан Емельянович. — Люська пододвинула стул, а сама присела на краешек кровати.
Степан Емельянович неловко опустился на стул. Галя изредка взглядывала на него. Голубоглазый, с высоким лбом, крутым подбородком и строгими, четко обрисованными губами, он и впрямь казался ей похожим то на Гагарина, то на Титова.
— Скоро выпишут? — спросила Люська.
— Доктор обещал на днях на пол пустить. Не знаю, как пойду. Страшно даже!
— Да-а… Болезнь — не радость, — заговорил Степан Емельянович. — Меня вот тоже из авиации того… по состоянию здоровья.
Гале было приятно, что Степан Емельянович как бы поставил ее рядом с собой.
— Интересно. Ведь я вас, Галя, такой и представлял себе.
— Какой такой?
— Ну, вот такой, светленькой и с ясными глазами. Девчонкой немного. Ведь так получилось, что ваше письмо было первым документом, с которым я познакомился в магазине. Так что с вас началось мое знакомство о торговлей.
— Представляю, что вы обо мне подумали!
— Да, откровенно говоря, поначалу нелестно. А потом снова перечитал письмо. И попытался представить вас себе. И представил вот примерно такой, как вы на самом деле. Честное слово!
Дальше разговор не клеился. Только и раздавалось: «М-да!», «Такие дела», «Вот так…» Посидев еще немного, Степан Емельянович и Люська ушли. А Галя зарылась лицом в подушку.
В четверг вместо Люськи, которую ждала Галя, пришел один Степан Емельянович. Он сел возле Гали на стул, сказал, что Люська сейчас выступает на комсомольском собрании в клубе Механического завода. После небольшой неловкой паузы они разговорились…
— Слово имеет товарищ Самсонов, модельный цех. Приготовиться товарищу Телегиной, тридцать первый магазин.
В зале задвигались. Завертели головами.
Люська скомкала носовой платок. Сейчас этот Самсонов, потом ей… А все — новый директор!
Две недели в магазине разбирался в документах, с оптовыми базами познакомился. Потом собрал всех в обед и говорит: «Наша торговля неимоверно отстает от авиации. Как мы внедряем новую технику? Вот автомат поставили для разливки молока, но ведь очередь-то к нему такая же, как и к ручной продавщице. Или, скажем, приходит в наш магазин покупатель. Берет сыр, колбасу, мясо, молоко, ну, селедку там, помидоры. Встал в кассу. Набил чеков. За сыром — к одному продавцу, за колбасой — к другому, за мясом — к третьему. А время? Да я на своем истребителе за это время в Москву и обратно слетал бы! Разве же мы имеем право так с человеческим временем обращаться? Прошу всех подумать над этим вопросом: как сэкономить людям время, ликвидировать в магазине очереди. Начисто, как недостойную форму торговли».
Вот и начали ломать головы. Не все, конечно. Кое-кто посмеивался: мол, торговля не авиация.
А Люська лишилась покоя. Все думала, думала… В «Гастроном» зашла, тот, что в их доме. Покупателей полным-полно. А очередей нет! Поговорила с продавцами. Может, секрет у них какой? Нет никакого секрета. Магазин работает с утра и до закрытия с полной нагрузкой.
«А у нас, — подумала Люська. — Большой наплыв покупателей утром и к вечеру, когда на заводе первая смена кончает. В это время и возникают большие очереди. Во всех отделах. А днем спокойно. Неравномерно загружен день».
Еще в один магазин зашла, в другой. Везде та же картина, что и в их магазине. Работают с неравномерной загрузкой. Может, здесь и зарыта собака? Но ведь не заставишь же покупателя приходить в магазин непременно днем, когда тебе обслужить его удобнее.
В воскресенье по установившейся привычке Люська пошла в кино смотреть новые хроникальные фильмы. В фойе встретила Алешу Брызгалова. Обрадовалась почему-то, подошла.
— Здравствуйте, Алексей Дмитриевич! — И тут же смутилась.
Брызгалов был не один. Рядом с ним стояла маленькая белокурая девушка.
— Здравствуй, Люся! Познакомься — это моя жена, Майя. Это Люся Телегина. — Брызгалов ласково посмотрел на жену.
Та улыбнулась.
— Здравствуйте, Люся!
— Ну, как дела торговые? — спросил Брызгалов.
— Директора у нас в тюрьму посадили.
— Слышал. — Брызгалов повернулся к жене. — Полмиллиона украл, копеечка в копеечку.
— Хотим придумать что-нибудь, чтобы лучше торговать. Вот думаем-думаем. А посоветоваться не с кем.
— Что ж, дело хорошее. Приходи в райком. Мы, конечно, не специалисты в торговле, но народ у нас боевой, чем-нибудь поможем.
Впустили в зал. Люська стала пробираться на свое место.
На другой день Люська отпросилась на часок и пошла в райком. Брызгалов встретил ее приветливо, подробно расспросил о магазине, о людях, о работе.
— Это большая проблема. И чрезвычайно важная. Как людям сберечь нервы и время, ликвидировать очереди в магазинах. Ведь, насколько я понимаю, очереди возникают не потому, что продуктов не хватает, а потому, что торгуем по старинке, плохо, неорганизованно. Не в ритм времени, что ли. Так ведь, Людмила?
— Так, Алексей Дмитриевич. Вот если бы организовать дело таким образом, чтобы каждый покупатель имел определенное время для покупок. Тогда бы и приходил в магазин.
— По расписанию? — пошутил Брызгалов.
— А что, и по расписанию! — бойко сказала Люська.
— Но из этого, к сожалению, ничего не выйдет, Людмила. Покупатели ваши работают и в магазин могут прийти только после окончания работы. Кстати: кто ваши покупатели, вы знаете?
Люська удивленно посмотрела на Брызгалова.
— Население… В основном — рабочие с Механического.
— А как изучаете вы их запросы?
— Запросы?.. — Люська замялась.
— Вот то-то… А я бы на вашем месте начал с обстоятельного знакомства с покупателями. Сходил бы на завод. По цехам бы прошел. С людьми бы поговорил. Чтобы конкретно знать, кого обслуживаешь. И люди подскажут, как лучше их обслужить. Непременно подскажут.
В тот же день Люська позвонила Мише. Его на месте не оказалось. Сказали, что он в заводском комитете комсомола. Люська позвонила в комитет. Незнакомый рокочущий голос ответил, что Кротов ушел в цех, и поинтересовался, кто спрашивает и что передать.
— Моя фамилия Телегина, я из соседнего продовольственного магазина, — сообщила Люська и быстро добавила: — Мне Кротов не по личному делу.
— Понимаю, — пророкотал голос. — Раз не по личному, так, может, мне расскажете? Я секретарь заводского комитета комсомола. Строганов моя фамилия.
— Мы хотим экскурсию на завод организовать.
— Экскурсию? Ну что ж, заходите в комитет. Договоримся.
— Сейчас зайти?
— Можно и сейчас. Я закажу пропуск.
— Хорошо. Иду.
Комитет комсомола находился в административном здании. Через несколько минут Люська уже подымалась по лестнице. Здесь было тепло и пахло металлом. «Наверно, все на заводе пахнет металлом», — подумала Люська.
