Люси Монтгомери - Аня с острова Принца Эдуарда
— Правда же, старая миссис Дуглас — милейшая женщина? — сказала Джанет, когда они уже шли по дороге.
— Мм… — рассеянно отозвалась Аня. Она терялась в догадках, почему у Джона Дугласа был такой вид.
— Она ужасная страдалица, — продолжила Джанет сочувственно. — У нее бывают мучительные приступы. Джон всегда очень тревожится за нее. Он даже боится оставлять ее одну дома.
Глава 33
«А он все приходил и приходил»
Три дня спустя Аня пришла из школы домой и застала Джанет плачущей. Слезы и Джанет — это казалось столь несовместимым, что Аня пришла в полное смятение.
— О, что случилось? — воскликнула она с тревогой.
— Я… мне сегодня исполнилось сорок, — всхлипнула Джанет.
— Но вчера вам было почти столько же, и вы от этого не страдали, — утешала Аня, стараясь говорить без улыбки.
— Да… но, — продолжила Джанет с трудом, глотая слезы, — Джон Дуглас не хочет сделать мне предложение.
— Ax… он сделает… непременно сделает, — сказала Аня, запинаясь. — Дайте ему только время, Джанет.
— Время! — воскликнула Джанет с неописуемым презрением. — У него было двадцать лет. Сколько ему еще нужно?
— Вы хотите сказать, что Джон Дуглас ухаживает за вами двадцать лет?
— Да. И никогда даже не упоминал о женитьбе. И теперь я уже не верю, что он когда-нибудь это сделает. Я никогда ни одному смертному ни словечка об этом не говорила, но теперь чувствую, что просто должна с кем-то поделиться своим горем, а иначе сойду с ума! Джон Дуглас начал ходить со мной двадцать лет назад, когда еще жива была моя мать. Ну, и все приходил к нам и приходил, и через некоторое время я начала вязать одеяла и все такое прочее, но он никогда и не заикнулся о свадьбе, только все приходил и приходил. И я ничего не могла с этим поделать. Моя мать умерла, когда мы с ним проходили так вместе восемь лет. Я думала, может, хоть теперь он заговорит, когда увидит, что я осталась совсем одна на свете. Он проявил настоящую доброту и сочувствие и делал для меня все, что мог, но так и не сказал: «Поженимся!» Так все и идет до сих пор. Люди винят в этом меня. Говорят, что я не выхожу за него, так как его мать тяжело больна, а я не желаю утруждать себя уходом за ней. Но я с радостью стала бы ухаживать за матерью Джона!.. Но пусть думают, что хотят. Пусть уж лучше осуждают меня, чем жалеют. Это так унизительно, что Джон не делает мне предложение. И почему? Мне кажется, что если бы я только знала причину, я не страдала бы так.
— Может быть, его мать вообще не хочет, чтобы он на ком-то женился, — предположила Аня.
— Да нет же, она хочет! Она часто говорит мне, что очень хотела бы, чтобы Джон женился, прежде чем пробьет ее смертный час. И она всегда делает ему намеки — вы и сами на днях слышали. Я думала, сквозь землю провалюсь.
— Это выше моего понимания, — растерянно сказала Аня. Она вспомнила Людовика Спида. Но случаи были несопоставимы. Джон Дуглас не был человеком того же склада, что Людовик. — Вам следовало бы выказать больше твердости, Джанет, — продолжила он решительно. — Почему вы не прогнали его давным-давно?
— Я не могла, — жалобно простонала бедная Джанет. — Понимаете, Аня, я всегда ужасно любила Джона. И он мог приходить или не приходить — это не имело значения, так как здесь все равно нет никого другого, за кого я хотела бы выйти замуж.
— Но тем самым вы смогли бы заставить его высказаться, как подобает мужчине, — настаивала Аня.
Джанет покачала головой:
— Нет, думаю, что не смогла бы. Да я боялась и пробовать: он подумал бы, что я и вправду не хочу его видеть, и ушел бы насовсем. Наверное, я слабохарактерная, но такие уж у меня чувства. И я ничего не могу с этим поделать.
— Вы можете, Джанет! Еще не поздно. Займите твердую позицию. Дайте понять этому человеку, что вы больше не намерены терпеть его нерешительности. Я поддержу вас.
— Не знаю, — сказала Джанет с безнадежностью в голосе, — не знаю, наберусь ли я когда-нибудь смелости. Это тянется так давно. Но я подумаю о вашем предложении.
Аня чувствовала, что разочаровалась в Джоне Дугласе. Он очень понравился ей, и она никак не предполагала, что он из тех мужчин, которые могут безответственно играть чувствами женщины в течение двадцати лет. Ему, несомненно, нужно дать урок! И Аня с мстительным чувством в душе думала о том, какое удовольствие доставило бы ей подобное зрелище. Поэтому она пришла в восторг, когда на следующий вечер, шагая рядом с ней на молитвенное собрание, Джанет заявила, что собирается «выказать твердость».
— Я дам понять Джону Дугласу, что не намерена больше позволять ему топтать мои чувства.
— Вы совершенно правы! — подчеркнуто заявила Аня.
Когда молитвенное собрание закончилось, Джон Дуглас подошел к Джанет со своей обычной просьбой. Джанет выглядела испуганной, но решительной.
— Нет, спасибо, — сказала она ледяным тоном. — Я отлично знаю дорогу домой. И это неудивительно, если учесть, что я хожу по ней сорок лет. Так что вам нет необходимости утруждать себя, мистер Дуглас.
Аня смотрела на Джона Дугласа и в ярком свете луны снова увидела последний поворот дыбы. Без единого слова он отвернулся и зашагал прочь по дороге.
— Стойте! Стойте! — отчаянно закричала вслед ему Аня, совершенно не думая об остальных ошеломленных свидетелях этой сцены. — Мистер Дуглас, стойте! Вернитесь!
Джон Дуглас остановился, но не двинулся назад. Аня подлетела к нему, схватила за руку и прямо-таки потащила обратно к Джанет.
— Вы должны вернуться, — бормотала она умоляюще. — Это все ошибка, мистер Дуглас… все это моя вина. Я заставила Джанет так поступить. Она не хотела… но теперь все в порядке, правда, Джанет?
Джанет, не проронив ни слова, взяла Джона под руку и пошла домой. Аня покорно последовала за ними, а затем проскользнула в дом через заднюю дверь.
— Да, хорошо же вы можете поддержать человека, — язвительно заметила Джанет.
— Я ничего не могла поделать, — с раскаянием сказала Аня. — Я просто почувствовала себя так, словно на моих глазах совершается убийство. Я просто должна была побежать за ним.
— Ax, я так рада, что вы это сделали. Когда я увидела, как Джон уходит от меня по дороге, мне показалось, что вместе с ним уходит из моей жизни вся радость и все счастье без остатка. Это было ужасное чувство.
— Он спросил вас, почему вы это сделали? — поинтересовалась Аня.
— Нет, он ни словом об этом не обмолвился, — уныло ответила Джанет.
Глава 34
Джон Дуглас наконец объясняется
У Ани еще оставалась слабая надежда, что, возможно, что-нибудь изменится после этого вечера. Но ничто не изменилось. Джон Дуглас приходил в гости, ездил с Джанет кататься, провожал ее домой с молитвенных собраний — так же, как делал это предыдущие двадцать лет и как, по всей видимости, собирался делать следующие двадцать. Лето походило к концу. Аня вела уроки в школе, писала письма, немного училась сама. Прогулки до школы и обратно были очень приятными. Она всегда ходила коротким путем через топь. Это было чудесное место: болотистая почва, ярко-зеленая от наизеленейших мшистых кочек, извивающийся среди них серебристый ручей и прямые стройные ели с лапами, укутанными в серо-зеленый мох, и с корнями, поросшими всевозможными лесными прелестями.
Тем не менее Аня находила жизнь в Вэлли Роуд несколько однообразной. Хотя один забавный эпизод все же имел место.
Если не считать нескольких случайных встреч на дороге, она почти не видела бесцветного, с волосами, как пакля, Сэмюэля с его мятными леденцами после того вечера, когда он час просидел на садовой ограде у домика Джанет. Но в один теплый августовский вечер он появился снова и торжественно уселся на грубо отесанную скамью возле крыльца. Он был в своем обычном рабочем одеянии — брюки с разнообразными заплатами, продранная на локтях голубая рубашка из грубой хлопчатой ткани и потрепанная соломенная шляпа. В зубах он держал соломинку и не переставал жевать ее, торжественно глядя на Аню.
Аня со вздохом отложила книгу и взялась за свое вышивание. О каком-то разговоре с Сэмом нечего было и думать.
После продолжительного молчания Сэм неожиданно заговорил.
— Уезжаю отсюда, — отрывисто сказал он, махнув соломинкой в сторону соседнего дома.
— Вот как? — отозвалась Аня вежливо.
— Ага.
— И куда же вы едете?
— Подумываю свой дом завесть. Есть тут один подходящий в Миллерсвилле. Но ежели я его сниму, так надо женщину.
— Да, вероятно, — сказала Аня с неопределенной интонацией.
— Ага.
Последовало новое продолжительное молчание. Наконец Сэм вынул соломинку изо рта и сказал:
