Вера Иванова - Весенний подарок для девочек. Лучшие романы о любви (сборник)
А пока было лето. И каждый вечер он подкатывал к нашему дому на мотоцикле и увозил меня на холмы, в поле, на озеро; мы носились по проселочным дорогам, забредали в высокую траву, Игорь собирал для меня охапки цветов и рассказывал о каждом цветке, о птице, вспорхнувшей у нас из-под ног, он столько всего знал в этом своем простом мире. Он привозил мне кульки, полные спелых вишен, смородины или крыжовника, часто передавал моей маме «гостинцы»: какие-то необыкновенные пироги, которые пекла его мама, особенные огурцы или взбитое вручную масло.
— Скоро сватов пришлют, — смеялась мама, принимая деревенские дары. Она пыталась отказываться, но Игорь настаивал и никогда не приезжал с пустыми руками. Мама смирилась. Только предупреждала меня, чтоб я не наделала глупостей.
Однажды произошла очень смешная история. Мама хорошо знает украинский. Мы с папой — так себе. То есть я понимаю, о чем говорят, но сама не говорю. Игорь разговаривал со мной по-русски, как и Леся. Однако иногда путался. Как-то вечером он приехал и говорит:
— Подожди, зараз вернусь. — Он куда-то торопился и сразу же унесся на своем мотоцикле. А я побежала маме:
— Мама! — я готова была разреветься. — Игорь назвал меня заразой!
— Что? — не поняла мама. — Повтори, что он сказал?
— Он сказал: вернусь, зараза!
Мама рассмеялась:
— Ксюша, не зараза, а зараз, то есть сейчас. Игорь сказал, что он сейчас вернется.
Он действительно довольно скоро подъехал. Я предпочла не рассказывать ему о случившемся. Хорошо, что вовремя спросила у мамы. Но я запомнила свою оплошность и старалась внимательнее слушать Игоря. Ведь он делал все, чтоб я его понимала! Слова имеют огромную силу. Ведь бывает так, что люди не могут или не хотят услышать друг друга. Каждый кричит о себе. Наверное, здесь и кроется главная проблема в отношениях: мы слишком замкнуты на себя.
Игорь уговорил меня познакомиться с его семьей, мне пришлось согласиться. Его мама оказалась круглолицей, смешливой, невысокой женщиной. Едва мы зашли в дом, как она кинулась накрывать на стол. А потом долго и упорно потчевала меня домашними вкусностями и разносолами. Отец Игоря усмехался в усы и называл ее синеглазкой. Игорь удивительно похож на своего отца, вот только глаза мамины — синие.
Мама Игоря рассказала, что хорошо знала моих бабушку и дедушку, маминых родителей. Люди, мол, были хорошие. Просила передать маме и отцу, чтоб заходили в гости. Я, конечно, обещала.
Все-таки я чувствовала себя неловко. Как будто и правда собралась замуж за Игоря и сейчас мне устроили смотрины.
Я потом сказала об этом Игорю, но он лишь посмеялся. «Просто у меня родители — люди гостеприимные», — сказал он. Но, мне кажется, он лукавил. Он изучал меня так же, как и я его.
Мы не говорили о любви. Не признавались друг другу в каких-то необыкновенных чувствах. Нам просто хорошо было вместе. Во всяком случае, я могу сказать это о себе.
Я старалась не идеализировать Игоря. Но часто задавалась вопросом, откуда он такой взялся? Если бы в селе таких, как он, было много, тогда можно было бы сказать: да, труд облагораживает, сельская жизнь правильная и всякие другие красивые слова. Но я же видела, что вокруг полно ребят, у которых множество недостатков. В частности, двоюродный брат Игоря — сын дяди-фермера. Типичный мажорик, если бы Влад его увидел, вот бы у него был повод поиздеваться!
Мальчик, у которого всегда все было. Я с ним тоже познакомилась. До чего же избалованный мальчишка! Артем хотя бы амбициозен, а у этого даже желаний никаких нет. Зачем? Все принесут и в рот положат. Только и может, что кривляться. Вялый, высокомерный, настоящий барчук, одним словом.
Игорь его терпеть не мог, пожалуй, единственного из всей семьи. А как к такому относиться? Впервые в жизни я столкнулась с человеком, который на своего брата смотрел свысока и разговаривал, как со слугой, с батраком. А ведь Игорь, в отличие от него, работал, то есть был одним из тех, кто поддерживал этого бездельника. Удивительно, сынок жил на иждивении у отца, да еще и гордился этим. Неприятный тип. Отец — мужик классный, а сына избаловал до невозможности, вероятно, потому, что он один?
Хорошо, что мне не пришлось слишком часто встречаться с этим сынком. Уж очень он выводил меня из себя.
Лето казалось бесконечным. Через месяц уехали родители, оставив меня на попечение родственников. Я почти ничего не замечала. Я жила от вечера до вечера, полностью поглощенная Игорем. Город начисто выветрился из моей памяти. Какими же пустыми и нелепыми выглядели теперь мои переживания, весь мой прошлый образ жизни. Дни сменялись днями. Я спала до обеда, загорала, читала, даже купалась в озере. Русалки русалками, но поплавать-то хочется. А вечером неизменно приезжал Игорь, и мы гуляли до рассвета. Не знаю, когда он спал, ведь днем ему приходилось работать. Наверное, я жуткая эгоистка. Иногда я замечала, что он устал. Но мне и в голову бы не пришло отправить его домой.
Его бывшей девушки я больше не видела. Игорь не заговаривал о ней. Вероятно, это правильно, зачем мне знать.
Мы словно сговорились и не рассказывали друг другу о том, что с нами было раньше. Такие отношения — с чистого листа. Поэтому Игорь ничего не знал об Артеме и Севе. Я как-то выдала одну из шуток Влада, Игорь лишь слабо улыбнулся в ответ. А я подумала, что шутка действительно не очень смешная.
В садах поспели вишни, они висели бордовыми тяжелыми каплями среди густой зелени листьев. По селу тек сладковато-терпкий запах вишневого варенья. На дворах и в летних кухнях стояли на огне здоровенные тазы, полные ягод. Детвора бегала с кусками хлеба, густо намазанного розовой сладкой пенкой. Я тоже варила варенье впрок, на зиму. Точнее, следила за тем, чтоб оно не убежало, и мешала деревянной ложкой на длинной ручке.
Налились первые яблоки, поспели абрикосы и сливы.
Игорь возил меня на бахчу и учил, как правильно выбирать спелый и сладкий арбуз. А потом мы объедались этими арбузами, погружая лица в сахарную мякоть. Ели нежные, пахнущие медом дыни. Ездили на пасеку, угощались свежим сотовым мёдом. Я очень боялась пчел. Пасечник выдал нам шляпы с сеткой, чтоб закрыть лицо. Мы ходили с ним к ульям, и он показывал, как надо собирать соты.
На полках в летней кухне выстроились банки с вареньями, соленьями, медом — все, что я должна была везти домой. Лето все более тяжелело плодами, тучнело, старилось. Оно было щедрым, богатым, жарким, с короткими ливнями, солнечными полднями, благодатными вечерами и ночами, полными запаха нагретой земли, тишиной и тревожной нежностью.
Однажды Игорь сказал:
— Смотри, цикорий цветет… лето кончается…
Голубовато-сиреневые цветы на длинных стеблях, пышные георгины в палисадниках, копны скошенной травы на полях. Люди, живущие по своему календарю, без отрывных листов, календарю, в котором значим каждый день. Прозевал день, упустил год.
Я заметила, как по вечерам густели сумерки, а сами ночи удлинились, стали прохладнее. Зато небо сияло роскошными золотыми россыпями. Мы часто наблюдали звездопад.
Кажется, в то лето я загадала миллион желаний. Я спрашивала у Игоря:
— Что ты загадал?
А он отвечал:
— Нельзя говорить, не сбудется.
Катились дни золотыми яблоками. Казалось, нет им конца, но вот в мешке лета их осталось совсем немного.
В конце августа за мной приехал папа. Я только тогда поняла, что лето кончилось.
В последний вечер мои друзья устроили мне проводы. Даже диджей смилостивился и допустил меня к музыке. Сказал: «Дерзай! Ты ж у нас продвинутая». Гуляли всю ночь, так что спать мне не пришлось. Игорь грустил, но старался не показывать виду. Я обещала приехать следующим летом, а он сказал:
— Мы, наверное, не увидимся, меня весной в армию заберут.
Что-то кольнуло слева, и я словно очнулась от былой беспечности. Я смотрела на него и думала: «Неужели больше никогда? Никогда не повторится волшебное лето… никогда… никогда… никогда…» — отзывалось с каждым ударом сердца.
Рано утром у нашего дома остановился кортеж мотоциклистов. Нас сопровождали до поворота на шоссе, будто машину президента. Ребята без конца сигналили, наверное, перебудили все село.
Проехали километров тридцать, папа затормозил, и мы еще раз попрощались со всеми. Я видела в зеркало, как мои друзья долго махали нам вслед. Но скоро я перестала их видеть…
Вместо эпилога. Возвращение
Дома меня ожидали новости. Родители получили ордер на новую квартиру. Пока нас с папой не было, мама уже начала паковать вещи. Тишка нервничал, шипел на всех и метался. Во-первых, он страшно не любит, когда мы уезжаем, во-вторых, наверное, чувствовал, что очень скоро ему придется лишиться любимого дома и двора, где его знали и уважали все местные коты и кошки.
Я бродила по комнатам, таким родным и привычным. Стояла на балконе, смотрела на улицу внизу. Скоро, очень скоро я стану самой обыкновенной девчонкой, каких в нашем городе тысячи. Я понимала, что наш особняк требует капитального ремонта. Он, по сути, памятник архитектуры. Но мне было несказанно жаль покидать этот дом.
