Зента Эргле - Ребята нашего двора. Вот это было лето!
— Где же ты их откопаешь в самую страдную пору? — недоверчиво покосился Озол на друга.
— Целых две бригады, по десять человек в каждой, и свои бригадиры. Одна здешняя: твой Вилис, Марцис Лапинь и другие ребята, а вторая — рижане из лагеря.
— Ха-ха-ха, детей на стройку! Ну и додумался! — рассмеялся председатель артели.
— Нет, ты погоди смеяться. Сколько тебе лет было, когда ты начал работать?
— Двенадцать.
— А твоему Вилису сейчас сколько?
— Четырнадцать. Так ведь это совсем другой табак.
— Почему другой? Ты сам говорил, что вся тяжелая работа уже сделана, осталась только внутренняя отделка. Пускай помогают мастерам подносить материалы, убирать помещения. От работы еще никто не умирал.
— Так-то оно так, — задумался Озол.
— Или, скажем, пускай грузят на тачки строительный мусор и вывозят на дорогу. А то осенью на машине к клубу не подъедешь.
— Вряд ли из этого что путное выйдет, но попробовать можно, — сдался наконец председатель колхоза.
* * *— Тоже нашлись работники, — узнав о планах ребят, сказала Янкина мать Вовкиной матери. — Замызгают всю одежду, пособьют обувь — хлопот не оберешься, а толку — кот наплакал.
— Ну, как ты не понимаешь, мама, — перебил ее Янка, — нам в лагере скучно. А работать всей оравой — это же совсем другое дело!
Вовкина мать и товарищ Калнынь встали на сторону ребят, и Янкиной матери пришлось уступить.
Старый Клудзинь, каменщик и маляр, про которого говорили: мастер — золотые руки, — уже поджидал помощников.
— Четырех орлов — к тачкам! — скомандовал он. — Будете возить строительный мусор и сваливать вон в ту яму.
— Майгонис, Янка! — назначил Алька.
— Вилис, Эрнест! — вторил ему Марцис.
— Здесь тачки и лопаты, — показал мастер. — Только не насыпайте с верхом, а то с места не стронете.
— Ерунда! — Майгонис поплевал на ладони с видом заправского работяги.
— Волдис, тебе сколько маляров требуется? — обратился Клудзинь к молодому парню в комбинезоне, заляпанном красками.
— Двоих на пульверизатор.
— Можно мы с Тонисом? — вызвался Тедис. — Мы видели, мы умеем…
— Валяйте, — согласился Алька.
— И двоих — разводить краску, — договорил Волдис.
За эту работу взялись местные ребята.
— Двое здоровых парней — носить воду! — продолжал распределять Клудзинь.
— Я сам пойду, — выпятил грудь Алька.
Марцису не к лицу отставать — что осилит какой-то рижанин, ему и подавно по плечу.
— И мне подкинь парочку! — запросил стекольщик. — Пускай замазку растирают.
— Девочки — наводить чистоту и мыть полы! Первый этаж уже готов. Как сделаете уборку, можно будет полы красить.
— А где ведра и тряпки? — тут же деловито поинтересовались девочки.
— Чего нету, того нету, — почесал за ухом старый Клудзинь. — Сбегайте к председателю артели, пускай даст.
Девочкам дважды повторять не надо.
— А где я возьму вам тряпки? — развел руками председатель.
Но девочки и не думали уходить с пустыми руками. Пришлось ему пойти в магазин, купить мешков на тряпки и ведра.
— А я? А мне что делать? — потянул за рукав старого мастера Вовка, видя, что только он остался без задания. — Мне уже семь лет, осенью я пойду в школу, — на всякий случай объяснял Вовка, чтобы его не сочли за малыша.
— Ты бы так сразу и сказал, брат, — Клудзинь с трудом сдержал улыбку. — Будешь моим вестовым. Знаешь, который приказы передает.
— А это важная работа? — подозрительно осведомился Вовка.
— Вот тебе и на! В армии вестовой стоит сразу за командиром полка.
Это другой разговор. Теперь Вовка ни на шаг не отставал от Клудзиня.
Очень скоро ребята убедились, что всякая работа, даже самая что ни на есть простая, требует сноровки. Хотя бы тот же мусор вывозить на дорогу надо умеючи.
Увидев, что местные ребята везут наполовину пустую тачку, Майгонис сказал Янке:
— Давай навалим доверху, чего там чикаться!
Поначалу полная тачка ничего себе — подавалась, но на полпути узкое колесо зарылось в мягкую землю и повозка прочно застряла — ни туда и ни сюда. Как ни пыхтели Майгонис и Янка, половину груза все-таки пришлось вывалить. А оставшуюся часть докатить до дороги было уже нетрудно.
— Взялся за гуж, не говори, что не дюж! — поддел их Вилис, проезжая мимо уже со второй тачкой.
— Чего ты спишь на ходу? — все понукал Майгонис Янку. — Смотри, они нас уже на две тачки обогнали!
Но чем выше подымалось солнце, тем заметнее убывало их рвение. Майгонис уже не ворчал на Янку, что тот еле шевелится, скорее даже втайне радовался этому.
— Только и всего? — посмеивались девочки, оглядевшись в большой комнате, куда их привел старый мастер. — Это мы в два счета.
Но скоро им стало не до смеха. Пол был покрыт слоем извести, мела и грязи толщиною в два пальца. Девочки и воду на него лили, и тряпкой его терли, но грязь будто зубами вцепилась в некрашеные доски пола. Алик и Марцис не успевали таскать воду.
— А может, скребок принести и просто соскоблить грязь? — вдруг осенило Мару. Айна сразу же оценила эту мысль.
— Погодите, я сейчас! — Она бросила тряпку и пулей вылетела за дверь.
Немного погодя она возвратилась с цапкой. И дело пошло на лад: Мара счищала грязь, Айна сметала ее метлой, а Лара и остальные девочки орудовали водой и тряпками. И когда подошло время обеда, пол сверкал чистотой.
Самая интересная работа досталась близнецам. Они по очереди качали насос пульверизатора, а Волдис, напевая и насвистывая, белил потолок. Ребята с удовольствием наблюдали, как белая струя из аппарата постепенно ровным слоем покрывает штукатурку.
Их напарники — местные парнишки (близнецы теперь знали, что их зовут Карл и Арвид) просеивали мел и по указанию маляра размешивали его с водой и добавляли клея. А затем всю массу, похожую на жидкую кашицу, надо было еще пропустить через сито, чтобы в пульверизатор не попали мелкие камешки.
Сначала все шло как по маслу, аппарат работал, Волдис насвистывал, ребята старались вовсю. Но вдруг распылитель как-то странно зафыркал, чихнул, и белая струя пресеклась.
— Будь ты неладен! — Волдис отвинтил колпачок длинной трубки и вынул из него несколько камешков величиною с горошину.
Карл и Арвид виновато переглянулись. Один-единственный раз у них сито перекосилось! Но скоро аппарат снова выдал струю, обдав всех мелкими белыми брызгами. Волдис снова насвистывал, работа быстро подвигалась вперед.
После обеда, который сегодня казался вкусным, как никогда, все без разговоров пошли отдыхать.
Прошло несколько дней, и стало ясно, что у бригады из рыбачьего поселка работа спорится лучше, чем у рижан. Строительного мусора они вывезли на пятнадцать тачек больше, чем Майгонис с Янкой. На счету у Марциса, который каждое принесенное ведро воды отмечал мелом на стенке сарая для стройматериалов, оказалось на двадцать пять ведер больше, чем у Альки.
— Что с них взять, с этих белоручек, — презрительно сказал Меткому Гарпуну Хитрый Угорь. — Интеллигенция!
Алька молча проглотил оскорбление, сделав вид, что ничего не слышал. А вечером он созвал собрание бригады.
— Честь бригады под угрозой! — заявил он. — Индейцы дают нам сто очков вперед. И вообще мы работаем слишком примитивно. Взять хотя бы воду — носим ведрами, как в древнем Египте.
— Правильно, Алька! Единственный выход для нас — рационализация.
— Сделаем так — сегодня вечером волейбол отменяется, пусть каждый обдумает, как механизировать работу, — предложил Алька. — А после ужина еще раз соберемся и обсудим все предложения.
— Послушай, Алька, чего ради мы стараемся! Пускай они сами строят свой клуб, если хотят! — осторожно заикнулся Янка. У него здорово саднила ладонь, на которой лопнули волдыри.
— Дезертировать? Только этого не хватало!
— Ни за что!
— Вся малышня в поселке над нами смеяться будет. — Бригада решительно отклонила предложение Янки.
— Если среди нас есть маменькин сынок, пускай сидит дома, без него обойдемся! — покосился на Янку Майгонис.
— Да я что, — оправдывался Янка, — я думал…
— Индюк тоже думал! — ехидно ввернул Тедис.
— Понимаешь, просто колесо у тачки узкое. Зароется в песок, никакими силами его оттуда не вытащить, — жаловался Янка отцу.
— А ты набери досок, проложи дорожку и кати как по рельсам, — посоветовал отец.
— Ведь это же совсем просто! — радостно закричал Янка. — Тачка сама пойдет под гору. Ну, теперь мы утрем нос индейцам!
Янкино изобретение транспортники приняли с восторгом. Они с удовлетворением наблюдали, как постепенно убавлялись огромные кучи строительного мусора.
