У царя Мидаса ослиные уши - Бьянка Питцорно
Хозяин магазинчика канцтоваров ни капельки не напоминал статую: у него было изрядное брюшко и лысина, но при этом невероятно волосатые грудь и живот. Шурин и обе дамы смотрелись несколько лучше, но тоже не казались образцами неземной красоты.
Вели они себя непринуждённо, даже расслабленно, как если бы сидели в чьей-нибудь гостиной полностью одетыми.
Лалага мысленно вернулась к спору монахинь о грехе нескромности и вспомнила, как матушка Анна-Катерина защищала невинность «своих» африканцев. Интересно, можно ли считать нудистов такими же невинными, как это утверждали в одном журнале, или их ждёт адское пламя?
– Слушай, а давай крикнем «БУ!» и убежим, – предложила Ливия. – То-то они перепугаются, эти грязные развратники.
– Сама ты грязная развратница, раз тебе нравится подглядывать!
При мысли, что Ливия втянула её в свои трусливые проделки, Лалаге захотелось плакать от злости. В отчаянии она помчалась в сторону пляжа, а Ливия, спотыкаясь, бежала за ней, жалобно скуля:
– Ты чего? Подожди! Подожди меня!
Часть пятая
Глава первая
Из летнего дневника Лалаги Пау
3 августа
Дорогой дневник, приходится доверяться тебе, потому что с тех пор, как Ирен перестала быть моей подругой, мне больше не с кем поговорить. А дружить с Ливией я совсем не хочу. Она мне не нравится: только и делает, что болтает о разных грязных вещах. Например, хочет рассказать мне, чем занимаются мужчина и женщина, когда хотят сделать ребёнка. Я сказала, что и без неё прекрасно знаю, потому что мне уже рассказали девочки из третьего класса, и с тех пор она всё пристаёт: «Ну, расскажи, что ты слышала, а потом сравним, то ли это самое, что знаю я». Но я не собираюсь говорить с ней об этом.
Дорогой дневник, вот из-за этих слов о Ливии я теперь совершенно уверена, что не покажу тебя матушке Эфизии, когда закончатся каникулы.
С Тильдой я тоже не могу откровенничать. Каждый раз, когда я пытаюсь сказать ей что-то, не касающееся её и Джорджо, она дразнится и говорит, что всё это глупости.
А теперь, когда приехала Наследница, она и вовсе целыми днями с ней, приходя в постель так поздно, что я уже сплю. Не могу понять, чем эта девица ей так нравится, разве что возрастом: они совсем-совсем ровесницы.
Дорогой дневник, ты ведь ещё не знаешь, кто такая Наследница, поэтому я объясню. Это дальняя родственница Звевы, старшей кузины сестёр Лопес, которой уже почти восемнадцать и которая отдыхает только в Плайямаре. Этой зимой Наследница жила у Звевы, потому что родители у неё погибли в автокатастрофе (отсюда и другое дружеское прозвище – Сиротка). Нас тысячу раз предупредили, чтобы мы её не обижали и не упоминали в её присутствии о смерти, похоронах, кладбищах, автокатастрофах и тому подобных вещах.
У меня этой проблемы нет, потому что мы не так уж много разговариваем. А вот Тильда сразу в неё вцепилась и теперь делает вид, что они лучшие подруги с самого детства, какими были мы с Ирен. Только мы принимали во внимание наличие Тильды, а они моё – нет. Пускай и не очень хорошо говорить так о кузине, но я иногда думаю, что Тильда делает это нарочно, чтобы сестры Лопес полопались от ярости.
Ведь Наследница – и в самом деле наследница: когда она вырастет, то станет очень богатой. Раньше она жила в Неаполе, а теперь, как я уже писала, в Серрате с тётей, дядей и двоюродной сестрой, потому что других родственников у неё не осталось. Ливия говорит, Звева безумно ревнует и ведёт себя с ней отвратительно. Она привыкла быть единственным ребёнком в семье и не выносит присутствия посторонних, пусть даже это кузина, дочь сестры её матери. Но, похоже, Наследницу совсем не волнует грубость Звевы. Она блондинка, кудрявая и очень
