Странная девочка - Аделаида Александровна Котовщикова
Без колебания Катя присела у дороги на короткую травку, развязала свёрток, развернула газетную обёртку. Какие вкусные Сашины котлеты! А пирожки-то! Катя и не знала, что Фрося умеет такие печь.
Съев добрую половину своих припасов, Катя аккуратно завернула остатки и, сытая, не спеша, мирно пошла по дороге. Она внимательно поглядела вокруг. Её окружал незнакомый мир. И мир этот был прекрасен.
Под весенним голубым небом, чистым и нежным, весело краснели железные крыши домов. Вокруг них зеленели садочки. Бело-розовые облака окутывали цветущие яблони. На пригорок взбежали берёзки в прозрачных зелёных платьицах. Их белые, тонкие, в чёрных пятнышках стволы слегка изгибались друг к другу. Берёзки будто о чём-то совещались между собой. Тёплый, светлый от солнца воздух мягко обвевал Катины разгорячённые щёки и па́хнул цветами, свежестью, молодой листвой.
А вон и дом, возле которого возвышается тополь. За этим домом должен быть поворот. Так объясняла девушка.
Катя подошла к дому, миновала тополь и только хотела обогнуть забор из штакетника, как отпрянула назад. Земля заколебалась под её ногами. Из-за угла, прямо на Катю, высунулась громадная коровья морда. Широкие ноздри пыхнули Кате в лицо тёплым па́ром. Влажно мерцали коричневые глазищи под выпуклыми шишками на лбу. И рога, рога раскинулись в обе стороны костяными дугами. Внизу они были толстыми, кверху суживались.
Катя и дух перевести не успела — шерстистая коричневая гора качнулась возле самого Катиного носа. Это корова пронесла мимо свой бок, чуть не задев Катю. А сзади уже показалась новая пара рогов. И ещё… и ещё… Катя прижалась спиной к забору, не в силах даже крикнуть.
И тут как завопит кто-то:
— К-куда-а?
Щёлкнуло оглушительно.
Коровы шарахнулись к середине дороги, а из-за коров выскочил босоногий мальчишка в мятом картузе и в длинной, не по росту, куртке со свисающими полами. Он бесстрашно кидался на коров, щёлкал длинным кнутом. Заметив Катю, он задержался на месте, засмотрелся на неё. Потом, не спуская с Кати глаз, некоторое время пятился задом. Спиной он натолкнулся на остановившуюся неподвижно корову. Даже не оглянувшись, мальчишка отпихнул её плечом. Вот это смельчак так смельчак!
А у Кати ноги мелко дрожали. Она ещё постояла немножко и пошла за дом.
Дорога через поле была чёрная и мягкая. Грязь прилипала к подошвам туфель, и Катя не без труда отдирала ноги от земли. По сторонам нежно зеленели какие-то всходы. Солнце светило тут ещё ярче, чем на дороге между домами. Высоко над Катиной головой заливисто пел жаворонок. Катя задрала кверху голову, чтобы посмотреть на птичку, которая поёт так чудесно. Её ослепила лазурь — пришлось зажмуриться.
Стало очень жарко. Катя сняла пальто, понесла его на руке, потом на плече. Туфли сделались тяжёлыми от налипшей грязи — еле ногу поднимешь. Катя подобрала палочку и кое-как обскребла туфли, а через несколько минут к ним опять пристали целые пласты липучей грязи.
— Ты что посерёдке маешься? — окликнул женский голос. — Этак вовсе увязнешь.
По самому краю дороги шла женщина в платочке, повязанном под подбородком.
— Ты по кромочке иди, — замедляя шаги, посоветовала она. — Да и разулась бы. Босиком-то куда ловчее.
Ковыляя в облепленных грязью туфлях, Катя выбралась на край дороги, туда, где стояла женщина.
— Городская, поди? — приветливо спросила та. — Далече идёшь?
— В Дубки, — несмело ответила Катя и замерла с приоткрытым ртом: вот сейчас встречная тётенька скажет: «Какие Дубки? Не туда и идёшь вовсе».
Но женщина сказала другое:
— По короткой дороге, значит, направилась? По шоссейке дорога чище, да там далеко. А тут через лес живо добежишь. Ты так и держись этой дороги, никуда не сворачивай. А кто у тебя в Дубках?
— Тётя.
— Я тамошних не знаю, проходила только… Ну, беги, беги! — Легко ступая босыми ногами, женщина отправилась дальше.
Разговор с женщиной очень ободрил Катю. Идти «по кромочке» было, и правда, гораздо легче. Однако лес никак не хотел приблизиться: всё так же чернел вдали. Тогда Катя решила его перехитрить. Она не стала глядеть вперёд, а только себе под ноги и по сторонам. А сама всё шла да шла. Потом вдруг как глянет вперёд: ну-ка, где ты там, лес?
Хитрость помогла. Лес стал ближе. Зато ноги опять еле тащились. Ещё и плечи заныли отчего-то. Катя рассердилась и заставила себя побежать. Пощупала уточку в кармане и потруси́ла рысцой.
Кусты на опушке уже хорошо видны. «Скорее, кустики, ко мне подбегайте!»
Возле пенька Катя свалилась на изумрудную траву, под которой желтела прошлогодняя листва. Полежала с минуту неподвижно, прикрыв глаза и вдыхая свежий, вкусный грибной запах земли. Потом поднялась, пальто отряхнула, хотела берет на голове поправить. А его и нет. Посмотрела Катя вокруг, пальто потрясла, в карманах поискала — нету. Может, он у Кати с головы свалился, когда она от коров шарахнулась? А может, упал, когда она по полю бежала? Теперь уж не найдёшь…
И Катя ступила на лесную дорожку.
ЛЕС
Сначала лес был светлый, весёлый и приветливый. Сквозь ещё редкую листву берёз, осин, ольхи проникали снопы солнечных лучей. Солнечные зайчики прыгали повсюду: на ветвях и стволах деревьев, на земле и даже на Катином лице. То там, то сям мелькали при дороге и на лужайках между деревьями жёлтые одуванчики, какие-то белые, синие, розовые цветы.
Но вот солнечные зайчики попрятались, деревья стояли сумрачные и словно погрустнели, всё вокруг как-то притихло. Потом верхушки деревьев закачались, затрепетала листва. Её потрогал ветер. Он пронёсся
