Дикие груши - Магомед-Расул Расулов
— Зато вы — первый папин друг. И мой тоже.
— Спасибо, Дауд, списибо, друг. — Мухтар похлопал его по плечу. — А ты, я вижу, совсем взрослый стал. Не так ли?
— Взрослый, — вздохнул Дауд, — зато многое перестал понимать.
Он сказал это неожиданно для самого себя. Наверное, он много думал об этом. А Мухтару можно было довериться без всяких опасений.
— Может, я тебе смогу помочь? Правду за правду. Недаром у нас такая пословица: «Друг не тот, кто медом губы мажет, а тот, кто правду в лицо говорит».
Они привязали барана к дереву возле черного ягненка, а сами вошли в дом.
Дауд предложил гостю кофе, но тот улыбнулся и попросил чаю.
* * *
Мухтар с Даудом удобно устроились во дворе на скамеечке.
Напротив в саду, суетливо переступая ногами, черный ягненок тыкался мордой в живот барану. Наконец тому это надоело, и он, наклонив голову, повернулся к ягненку рогами. Ягненок решил, что с ним играют — он тоже опустил голову и пошел на барана. Баран боднул его легонько, и потом оба, словно ничего не произошло, стали рядом.
Заметив, что Мухтар с удовольствием наблюдает за ягненком, Дауд спросил:
— Дядя Мухтар, почему у черного ягненка мясо вкуснее, чем у белого?
— Ты уверен в этом?
— Не знаю, папа говорил.
— Да, так многие считают, но я ничего не могу тебе сказать: я этой разницы не улавливаю. Говорят, это, мол, потому, что черный ягненок поглощает больше солнечных лучей, чем белый. Может, и так, но не знаю, не знаю… Другое дело, когда фрукты или овощи. Если лето дождливое и прохладное, земляника и малина — невкусные, несладкие, водянистые, а когда тепло и много солнца — слаще меда. Не так ли?
— Конечно, так… Я это по нашей черешне замечал и по винограду. — Дауд кивнул в сторону сада.
— А знаешь, — улыбнулся Мухтар, — может быть, черный ягненок кажется вкуснее, потому что черные ягнята рождаются не так часто. А редкое всегда кажется лучшим. Поэтому гостя стараются угостить мясом черного ягненка. Вам-то вашего Черныша подарили к папиному дню рождения?
— Нет.
— Купили, значит?
Дауд отрицательно помотал головой.
Мухтар недоуменно поднял брови-козырьки.
— Отец выменял его на «Королеву Марго» Дюма.
— А знаешь, молодец тот, кто сменял! Я бы за Дюма трех ягнят не пожалел.
— Вы любите Дюма?
— Кто его не любит! Герои у него как на подбор — мужественные, решительные, справедливые.
— Ну так я подарю вам «Королеву Марго».
Дауд злорадно подумал, что он заберет у Раисы книгу и отдаст ее дяде Мухтару. Вот так! И не надо откладывать это на завтра.
— У тебя лишняя? — В глазах Мухтара зажглись огоньки.
— Я для вас сберег одну, — сказал Дауд и покраснел, понимая, что стыдно говорить неправду. Особенно — Мухтару.
А Мухтар был в восторге:
— Спасибо, Дауд! Спасибо, друг!
Послышался гул подъезжающей машины и визг тормозов.
— Папа приехал! — обрадовался Дауд и вскочил.
* * *
Дауд спокойно стоял перед Раисиной дверью. Его ничуть не смущал предстоящий разговор. И он больше не боялся Анзора. Пусть только попробует броситься!
Он позвонил, но собака молчала. Говорят, собаки на расстоянии чувствуют, кто их боится, кто — нет. А может, ее не было дома?
Дверь открыла Раиса. Что это она сегодня так похорошела? Бирюзовые глаза сияли. Золотистые волосы волной стекали на плечи, оттеняя нежный румянец щек.
— Это ты? — откровенно обрадовалась Раиса.
В ту же минуту она заметила, как залюбовался ею Дауд, смутилась и стала еще красивее.
— За книгой пришел, — сухо пояснил Дауд. Он разозлился: мужчина он или нет, черт возьми!
— За какой книгой? — лукаво улыбнулась Раиса.
— За «Королевой».
— А чем я тебе не королева? — Раиса продолжала дурачиться, словно не замечая сдержанности Дауда.
— Я обещал книгу дяде Мухтару.
Теперь Дауд не сомневался, что она прочла подчеркнутые места и, как и он, сама стала королевой, а его сделала герцогом Гизом. Наконец-то она поняла его! Значит…
— Какому дяде Мухтару?
— Другу отца. И моему другу. Он — старший чабан. Орден Ленина носит.
— Разве только люди с орденом имеют право читать «Королеву Марго»?
— Нет, конечно, — сказал Дауд.
— Но почему он говорит столько глупостей? Думает сказать одно, а говорит другое…
— Когда дочитаю, тогда и отдам!
Похоже, Раисе доставляло удовольствие противоречить ему. Наступила неловкая пауза. Потом Раиса спохватилась:
— Что же мы здесь застряли! Заходи, пожалуйста. Попьем кофе…
Дауд посмотрел ей прямо в глаза. Нет, в них не было никакой насмешки, только радость. Вот сейчас он зайдет в квартиру. Они будут пить кофе, сидеть рядом и разговаривать. Совершенно одни.
— Спасибо, — едва слышно проговорил он.
И тут Дауд вспомнил ее оскорбительные слова. Вспомнил и испугался: вдруг она пригласила его из чистой вежливости, а он так и растаял? Вдруг она опять захочет посмеяться над ним?..
Он шел по лестнице вниз и проклинал себя за неловкость, нерешительность, терзался раздвоенностью. Может, он и правильно сделал, что ушел. Но ведь едва ли еще когда-нибудь представится ему такой счастливый случай! Дурака он свалял? Нет?..
* * *
Умалат вернулся из командировки в прекрасном настроении и не с пустыми руками. Они обнялись с Мухтаром, и Умалат, не дожидаясь жены, принялся хлопотать — почистил и поставил жарить рыбу, вынес во двор раскладной стол и с удовольствием накрыл его.
Мухтар сидел все на той же скамеечке. Его крупная фигура возвышалась над столом. Папаху он так и не снял.
Умалат присел на свое обычное место с правого края стола.
Давно уже они не разговаривали так весело и раскованно.
Дауд до того увлекся их рассказами, что забыл про свои переживания.
— А помнишь, как ночью мы вдвоем сторожили картошку от кабанов? — спросил Мухтар, и в глазах его засветилось озорство.
— От кабанов? — недоверчиво переспросил Дауд, он никогда не слышал от отца этой истории.
— Всякое бывало, — махнул рукой Умалат, — ничего особенного тогда, по-моему, не произошло.
Дауд было расстроился — ему хотелось услышать новую историю, но отец не очень-то любил вспоминать о своей жизни в ауле. Вот и сейчас он готов перевести разговор на дела совсем не интересные.
Отцу казалось, с аулом связан какой-то незначительный период его жизни. И он мало ценил все, что было оттуда. Например, в детстве он выучился прекрасно играть на свирели. Всем очень нравилась его игра. Мама даже плачет, когда он играет мелодию пастуха. Этот пастух оказался после землетрясения в пещере, из которой нет выхода.
Однажды мама попросила его просто так сыграть ей на свирели, а папа рассердился:
