Наследный принц Андрюша - Владимир Георгиевич Машков
Рассказ Андрюши меня разочаровал. Я надеялся, что он все прояснит, а он, наоборот, все затуманил.
И Матвей был недоволен рассказом Андрюши.
Что-то ты немногословен,— пробурчал он.
— А сейчас не время для разговоров, — парировал Андрюша.— Сейчас время действий... Интересно, вы еще долго собираетесь торчать на чердаке?
— А что ты предлагаешь? — Матвей был явно задет за живое замечанием Андрюши, и потому вопрос прозвучал довольно резко.
Но, как я понял, Андрюша не спешил раскрывать своя карты. Или хотел выведать наши планы?
— У меня есть идея,— выпалил я и торопливо, словно боялся, что мне не дадут высказаться, изложил свой план.
Я зову Бледнолицего, чтобы он проводил меня в уборную. А за уборной в заборе есть дыра. Я туда шмыгну и подыму на ноги весь поселок. Тут уж мафиози несдобровать.
— Весь поселок — это несколько стариков и старушек, которые, несмотря на дождь, выбрались сегодня на дачу,— хмыкнул Андрюша.
Я понял, что он скептически относится к моему плану. Андрюшу неожиданно поддержал Матвей.
— Ты забыл о Хриплом,— сказал он.— Одного обмануть можно, а двоих — вряд ли.
— Да что, они вдвоем поведут меня в уборную? — вскипел я.
Мне мой план казался, ну, если не гениальным, то вполне продуманным и толковым. И к тому же после перенесенных волнений (да и время прошло порядочно) я и вправду захотел по малой нужде.
— А Хриплый, по-моему, уехал в город,— равнодушным тоном, словно между прочим, сообщил Андрюша.
— Откуда ты знаешь? — быстро спросил Матвей, который не терял бдительности.
— А я видел, как они переговаривались, а потом Хриплый ушел в лес, там у них машина,— спокойно объяснил Андрюша.
— Матвей,— напомнил я,— ты понимаешь, чем это нам всем грозит?
— Понимаю,— нахмурился Матвей.
Я откашлялся, то есть прочистил горло для того, чтобы позвать Бледнолицего и тем самым начать операцию, но меня опередил Матвей.
— А чего нам бояться? А куда нам спешить? — протянул Матвей.— По моим расчетам, минут через пятнадцать здесь появится милиция…
— Ты все-таки сказал, куда мы поехали? — спросил я.
— Разумеется,— ответил Матвей.— И добавил, что если в течение часа-полутора мы не вернемся, значит дело плохо и нас надо спасать…
— Ой,— обрадовалась Анюта,— я очень люблю приключения, но я так рада, что это все скоро кончится. Правда, Андрюша?
Андрюша ничего не ответил. Даю голову на отсечение, наш внук сейчас решал едва ли не самую трудную задачу в своей жизни. Он бросал на меня и на Матвея вопрошающие взгляды. То есть задавал молчаливый вопрос: а не принялись ли вы, деды, за старое, не морочите ли вы мне снова голову… И, наверное, придя к выводу, что в такую минуту деды не способны на безответственные игры, Андрюша решился:
— Мне кажется, я разгадал их замысел. Они собираются разделить нас. Вас оставить здесь, на даче, а нас с Анютой отвезти к кому-то на квартиру. Но, как я понял, произойдет это не раньше вечера. Поэтому медлить нельзя,— Андрюша понизил голос.— Сделаем так. Я позову Гошу, ну, Бледнолицего, а когда он сюда подымется, нападем на него, свяжем и представим милиции как вещественное доказательство…
Я подумал, что Бледнолицый Гоша у нас постоянно играет роль доказательства. В начале этой истории Андрюша представил его нам как доказательство того, что у мафии самые серьезные намерения.
— Отличный план,— воскликнула Анюта.— Пусть этот противный Бледнолицый на своей шкуре испытает, каково сидеть связанным…
— План замечательный,— согласился я,— да неосуществимый…
— Это почему же? — улыбнулся Андрюша.
— Потому что у нас руки связаны,— рассердился Матвей, что внук у него такой непонятливый.
— Связаны, да не у всех,— загадочно произнес Андрюша.
Мы во все глаза уставились на него. Не спеша, точно в замедленном повторе, Андрюша достал из-за спины правую руку, пошевелил пальцами, чтобы мы могли убедиться, что она настоящая… Потом то же самое проделал с левой рукой. Как завороженные следили мы за его движениями, словно перед нами был не Андрюша, а самый заправский фокусник.
— Тебя что, не связали? — вырвалось у Матвея.
Андрюша был доволен произведенным впечатлением, а потому объяснил поподробнее:
— Нет, меня не миновала чаша сия. Но когда меня связывали, я напряг руки, а потом и освободился от веревки.
Андрюша не только трепался, но и действовал. Первым делом он развязал руки Анюте.
— Я всегда говорила, что Андрюша нас спасет,— девочка произнесла эту историческую фразу со слезами на глазах.
А я не мог припомнить, чтобы когда-нибудь она говорила нечто подобное.
Потом настал наш черед. Мы, наконец, освободились от веревок. Боже, какое это неизъяснимое наслаждение!
— Так, а теперь обсудим план действий,— Андрюша не выпускал из рук инициативы.
Времени у нас на обсуждение было мало. Вот-вот должна была появиться милиция. Решили: действовать по обстоятельствам.
— Втроем мы с одним Бледнолицым бессомненно справимся,— подвел Матвей итоги обсуждения.
— А я? — Анюта обиделась из-за того, что мы не принимаем ее в расчет.
— Ты будешь у нас в резерве,— утешил я девочку.
— Кликни приятеля,— приказал Матвей.
— Какой он мне приятель? — скривился Андрюша, но громко позвал: — Гоша!
В ответ — молчание. Неужели и Бледнолицый уехал? Чего мы тогда, спрашивается, сидим?
— Гоша! — крикнул Андрюша, наклонившись над закрытым люком.
Внизу раздались неторопливые шаги и недовольный голос спросил:
— Чего?
— Подымись,— попросил Андрюша.— Разговор есть.
Было слышно, как Бледнолицый приставил лестницу, как стал по ней подыматься. Хлопнула крышка и в проеме показалась аккуратно причесанная голова Бледнолицего.
— Ну в чем дело?
Ему никто не ответил. Сколько было всяких предложений, как расправиться с Бледнолицым, а сейчас, когда дошло до дела, все словно оцепенели. Первым пришел в себя я.
— В уборную хочется,— жалобно, как ребенок, проныл я.
— Понятно,— ухмыльнулся Бледнолицый.— Кто еще хочет в уборную?
— Все,— ответил Матвей.
— Хорошо,— Бледнолицый уже влез на чердак и направился к дивану, на котором сидели мы с Матвеем.— Тогда по очереди. Первым — дедушка Коля, вторым — дедушка Матвей…
Все-то он знает, зубоскал. Ну ничего, сейчас ты у нас попляшешь.
Бледнолицый наклонился надо мной, чтобы развязать мне руки. В это мгновение вскочил Матвей и взмахнул палкой, которой
