Нина Артюхова - Светлана
Нюра стояла у крыльца и с жадным любопытством разглядывала лейтенанта. А носки в этот день на ней были желтенькие. Костя сказал:
— Знаешь что? Пускай Нюра оба билета возьмет и пригласит с собой какую-нибудь девочку. Ей веселее будет, чем со мной. А я просто домой вернусь, вот и все.
Так и сделали. Нюра, схватив билеты, побежала разыскивать кого-нибудь из подруг. Ей самой неясно было, чего ей больше хотелось: пойти в кино с лейтенантом или пойти в кино без лейтенанта.
— Надя уже приехала? — спросила Светлана.
— Нет еще. Ну, ни пуха тебе ни пера! — Костя крепко пожал ей руку.
— Привет вашей маме.
Светлана проводила его до ворот и медленно вернулась в дом. Спрятала экзаменационный листок. Присела на свою кровать. Положила на тумбочку маленькие часики.
Еще одиннадцати нет, а сколько событий! Приятных и грустных. Письменный сдала — хорошо. Нюра провалилась — грустно… Детство осталось в школе вместе с Нюрой. Устный сдала — приятно. Костя приезжал — приятно. Не могла пойти в кино — грустно. Нюра пойдет в кино — хорошо. Светлана усмехнулась: «С Нюрой-то не захотелось ему идти!» Вместо роскошного завтрака с Костей Тонина вермишель — плохо!
Что-то еще было сегодня не плохое и не хорошее, а так… немного обидное? «Вот получишь паспорт через годик, через другой, тогда будем ходить куда захочется».
«Мой лейтенант», паспорт я получила еще в феврале прошлого года!
XLI
Другие деревья называются непонятными именами. Почему дуб? Почему липа? Ответить на это могут только специалисты-языковеды, да и то, может быть, не ответят. А вот — ясень! Ребенку понятно, почему ясень называют так. Листья у него сквозные, вырезные… как там их еще? Ну-ка, ну-ка, вспоминай ботанику!.. Непарноперистые, вот какие они еще!
Между ними свободно проскальзывают солнечные лучи, белой и голубой мозаикой видно небо. Они дают мало тени, в особенности когда такие вот совсем по-весеннему молодые…
Подходя к воротам райкома, Светлана замедляет шаг. За забором на ветку ясеня, раскачав ее, сел воробей. Что-то держит в клюве — муху или червячка. Вспорхнул повыше и спрятался в листве. Там, должно быть, гнездо… Так и есть: скворечник на самой верхушке, а в нем — непрошеные жильцы. Папашу встречают нетерпеливым писком.
Светлана так ясно представила себе головастых птенчиков, у которых распахнутые клювы, — это все!
Теперь скоро уже подрастут и сами начнут слетать на землю. Но долго еще будут желторотые иждивенцы просительно трепыхать крылышками и ждать, пока папа или мама сунут червячка в рот. Не так-то это просто — находить червячков!
Однако пора идти. До свиданья, воробышки!
Во дворе райкома кучками собираются школьники и школьницы — не маленькие, но и не так чтобы очень уж большие. Взволнованно-торжественные лица, особенно старательно заплетены косы, разглажены белые воротнички и красные галстуки.
Странная штука — время. Время, так сказать, в будущем времени — совсем не то, что время в прошедшем. Через три года — это очень долго. Три года назад — гораздо меньше. Три с половиной года назад Светлана в первый раз вошла во двор райкома. Такая же была, как эти торжественные девочки. Только училась тогда в пятом классе, а здесь все, должно быть, седьмые, восьмые.
Да ведь и наши восьмиклассницы сегодня должны быть здесь, те, кто не вступал в комсомол в прошлом году. Вот они.
Одна девочка стоит повернувшись спиной, невысокая, но, видимо, постарше и спокойнее других. Ее окружают, как цыплята наседку.
— Алла!
Невысокая девочка оборачивается и радостно обнимает Светлану. Потом, выпрямившись, аккуратно закладывает за уши прямые короткие волосы и говорит с гордостью:
— Вот, привела своих.
Галя, Катюша, Нюра Попова, несколько девочек из других классов, знакомые девочки из детского дома. Только Ани и Вали нет — они учатся в сельскохозяйственном техникуме.
— Алла, а ты все еще секретарь комитета? Не трудно в десятом классе?
— Нет, ничего. Девочки просили, да и мне самой не хотелось отказываться. — Она понижает голос: — Светлана, знаешь, куда я хочу поступить? В педагогический институт!
Светлана радостно улыбается:
— От меня заразилась?
— От тебя!
У Гали от волнения горят щеки и блестят глаза.
Светлана смотрит на своих школьных подруг и только теперь по-настоящему чувствует, насколько она старше их. Совсем они еще птенчики желторотые! Живут себе без забот. Стоит распахнуть клюв пошире — и червячок падает в горло. Даже Алла, которая всего на год моложе, а казалась всегда старше Светланы, даже Алла все-таки еще птенец. И совсем не удивляет, что Алла изменила архитектурному институту и надумала стать учительницей, подражая Светлане. Осенью вылетит из детского дома, научится летать самостоятельно… Аллочка, это не всегда легко!
— Девочки, ну, я пойду, не буду вам мешать. Мне еще в училище нужно успеть: сегодня стипендию дают.
В глазах школьниц — уважение: стипендия — это почти зарплата.
А Светлане вспоминается, как получала свою первую стипендию в начале учебного года. Веселый топот ног по коридорам и лестницам. Очередь у кассы. Праздничные лица первокурсниц… Дрожащими пальцами выводишь свою подпись, и вот перед тобой вырастает шелестящая кучка денег. Целая куча денег. Поразительно много денег! Прямо от окошечка кассы — в буфет. Потом зашли в универмаг — кому перчатки, кому чулки…
А в общежитии Светлана с ужасом обнаружила, что потеряла целых двенадцать рублей. Новые подруги помогли искать (на бумажке, с карандашом в руке). Двенадцать рублей были очень скоро найдены, но, так как нашли их на бумаге, богаче Светлана не стала. С тех пор прошел целый учебный год, пришлось научиться трезво рассчитывать, чтобы хватило на весь месяц. А все-таки в первый день никогда не удается удержаться от безумств!.. Алла вдогонку спрашивает:
— Когда зайдешь к нам?
— Не раньше чем на той неделе. У меня дела сейчас — вот! — Светлана подносит пальцы, сложенные дощечкой, к горлу, пониже подбородка, показывая, как много у нее разных дел. — Семинар начинается, экзамены на носу! Дышать некогда!.. Привет Наталье Николаевне и всем, всем, всем!
И опять девочки с уважением смотрят ей вслед: до чего спокойно, прямо как к себе домой, входит она в дверь райкома. У Светланы в райкоме есть еще одна знакомая дверь, которую она без всякого смущения уверенно отворяет. Дверь отворяется…
— Соколова Светлана Александровна едет отрядной вожатой в пионерский лагерь.
— Наш семинар посещаете?
— Да.
Один из членов бюро — новый, незнакомый. Он недоверчиво переспрашивает:
— Какого года рождения? — Из сорока девяти он в уме торопливо вычитает тридцать один… — А в каком месяце вы родились?
— В феврале.
— Вы переходите на второй курс? Почему вы хотите ехать в лагерь? Обычно мы посылаем со старших курсов педучилища. Ведь у вас скоро экзамены начнутся?
— Да, несколько раз придется приехать из лагеря.
— Работу с детьми любите?
Худой товарищ со шрамом на виске, который сидит теперь на председательском месте, отвечает за Светлану:
— Любит. Мы товарища знаем.
Это он предложил ехать в лагерь: «Люди нужны, тебе — практика, да и подработаешь за лето».
Светлана, улыбнувшись с благодарностью, находит все-таки нужным и сама за себя ответить:
— Люблю, конечно!
…В районный Дом пионеров сегодня пионеров не пускают:
— Ребята, сегодня занятий в кружках не будет: всю эту неделю с шести часов семинар вожатых.
Ребята, постояв в передней, неохотно расходятся.
Одна девочка с пионерским галстуком, прорвавшись все-таки к вешалке, начинает снимать пальто.
— Девочка, я же говорю: сегодня семинар вожатых!
Девочка приглаживает черные кудри и отвечает полусмущенно-полуобиженно:
— А я как раз на семинар иду!
— А-а! — Это сказано все-таки с некоторым недоверием.
Плохо быть такой маленькой — никакой солидности, никакого к тебе уважения!
Пускай не обижаются школьники, что их не пускают по вечерам в Дом пионеров. Еще середина мая, летние каникулы еще не очень близко. Начинаются экзамены, самые напряженные дни. А здесь, в Доме пионеров, уже наступило лето. Вожатые (не выходя из четырех стен!) отправляются в дальние и ближние походы, разбивают палатки, разжигают костры.
Песни, которые ребята будут петь в лагере, разучиваются здесь. Чтобы танцевать с ребятами в лагере, вожатые сами должны научиться танцевать.
Когда вожатым рассказывают, какие предосторожности нужно предпринимать, если придется везти ребят на грузовике, Светлана с теплым чувством вспоминает Тамару Владимировну. Летом, живя в лагере, ребята из детского дома часто ездили в колхоз полоть овощи и картошку. Из колхоза присылали грузовик. Когда ребята, уже утрамбовавшись, сидели в кузове, Тамара Владимировна каждый раз собственноручно проверяла, хорошо ли закреплены борта. Шофер уже привык и не обижался, как в первый день, иногда только насмешливо пожимал плечами, удивляясь такому недоверию.
