Искатель приключений — Вундергай - Якуб Джураевич Ходжаев
«Корни зла надо искать в райпищеторге», — сказала сердито бабушка, ловко запеленав малютку и сунув ему в рот соску.
Тут в моем воспаленном мозгу созрел план действии.
После уроков я выскочил во двор. Октябрята, с нетерпением поджидавшие меня, бросились навстречу.
Я поднял обе руки:
— К сожалению, должен вас огорчить, — озарение на лицах сразу погасло. — Луна-парк на время отменяется.
— Все у вас идет по-дурацки. Даже в Луна-парк по-человечески не сходите… — Этот голос, принадлежавший Бабашкину, доносился откуда-то сверху. Вон он: забрался на старую орешину, чтобы удобнее было следить за одноклассниками. Мы как по команде проигнорировали комментарии Бабашкина. Я отвел ребят в сторону и таинственно произнес:
— Объявляю сигнал «СОС» по спасению малюток нашего квартала. Вам сейчас будет такое задание. Нужно переписать всех новорожденных в домах, где вы проживаете. А я запишу на магнитофон голоса самых отчаянных крикунов.
— А зачем записывать голоса? — не поняла Мамура.
— Нужна яркая иллюстрация к встрече с одной важной птицей, — ответил я, сделав ударение на слове «птицей».
— Птицей?.. — удивилась Сайера. — Что за птица?
— А-а-а, я догадалась, — сказала Нигора. — Мы потом в зоопарк пойдем.
Светлана удивленно пожала плечиками:
— Если встреча у нас с птицей, зачем тогда переписывать новорожденных? К аисту, что ли, идем?
— Растолкуй по-человечески, Вундергай! — тронул меня Гани. — Видишь, девчонки не понимают…
И я рассказал октябрятам о пропавшей «автокорове» и что «корни зла», по совету бабушки, надо искать в райпищеторге. Пришлось, правда, разъяснять, что это такое, но больше вопросов не последовало и мои энергичные помощники живо принялись за дело.
На следующий день после уроков мы собрались, как обычно, на скамейке возле спортплощадки и я ознакомил ребят с разработанным мной сценарием нашего визита.
А через полчаса мы стояли у свежевыкрашенных дверей райпищеторга.
— Ну, октябрята, докажите, что вы смекалистые ребята, — сказал я, поправляя на них воротнички. — Хорошо помните свои рол и?
Ребята закивали головами.
— Тогда стройся парами! — командую я. — Мамура с барабаном идет впереди. Смирно! Шагом марш!
Барабанный гром огласил и оглушил приемную директора. Секретарша от неожиданности резко подскочила. А пожилой мужчина, ожидавший приема у входа в кабинет (видно, какой-то бухгалтер), выпустил из рук пластмассовые счеты и они с треском проехали по скрипучему паркету. Пищевики с большими портфелями и картонными папками в руках уставились на нас с нескрываемым раздражением. Давно, видно, дожидаются своей очереди.
Не давая секретарше опомниться, я уверенно толкнул дверь, обитую темно-вишневым дерматином, и мы под грохот барабана вторглись в просторный кабинет директора.
— Не волнуйтесь, товарищи… — услышал я за спиной виноватый голос секретарши. — Это пришли Назар Базарыча пригласить на встречу с ветеранами.
Я торопливо захлопнул дверь.
Маленький круглый мужчина с бритой головой и толстым носом, на котором сидели очки, сморщился, прикрыв ладонью левое ухо: правое было зажато трубкой.
— Ничего страшною, — объяснил он кому-то на другом конце провода. — Пионеры, говорю, пришли. Видно, с приглашением… Давай минут через десять. Хорошо, хорошо, сам позвоню…
Директор бросил трубку и выжидающе посмотрел на меня.
Я дал отмашку. Барабан смолк. В кабинете воцарилась тишина, но в ушах продолжало звенеть: Мамура постаралась. Дернулась захлопнутая дверь. Это секретарша рвалась со своими извинениями за наше бесцеремонное вторжение. Через секунду она позвонила по внутреннему телефону.
Директор, подняв трубку, бросил ей с легким упреком:
— Успокойтесь. Теперь это уже не имеет значения. — Потом обратился к нам: — Ну, орлята, которые учатся летать, — сказал он словами популярной песни, — выкладывайте, что у вас там. — Директор разглядывал нас в упор и весь вид у него был такой, будто догадался зачем мы пришли. «Знаю, знаю, — говорили его глаза, — сейчас достанете пригласительный билет и будете уговаривать прийти на встречу». Директор озорно подмигнул. — Ну, смелее же, давайте.
— Мы насчет «автокоровы»… то есть развозного молока, — произнес я, с трудом подавив волнение. Мне вдруг стало очень неловко оттого, что приходилось разочаровывать этого добродушного на вид человека.
Но октябрята мои держались непоколебимо.
— У нас грудные дети, — заученно выпалила Мамура, — а молоко куда-то пропало…
— Помогите нам, пожалуйста, Базар Назарыч! — взмолилась Светлана, перепутав имя отчество директора. — Иначе мы не выдержим! — Для убедительности она сложила руки на груди и скорбно глянула на директора.
Его лицо сразу напряглось. Живой огонек в глазах потускнел. Видно было, что в голове его происходила сложная перестройка мыслей. Он отвалился на спинку кресла, мотнул головой и, подхватив сползающие с носа очки, тихо спросил:
— Какое молоко?.. Чьи еще дети?..
— Наши квартальные дети плачут, — со слезинкой в голосе сказала Сайера. — А ваша «автокорова» как сквозь землю провалилась.
— У нас семнадцать грудных детей, — всхлипнула вслед за сестрой Нигора. — Если завтра «автокорова» опять не появится… то наши дети… наши дети… могут надорваться от крика.
— А соседи заболеют от головной боли, — вставил Гани.
— Яснее можно? — сухо сказал директор, пронзив меня неодобрительным взглядом.
Я объяснил:
— Понимаете, в наш двор перестал приезжать автофургон «Молоко». Матери расстроены, а на детской кухне, по их словам, очереди. Надо, чтобы завтра в квартале обязательно появилось молоко.
— Вот теперь мне все ясно, — разулыбался директор. — Молодцы, тимуровцы, проявляете заботу о новом поколении! — И тут же нахмурился: — Только вас это меньше всего касается. Вы лишь сейчас вспомнили о малышах, а мы помним о них постоянно.
— А где же тогда молоко? — ехидно спросила Мамура, поставив барабан на край письменного стола и усевшись в кресло напротив.
— С порошком, видите ли, у нас перебои, — развел директор руками. Не очень-то, видно, ему нравилось оправдываться перед мелюзгой.
— Что вы, что вы! — ужаснулась Сайера. — Наши дети не любят порошков…
— Им бы молока, и побольше, — добавила Нигора.
— Ну, пожалуйста!.. — жалостливо протянула Светлана.
Директор начал выходить из себя:
— Ну, хватит, ребята, разыгрывать комедию. — Он шлепнул пятерней по бумагам. — Ценю вашу инициативу. Но помочь пока не могу. Комбинат план не выполняет, машины пока в ремонте. Дело нескольких дней. О матерях не волнуйтесь, они выкрутятся.
— А если не выкрутятся? — спросил я. Мне не поправилось это словечко, в нем просквозило небрежное отношение к серьезному вопросу.
В этот момент, Гани, забавлявшийся с сувениром «Царь-пушка» на директорском столе, нечаянно направил ее на хозяина.
Директор покосился на «Царь-пушку» и усмехнулся:
— Если вы такие сердобольные, товарищи тимуровцы, — сказал он, — то возьмите и организуйте с утра дежурство на детской кухне, пока я налажу доставку на дом…
— Во-первых, кухня находится за тридевять земель от квартала. А, во-вторых, кто с утра за нас пойдет в школу? — Я перешел в атаку. — Кто уроки приготовит? Вы, товарищ Базаров?
— Надо, чтобы завтра дети
