Мария Майерова - Повесть о недовольном кролике
— Зайчик, — шепнула Петрушка, — ты чей? Наш? Иди сюда! Будь нашим гостем.
Она, конечно, шепнула это тихо, совсем неслышно. И снова внимательно стала следить за зверьком, смотреть, как он грызет листья салата, придерживая их передними лапками. Его сероватая шерстка мягко блестит, на концах ушей черная каемочка, карие глаза так и сверкают. Петрушке тоже захотелось иметь такие пуговки-глаза, такие смешные длинные уши и белый, торчащий, как перо, хвост.
Она так увлеклась, что не заметила второго зайчишку. Он вдруг появился откуда-то. И уселся недалеко от первого. И походил он на первого как две капли воды.
Его подвижная мордочка искала в траве клевер. Петрушка заметила длинные узкие зубы. Они жадно грызли листики клевера и травинки. Травинки исчезали молниеносно, словно их поглощал ткацкий станок.
Второй заяц заметил первого, увидел чужака, и, конечно, ему захотелось попробовать тот салат, что грыз другой. Наверняка та еда получше! И даже его нос, казалось, говорил об этом. Ведь многим кажется лучше то, что есть у другого.
Зайчишка подскакал и быстро принялся за салатный лист с другого конца. Первый позволил ему грызть, но лист не уступил. Так они и грызли один лист, двигая мордочками. Наконец их мордочки столкнулись и тогда… тогда усы у них встали дыбом, короткие лапки замолотили, словно кулаки завзятых борцов. Они били друг дружку по голове и наконец оба привстали на задние лапки и тут же упали на траву. Потом опять оторвались от земли и на какой-то Миг слились в сплошной клубок, не переставая колотить друг друга лапками.
Заячий пух долетал даже до Петрушки. Девчушка не на шутку испугалась. Мигом вскочила на ноги и захлопала ладошками:
— Остановитесь! Перестаньте!
И зайцы вдруг действительно перестали драться. Встали на все четыре лапки, кинулись наутек и скрылись так быстро, что Петрушка даже не заметила, в какую сторону. Словно их ветром сдуло.
С легким сердцем Петрушка рассталась с этим зрелищем и вновь вернулась к своим детям. Ведь они уже давно ждали ее.
Петрушкины дети лежали в кукольной коляске.
Их было трое. Большая тряпичная кукла Юлинка, голыш Вит и мрачный паяц Байяя. У него были длинные руки в черном, длиннющие ноги в черных штанинах, и только белый воротник выделялся на его печальной фигуре. Зато воротник был весь в сборку и такой широкий, что голова еле виднелась.
Юлинка была послушной. Она никогда не сердила свою маму Петрушку. А Вит, тому только бы и плескаться в воде.
— Да уйди же ты от ведра! — выговаривала ему Петрушка. — И так весь мокрый! Только утром я надела тебе платье, чистое и глаженое. Слышишь, что я тебе говорю? Посмотри на Юлинку, она вся так и блестит. — И продолжала дальше: — А из водопроводного крана опять капает, не можешь его закрыть? Силы у тебя нет? Тогда с краном не играют, кран не игрушка для детей! Воды уйдет много, и водопроводчики будут ругаться! Вот мы и дома!
Петрушка с коляской доехала до кучи песка, огражденной низенькой кирпичной кладкой. Вокруг кустарник, один куст уже покрылся цветами. Казалось, множество бабочек, раскрашенных во все цвета радуги, уселись на нем и принимали солнечные ванны. Это цвела гортензия.
Солнце так и жарило. Но Петрушке все было нипочем.
— Ну вот, у нас хорошо натоплено, жару много, значит, караваи удадутся! — разговаривала Петрушка с куклами. — Садитесь все на скамейку и будьте послушными. У меня нет времени.
И она посадила Байяю, Юлинку и Вита на кирпичи. Это были действительно хорошо воспитанные дети. Слушались с одного слова.
Караваи получились на славу. Уже несколько караваев испекла Петрушка. Вот они выстроились в два ряда. Петрушка даже устала. И только она, довольная собой, стала любоваться ими, как появился откуда-то ботинок Борека и растоптал их.
Ну и визг поднялся!
— Не визжи, глупая, я что-то тебе скажу!
— Уходи отсюда, уходи! Все мои караваи испортил. Я с тобой не вожусь!
— Ну так я тебе ничего не скажу!
— Нет, скажи, скажи!
— Не скажу!
Тут Петрушка вспомнила о заячьей драке:
— И я что-то знаю, а не скажу!
— А ребята говорят, что это не заяц, а дикий кролик.
— Он и дрался, как дикий.
— С кем дрался?
— С другим таким же. Ну и боролись же они!
— Я им покажу! Всех перебью!
— Не надо! — пугается Петрушка.
— Они портят овощи и грызут деревья.
— Не трогай их!
— Их тут где-то много скрывается. Могут весь сад уничтожить. Ребята тоже будут их ловить.
— Нет-нет! — У Петрушки даже внутри что-то дрожит. И сердце бьется очень. Жалко ей пушистых зверушек. Жалко их подвижные мордочки. Такие веселые и милые. Неужели они погибнут? Ей хочется защитить их, как своих трех детей.
Полная нежности, она берет на руки Юлинку и качает ее.
— Юлинку ты не смеешь трогать!
— Нужна мне твоя замарашка Юлинка! — с презрением отзывается Борек о Петрушкиной любимице. — Хотя бы с нами в школу играла!
Играть в школу Петрушка очень любит.
Теперь она сама наподдает ногой свои караваи, усердно готовясь к игре в школу.
Борек пяткой чертит на песке парты и доску. Ученики садятся, Борек стоит у доски.
— Сегодня у нас естествознание. Я принес вам, ребята, изображение дикого кролика.
— Ой-ей-ей! — восторженно тянет Петрушка, изображая ребят.
— Тихо! Прошу внимания! Дикий кролик — млекопитающее. Что такое кролик, Петрушка?
— Питающее.
— Я сказал: млекопитающее. Травоядное млекопитающее. Из породы грызунов, вместо зубов у него два резца. Так что такое кролик, Байяя?
Когда Байяя в школе, голос у него унылый, такой же Унылый, как и взгляд. Петрушка быстро хватает его, ставит перед собой и говорит:
— Грязнуля.
— Я сказал: грызун. Ставлю тебе двойку, Байяя. И напишешь сто раз: «Я был невнимателен», а родители подпишут. Продолжаем дальше. Внимание, ребята!
Байяя возвращается на свое место. Вид у него уже не просто унылый, а убитый.
— Сколько у тебя пальцев, Вит?
Петрушка (чуть не плача). Но Вит не знает, у него нет на руке пальцев.
Борек (вытягивает обе руки, растопырив пальцы). У каждого человека на руках десять пальцев. Повтори, Юлинка!
Юлинка (тоном воспитанной девочки). У каждого человека по десять пальцев.
Борек. На руках.
Юлинка. Простите, на руках.
Борек. А теперь, ребята, считайте на пальцах вместе со мной! К млекопитающим относятся: кролик, заяц, морская свинка, белка, хомяк, мыши, крысы, водяные крысы. Повтори, Петрушка.
Петрушка встает, как и полагается примерной ученице. У нее и так уже мало что осталось в голове, а сейчас вообще все перепуталось. Однако Петрушка старательно растопыривает пять пальцев и, отвечая, каждый раз загибает один палец, чтобы знать, сколько животных она назвала.
— Залик, кроиц, белка…
— Кролик, заяц, белка, — поправляет ее Борек. — Дальше.
— Заиц, краиц, белка, — старательно повторяет Петрушка.
— Кролик, а не краиц. Хорошо, давай дальше. К… к… — помогает ей Борек.
— Кукла! — выкрикивает Петрушка.
— Какая кукла! Кукла — это твоя Юлинка, а она не млекопитающее. Крыса, хомяк, мы… — Борек пытается представить мышь, которая выглядывает из дырки и тоненько пищит.
Ура! Наконец-то Петрушка поняла.
— Мышь!
— Ладно, хватит! Мыши, крысы, водяные крысы, полевые мыши. Брр! Хорошенькая семейка. И все они что такое?
— Знаю, знаю! Я сама! — кричит Петрушка. — Голодные! Нет, грызуны, а не голодные, это я голодная.
— Да, мне тоже хочется есть, — вспоминает вдруг Борек.
— Можно было съесть мои караваи. Я ведь посыпала их корицей, — упрекает Петрушка Борека.
— Да, я хочу есть на самом деле. А твои караваи есть нельзя.
— И как раз они мне удались, — не успокаивается Петрушка.
Лица ребятишек обращаются к дому. Из открытых окон дома несется вкусный запах. Слышен звук посуды, стук тарелок. Потом доносится голос:
— Борек, Петрушка, обедать!
Дети опрометью кидаются к дому. Их подгоняет голод. И вот они уже исчезли в дверях дома.
В саду все снова погружается в сонную тишину. Нежные молодые листочки свертываются в зеленые трубочки, чтобы не засохнуть от жары. Зато все незабудки подняли свои цветы к солнцу. На вишне уселся воробей и зачирикал: чик-чирик-чирик! И между чириканьем, словно ножницами, состригает клювом цветочки вишни и бросает на землю.
«Негодник, безобразник», — стыдит его дрозд.
«Сам такой, сам такой», — чирикает воробей и с шумом присоединяется к воробьиной стайке.
Воробьи уселись в песке и так усердно роются там, что пыль стоит столбом. Один из них устроился на голове Байяи. Зяблик робко поглядывает, не осталось ли каких крошек для его детишек. А синица, как на качелях, раскачивается на тонких ветках яблони. Высматривает всяких жучков и червяков. Из-за камня высунула мордочку мышь. Мелькнула молнией и исчезла в траве. Исчезла так проворно, словно ее увезли на «скорой помощи».
