Любовь Воронкова - Внучек Ваня

— А мне не надоело.

— Ну, если не надоело, так слушай.

И стала рассказывать:

— Есть у меня коровушка Красотка. А имя у неё такое потому, что она красавица. Шерсть блестит, будто в шелку ходит. Рога большие, вразлёт. Гордится красотой, а молока даёт не так-то много. Вот я ей и говорю:

«Послушай, Красотка, коровья красота не в рогах да важности. Коровья красота в молоке. Вот Бурёнка не такая важная на вид, а молока много даёт».

А Красотка поглядела на меня и мычит:

«Ну а если менять — так неужели ты меня на Бурёнку променяешь?»

«Променяю, — говорю, — променяю, Красотка. Каждый должен своё дело хорошо делать. А ты своё дело плохо делаешь. Что ты, звезда, что ли, небесная, чтобы нам на твою красоту любоваться?»

Тогда она задумалась и сказала:

«Я ведь большая, крупная, мне и корму надо больше. Будет корм — будет и молоко».

Вот это правильный разговор. Я стала ей на ночь сена побольше подбрасывать. А она молока прибавила.

Вот и сказка вся.

— А теперь, бабушка, про Бурёнку.

— Ладно. Слушай про Бурёнку.

Бабушка начала вторую сказку:

— Бурёнка у меня коровка небольшая, бурая вся, ненарядная. Рога калачом. И очень обидчивая. А молоко хорошее даёт, жирное молоко. Но вот как-то стала я её доить, а молока нет. Я ей говорю:

«Что же ты, Бурёнка, мне молоко не отдаёшь?»

А она сердито посопела и говорит:

«И не дам тебе молока».

«Ну как же это? Ведь ты моя коровушка — и вдруг молока мне не дашь? Так нехорошо».

«А ты разве хорошо делаешь? Красотке кусок хлеба дала да ещё и погладила. А мне ничего. Вот и не дам тебе молока».

Ах, батюшки, ведь и правда. Что-то я задумалась, да и забыла ей корочку дать. А корочка у меня в кармане была.

«На, Бурёнка, хлебушка. Уж ты меня прости. Вот он, твой кусочек. И давай поглажу тебя и за рогами почешу. Вот и помиримся. Ладно?»

«Ладно, — говорит, — только в другой раз не забывай».

Вот я теперь и не забываю — видишь, корочки в кармане?

А сказка моя кончилась.

— Теперь, бабушка, про Чернушку.

— Слушай про Чернушку. Чернушка у меня озорница. Подходишь к ней, а она смотрит — убежать или не убежать? И убежать ей хочется, и хлеб видит у меня в руке. Куда ж от хлеба убежишь? Сядешь доить, а она начинает хлестать хвостом. Будто слепней гоняет, а сама всё мне по плечам.

Говорю ей:

«Чернушка, зачем ты меня хвостом бьёшь? Перестань».

А она только фыркает:

«Не перестану».

«Тогда я тебе хвост к ноге привяжу».

«Не привяжешь».

Что делать? Привязала ей хвост. Она подёргалась, подёргалась, а выдернуть хвост не может. Мычит потихоньку:

«Отвяжи хвост, не буду хлестаться».

Отучила я Чернушку озорничать. Так вот и ладим — кого лаской, кого уговором, а кому хвост приходится привязать.

— А теперь, бабушка, про Звёздочку.

— Нет, Ваня, хватит сказок. Смотри-ка, вон уже и стадо видно.

Стадо отдыхало у самой речки, под вербами. Коровы стояли в холодке, дремали.

Но скоро пришли доярки, разбудили коров. Доярки увидели Ваню и начали спрашивать у бабушки:

— Это что ж, Захаровна, новый дояр у нас?

— Или в пастухи пришёл наниматься?

— Что вы, что вы, — отвечала бабушка, — это же мой внучек Ваня.

Доярки шутили, смеялись, будто и не знали, что Ваня бабушкин внучек.

Потом бабушка сказала:

— Я доить стану. А ты, Ваня, иди к речке, искупайся. Да сорви лопушок на голову, а то солнышком напечёт.

Ваня спустился к речке. Искупался. Поиграл с рыбками. На мелком месте, где солнце до дна прогревает воду, всегда толпятся маленькие рыбки. Вспугнёшь их — они сразу рассыплются, разлетятся, как серебряные стрелки. А стоишь тихо в воде — снова соберутся вокруг ног. Играют.

В речке Ваня нарвал зелёной осоки. Нашёл в кустах лопушок, положил себе на голову вместо шляпы. И уселся под вербами. Сидит и плетёт из осоки плётку.

А пастух дядя Андрей тут же в холодке лежит, накрыл лицо кепкой и спит.

Вдруг что-то случилось. Загремел подойник, доярка Матрёна закричала, начала браниться: — Ах противная! Ах негодная, чтоб тебя волки съели!

И ударила свою корову. Корова побежала от неё. Бежит, фыркает, хвост трубой…

Бабушка как раз кончила доить Бурёнку.

— Матрёша, разве можно корову бить?

— А как же её не бить? — с досадой ответила Матрёша. — Ногой по ведру ударила, молоко пролила! А теперь вот бегает — поймай её! Не поймаешь. И молока не даст, ни за что не даст. Такая противная!

— Нехорошо так-то, нехорошо, — сказала бабушка, — тут разобраться надо! Её слепень укусил, хотела слепня согнать да нечаянно по ведру ударила. За что же её бранить? Не нарочно ведь. Понять нужно.

Матрёша хотела подойти к сердитой корове.

— Стой, Пеструшка, стой!

Но Пеструшка покосилась на неё, засопела и опять убежала.

— Не верит она тебе, — сказала бабушка, — один раз ударила, можешь и в другой раз ударить. Дай-ка я с ней поговорю.

Бабушка подошла к Пеструшке, приласкала её, почесала за рогами — это коровы очень любят. Потом достала из кармана чистую тряпочку и вытерла ей слёзы на глазах, потому что Пеструшка от обиды плакала.

— Ну, вот и всё, коровушка моя, вот и конец раздору. Не сердись, не обижайся. Доиться надо. Ну-ка иди, Матрёша. Пеструшка на тебя больше не сердится. И ты с ней будь поласковей.

Матрёша подошла, погладила Пеструшку и села доить. Доярки окружили бабушку.

— Захаровна, скажи нам, почему это тебя коровы слушаются?

Тут пастух дядя Андрей сдвинул кепку с лица и сказал сонным голосом:

— Она петушиное слово знает.

— Ох, Захаровна! — закричали доярки. — Скажи и нам это слово. Волшебное оно, что ли?

— А слово это очень простое, — ответила им бабушка. — Коровушек понимать надо, уважать их надо. А главное, надо их любить. Вот и всё моё волшебство.

Хорошее время лето! Всё кругом зелено, всё кругом радостно. На лугах полно цветов — и белые ромашки, и голубой журавельник, и лютик-курослеп из самого чистого золота. А в лесу на тёплых полянках наливается алым соком ягодка земляника.

Ребятишки собирали в лесу ягоды. На бугорках земляника сладкая, но мелкая. А раздвинешь траву, там ягоды крупные, будто красные серьги висят. Кто расторопный был, тот скоро ягод набрал. Груня была расторопная. У других ещё половина посудины, а у неё уже полная! А Ваня был нерасторопный. Он больше ходил и глядел вокруг своими голубыми глазами.

«В лесу праздник какой-то, — думал он, — все деревья весёлые, нарядились и стоят тихо. А птицы поют, как в гостях… На праздниках ведь всегда поют…»

Ребятишки собрались домой. У всех ягод полно. Зовут Ваню: — Ваня, мы домой! Смотри, один в лесу останешься!

А Ваня не слышит. То к берёзке подойдёт, смотрит, какая она красивая. То увидит дуб, могучее дерево, на него полюбуется. То на дятла глядит, как он работает клювом, как мелькает его красная шапочка…

Так ходил, да и остался в лесу один. Но не испугался. Недалеко дорога — шоссе, не заблудишься. Однако он скоро заметил, что в лесу стало чуточку темнее.

— Ох ты! — сказал Ваня. — Вечер скоро. А я не набрал ничего!

Ваня принялся искать ягоды. Но уже их стало плохо видно. Собрал три горсти, да и то половину мятых, половину зелёных. Нечего тут делать, надо идти домой.

Ваня вышел на дорогу и зашагал к деревне.

А в деревне уже стадо пригнали. Улица лежала вся красная от вечернего солнца, и крыши с одной стороны были красные. И берёзы, будто по стволам с одного бока провели красной кистью.

Ваня встряхнул ягоды в банке. Не очень-то много, не очень-то хороши. Но к чаю годятся.

Пошёл домой. Но посреди дороги остановился.

— Надо бабушке половину отнести, она любит чай с ягодами!

Пришёл к бабушке. А Груня опять его опередила.

— Бабушка, я тебе ягод принесла!

Бабушка обрадовалась:

— Спасибо, Грунюшка! Спасибо, что про бабушку вспомнила!

— А это мне мама велела, — сказала Груня. — Мама говорит: «Отнеси бабушке ягод». — Вот я и принесла!

— Ну так спасибо твоей маме!

Тут бабушка увидела, что Ваня робко стоит у порога.

— А ты, Ванюшка, что пришёл?

— А я тоже ягод принёс.

— И тебя мама послала?

— Нет, бабушка, я сам.

Бабушка улыбнулась, погладила Ваню по его белой голове.

— Вот это подарочек, — сказала она, — вот спасибо тебе, Ванюша! Ты очень меня обрадовал.

Тут Груня обиделась.

— Мои-то ягоды лучше, чем его. У него вон какие, зеленцы одни. А мои сладкие, спелые! Мы бы и сами их съели, да мама велела тебе отнести!

— Так возьми их, Грунюшка, да и съешь на здоровье. Я и с зеленцами чайку попью. Возьми, возьми!

Бабушка взяла Грунины ягоды и отдала ей обратно.

А Груня обрадовалась, пока шла до дома, все ягоды съела.