Филиппа Пирс - Том и полночный сад
Горничной он не боялся. Она подошла поближе, и стало ясно — перед ним еще совсем девочка. Чтобы не испугать ее звуком голоса, Том предупредительно кашлянул. Но она не обратила на кашель ни малейшего внимания. Том шагнул ей навстречу, она смотрела в его сторону, но сквозь него, словно мальчика тут нет. Сердце Тома беспокойно забилось. Горничная уже была совсем рядом.
— Эй, я к тебе обращаюсь, — громко окликнул Том, но она, не повернув головы, прошла мимо него к двери той квартиры, что выходила на задний двор. Взялась за дверную ручку и вошла внутрь. В дверь не звонила, ключа не доставала.
Том в себя не мог прийти от изумления, а тут еще и всякие другие совсем непонятные странности — он знал, что пол каменный и холодный, нет же, ноги утопают в чем-то мягком и теплом. Он опустил глаза и увидел коврик в форме тигровой шкуры. На полу лежали и другие ковры. Он оглядел прихожую — все было по-иному, ни корзинки для грязного белья, ни плакатов с видами городов. Стены изобильно украшены разнообразными предметами — высокий, в готическом стиле барометр, веер из павлиньих перьев, огромная гравюра, изображающая какую-то битву (гусары, кони, изрешеченные пулями знамена), и множество других картин. Там же висит обеденный гонг, а рядом с ним обтянутая замшей палочка. Из большой подставки для зонтов торчат зонты и трости, зонтик от солнца, духовое ружье и что-то вроде пары удочек. Вдоль стен на высоте обычного стола расположились подвесные полки, все кроме одной дубовые. Та, что рядом с часами, — белая, мраморная, на ней стоят стеклянные витрины с чучелами птиц и зверей. На холодном мраморе разыгрываются жестокие драмы — сова когтит мышь, хорек гордо смотрит на убитого кролика, в средней витрине рыжая лисица тащит в пасти какую-то птицу.
В заставленной разнообразными предметами прихожей Том узнавал только старинные часы. Он подошел поближе, не проверить время, а просто коснуться футляра — убедиться, что тут осталось что-то знакомое.
Он почти дотронулся до часов, когда услышал за спиной тихий вздох. Это горничная возвращалась обратно, только звук шагов теперь почему-то был гораздо тише, чем раньше. Послышался больше похожий на шепот голос: «Я разожгла камин в гостиной».
Она возвращалась к той двери, откуда сначала вышла. Том проводил горничную глазами. Что-то в ней было очень странное, вот она дошла до двери, взялась за ручку. И тут — да, именно так — исчезла из виду. Не в дверь вошла, а просто растаяла в воздухе, и нет ее.
Даже не сводя глаз с двери, Том почувствовал, что вокруг него что-то незаметно и тихо происходит. Он огляделся: прихожая менялась на глазах, исчезали картины, ковры и мебель. Они еще не совсем исчезли, но их словно почти уже не было. Барометр, например, еще висел на стене, когда он повернулся посмотреть на рыжую лисицу. Снова взглянул на барометр и заметил, что тот еще на месте, но очертания начинают расплываться, и сквозь него виднеется стена. Тут и лисица пропала в неведомые дали, а вслед за ней и другие создания. Резко повернув голову к барометру, Том и его уже не обнаружил.
За пару секунд прихожая вернулась к прежнему виду. Ошеломленный, мальчик замер на месте. Очнулся он от сквозняка, холодившего спину. Тут он вспомнил, что дверь в сад еще открыта. Что бы там ни происходило, дверь он открыл, и теперь ее надо запереть. А еще нужно попасть в спальню.
Последний разок бросив взгляд на сад, он закрыл дверь. «Я вернусь», — молчаливо пообещал он деревьям, лужайке и теплице.
Наверху, лежа в постели, он размышлял обо всем, что видел в прихожей. Может, это был сон? Еще одно возможное объяснение — привидения. Наверно, в этом-то и дело — привидения. В прихожей обитают призраки — горничной, барометра, набитого чучела лисы, совы и кучи других предметов. Если прихожая — прибежище призраков, там от них просто не протолкнуться.
Привидения… Том высунул руку из-под одеяла, проверить, стоят ли волоски дыбом. Нет, не стоят. И гробового холода он не почувствовал, когда заметил, как маленькая служанка глядит, не видя, сквозь него.
Собственные объяснения его не удовлетворили, и вообще, зачем понадобились какие-то объяснения? Да и прихожая его не так уж заинтересовала, есть там горничная и куча барахла или нет ничего. Дело было в саде. Сад был настоящим. Завтра он туда пойдет, он уже почти чувствует ладонями кору дерева, на которое заберется. Он уже почти ощущает запах гиацинтов на клумбах по углам лужайки. Он помнит их запах — дома мама к Рождеству и Новому году выращивала гиацинты в цветочных горшках, а в их маленьком садике на единственной клумбе они расцветали в конце весны. Мальчик заснул, мечтая о родном доме.
Глава 4
ПРИ СВЕТЕ ДНЯ
Утром Том проснулся и, пока не вспомнил про сад, никак не мог сообразить, почему ему так весело. Теперь призраки в прихожей казались совершенно невероятными, но сад все еще стоял перед глазами. Он, однако, опасался, что пробраться в сад будет не так легко, как представлялось ночью. Дядя и тетя, безусловно, постараются помешать, они явно не хотят, чтобы он там гулял, иначе почему про сад и словом не обмолвились.
Тут Том пришел в совершенную ярость, уж он их пристыдит, это точно. Надо только хорошенько сыграть роль — якобы невинными замечаниями бить в одну точку, пусть поймут, что он все про сад знает и намерен немедленно туда отправиться.
Он начал наступление во время завтрака.
— Как вы считаете, врать всегда нехорошо?
— Конечно, Том, — ужаснулась тетушка. — Всегда!
— Я хочу сказать, в некоторых случаях ложь может оказаться правильным делом?
— Бывает ли ложь оправдана? — дядюшка обожал подобные дискуссии. Он сложил салфетку и прочистил горло. — Я полагаю, Том, ты спрашиваешь о явлении, повсеместно известном как ложь во спасение?
— Пожалуй, нет, — покачал головой Том. — Скорее, когда от кого-то скрывают что-нибудь особенно приятное, потому что не хотят ему об этом рассказать. Ну скажем, одни люди даже прямо заявляют, что ничего подобного не существует, лишь бы тот человек до этого не добрался.
Тетя Гвен явно не понимала, о чем он толкует:
— Не добрался? Одни люди не хотят, чтобы другие люди узнали и смогли до чего-то добраться? До чего?
— Один человек, а не другие люди, — поправил Том. — А эта штука… она…
— Грелка с горячей водой, например? — предположила тетушка.
— При чем тут грелка, скорее… — Том задумался, пытаясь вообразить что-нибудь посерединке между грелкой и огромным зеленым садом. — Скорее скамейка такая, большая, рядом с домом посидеть.
— Большая такая скамейка? — недоуменно протянула тетушка.
— Не важно, что это такое, Гвен, — нетерпеливо перебил ее дядюшка. — Если я правильно понял Тома, речь идет о ситуации, в которой какой-то человек или несколько людей лгут просто для собственного удовольствия, чтобы навредить другому человеку или нескольким людям сразу. Да, Том?
— Именно. Просто интересно, может ли такая ложь быть правильным делом? Просто интересно.
— Из всех возможных форм лжи, — важно произнес дядя Алан, — подобная ложь ни за что не может быть оправдана. Вот именно, ни за что и никогда не может быть оправдана.
Он строго посмотрел на Тома и добавил:
— Даже удивляюсь, почему ты об этом спрашиваешь.
Дядюшка собрал газеты и утреннюю почту и отправился на работу.
— Он не сердится, Том, — сказала тетя Гвен. — Просто у дяди Алана высоко развито чувство справедливости. Он сам так говорит. Когда вырастешь, у тебя тоже будет хорошо развито чувство справедливости.
— У меня оно уже развито, — возмутился Том. — А вот у кое-кого другого его явно не хватает.
Без дяди Алана Том не собирался заводиться с тетей Гвен — она казалась слишком легкой добычей. Это было проявлением благородства с его стороны, но даже благородству не всегда удается устоять под напором мелочной досады, не говоря уже об обуревавшей Тома ярости. Он во всем прав, а его выставляют виноватым. И кто? Те самые люди, которые сами кругом виноваты перед ним.
Том помог убрать со стола и устроился рядом с раковиной — вытирать посуду. Настроение у него было боевое.
— Тетя Гвен!
— Да, Том?
— Как мило с вашей стороны поставить мне в комнату цветы.
— Дорогой мой, я даже не надеялась, что ты заметишь.
— Вы их купили, да?
— Конечно, но тебе не надо беспокоиться по этому поводу.
— Наверно, проще было бы срезать цветы в саду.
— Это уж точно, только сада у нас нет.
— Нет?
— Что ты имеешь в виду, Том?
— Я хотел сказать, какая жалость. Вот бы рядом с домом оказался сад — с лужайкой, деревьями, цветами, даже с теплицей.
— Еще лучше, если б мы умели летать.
— Вот бы сейчас, в эту самую минуту, выйти через черный ход, оказаться на лужайке и нарезать живых гиацинтов с цветочных клумб, маленьких таких клумб, похожих на дольки апельсина. Как бы вам это пришлось по вкусу, тетя Гвен? Что скажете?
