Илья Туричин - Крайний случай

- А где ж твои добрые молодцы?

- Все здесь, - ответил дед. Сунул два пальца в рот да как свистнет.

Дрогнули кусты вокруг, и вышли из них двенадцать добрых молодцев. Усатые и безусые. Один другого статнее.

- Вот мои добрые молодцы, внуки мои и правнуки, - гордо сказал Дед-Столет. - Однако пора от собак уходить.

Хотел Иван с земли подняться - не смог, ослабел. И товарищи его встать не могут.

Подошёл к Ивану самый молоденький из молодцев. Ловко перевязал его раны. А руки у молодца маленькие и белые, будто девичьи. Глаза синие, большие, ласково глядят из-под длинных ресниц.

- Спасибо, - сказал Иван. - Как звать тебя, паренёк?

Покраснел паренёк, отвёл глаза и ответил:

- Алёнушкой.

- Нынче все воюют, - строго сказал Дед-Столет. - Старые и малые. Ребята и девчата. Весь народ. - И скомандовал: - Берите гостей под руки. И в путь!

Взяли партизаны солдат под руки, помогли на ноги встать.

Двое самых высоких Ивану плечи свои подставили. Опёрся на них Иван.

Партизаны рядом с ним маленькими показались, будто молодые дубки рядом с могучим дубом.

- Здоров вымахал, - с уважением сказал Дед-Столет и голову запрокинул, чтобы Ивану в лицо глянуть.

- Он у нас, как в сказке: не по дням, а по делам растёт, - сказал Николай.

Повёл Дед-Столет солдат через топи-болота, через ручьи и речки, лесами да перелесками. Повёл тропками нехожеными, кочками неприметными, где ни пешему, ни конному дороги нет.

И привёл в партизанский лагерь.

Глава седьмая,

в которой мы будем радоваться вместе с Иваном

Собрались партизаны вокруг солдат. Накормили-напоили. Расспрашивают.

Потом Дед-Столет говорит:

- Сейчас я вас командиру представлю. Только так: лицо его увидите - не удивляйтесь и виду не подавайте. Лицо у него обожжённое. И он своего лица не знает, потому что мы все зеркала в лагере попрятали.

Спустились солдаты вслед за дедом в штабную землянку.

В землянке тепло. В печке дрова потрескивают.

За самодельным столом сидит человек в военной гимнастёрке. Лицо у него всё в шрамах от ожогов. И руки - в шрамах.

- Здравствуйте, товарищи, - сказал человек. - Вы и есть пять Иванов, за которыми фашисты охотятся? Знать, крепко им насолили!

Показался Ивану голос будто знакомым.

- Насолить не насолили, а уйти среди бела дня - ушли.

- Ишь как, - засмеялся партизанский командир. - Так запросто и ушли?

И смех показался Ивану знакомым. Где же он его слышал?

- Запросто не запросто, а стрельба была, - отвечает, а сам в командира всматривается.

И командир на Ивана глядит внимательно.

- А стрельба, говоришь, была? - и по лбу ладонью провёл.

И жест этот тоже знакомый.

Дрогнуло сердце у Ивана, шагнул он к командиру.

- Алёша, - сказал тихо, - Алёша, брат...

И командир - к Ивану:

- Иванушка!

Обнялись братья и замерли.

И все, кто в землянке был, замерли. Даже дрова в печке потрескивать перестали.

Так постояли братья в тишине, может, минуту, а может, час.

Кто-то всхлипнул.

Дед-Столет глаза бородой утёр.

И все тихонько из землянки вышли. Оставили братьев одних.

Алёша рассказал, как выскочил из горящего танка и отполз в кусты. Как нашли его внуки Деда-Столета. Принесли в свою деревню. Спрятали. Выходили.

Стали вспоминать они старушку мать, места родные, старшего брата своего Степана.

А потом Алёша спросил:

- Скажи мне прямо, Иван. Очень у меня страшное лицо?

- Лицо как лицо. Обгорелое немного. И без бровей проживёшь.

Улыбнулся Алёша:

- Все зеркала от меня в лагере попрятали. А я в ковшик с водой гляжусь. К новому своему лицу привыкаю.

Тут кто-то тихонько постучался в дверь. И обожжённое Алёшино лицо вдруг преобразилось, разгладилось, и глаза засияли ласково.

- Входи, - сказал Алёша.

Дверь отворилась, и вошла Алёнушка с котелком в руках.

- Обед принесла, товарищ командир.

Голос у Алёнушки - как колокольчик.

Поставила Алёнушка на стол котелок, ложки, хлеб, соль.

- Спасибо, Алёнушка, садись с нами, - пригласил Алёша.

Алёнушка ломаться не стала, присела к столу.

Тут достал Иван из-за пазухи краюшку. Положил на стол.

- Вот. Мать этот хлеб испекла. На крайний случай.

А хлеб тёплый, будто сейчас испечённый, и пахнет от него ржаной мукой, парным молоком и лаской материнских рук.

Склонился над краюшкой Алёша, и страшные шрамы от ожогов на его лице будто стали незаметнее. Поцеловал он краюшку, смахнул с глаз непрошеную слезу, сказал:

- Дорогая память. Береги, брат, до крайнего случая.

Глава восьмая,

в которой Иван и Фриц Рыжий лис побывают у Фельдмаршала

До первого снега гостили солдаты у партизан. Поправились, окрепли. Стали в путь собираться: на фронт, свою часть искать.

Как раз в это время наши войска на фронте начали большое наступление. Забегали фашисты. Засуетились. Стали свои части с места на место перебрасывать - "кулак" готовить, чтобы наступление остановить.

Получил командир партизанского отряда Алёша приказ: разведать, что за "кулак", велик ли и где его собирают?

Позвал Алёша Ивана:

- Не хотел я тебя отпускать, Иванушка. Да, видно, не удержишь солдата в лесу, как сокола на ниточке. Идите к своим на фронт. Деда-Столета даю вам в проводники. Только сперва разведайте, что за кулак фашисты готовят, велик ли и где его собирают.

- Ясно, - ответил Иван. - Эти сведения лучше всего в самом фашистском штабе добыть. В городе Инске.

Быстренько собрались солдаты в дорогу. Попрощались с партизанами. Поблагодарили за теплоту и ласку.

На вторые сутки привёл Дед-Столет солдат к городу Инску. Оставил их в овражке. А сам пошёл в город - с подпольщиками связаться.

Вернулся дед, когда уже темнеть начало. С ним пришла девушка, укутанная в старенький серый платок. Лица её солдаты не разглядели.

- Вот, знакомьтесь, это товарищ Варя, - сказал дед.

Солдаты пожали девушке руку.

- Я вас поведу. Соблюдать полную тишину, - прошептала товарищ Варя. Фашисты стреляют без предупреждения. Все пропуска отменены. В городе сам Фельдмаршал со своим штабом. Расположился в школе. К школе снаружи подхода нет. Всё опутано колючей проволокой. Кругом часовые с собаками.

- Плохо дело, - сказал Иван.

- Плохо, да не очень. В городе я вас передам другому товарищу. Он всё городское подземное хозяйство знает, как собственную квартиру. Спуститесь с ним под землю, в люк. И по трубам доберётесь до двора школы.

- А я вас тут поджидать буду, - сказал Дед-Столет.

- Хорошо, - откликнулся Иван. - Если к завтрашнему вечеру не придём, иди обратно в отряд. Скажи Алёше, пусть другую разведку посылает. Не медлит. Прощай.

Двинулись солдаты вслед за товарищем Варей. Перелезали через заборы, прокрадывались тёмными дворами, прижимались к стенам домов.

Товарищ Варя в тёмном подъезде передала их другому подпольщику. Усатому.

Усатый сказал:

- Спустимся в люк. Выходить на улицу по одному.

Иван сел на землю, опустил ноги в люк, нащупал ступеньки из прутьев и стал спускаться.

Трубам не было конца. Солдаты проползли всего три квартала, а им казалось, что они пересекли по трубам весь Инск.

Наконец Усатый остановился.

- Кажется, здесь.

С трудом удалось открыть крышку люка. Она оказалась заваленной школьными партами.

Усатый осторожно забрался на гору парт. Внимательно осмотрел двор.

- Часовых нет.

В нескольких окнах школы, несмотря на ночь, горел свет.

Иван дал товарищам знак, чтобы остановились, а сам подполз к зданию. Большой рост позволил ему заглянуть в окна второго этажа. Вероятнее всего, именно там мог находиться кабинет Фельдмаршала.

За одним из окон он увидел того самого рыжего фашиста, который допрашивал их, когда они попали в плен.

Рыжий стоял навытяжку перед креслом с высокой спинкой.

- Начальник разведки и контрразведки, - донёсся до Ивана голос через открытую форточку, - доложил мне, что ты поймал Ивана. Потом упустил Ивана. Потом опять поймал Ивана. А оказывается, ты снова упустил Ивана. Как это понимать? Может быть, мне повесить вместо Ивана тебя?"

Это было бы неплохо", - подумал Иван.

- Господин Фельдмаршал, я клянусь, я клянусь!.. - от страха выстукивая дробь зубами, воскликнул Фриц - Рыжий лис.

- Мне не нужны твои клятвы. Мне нужен Иван, который украл моего любимого адъютанта! Тебя называют Рыжий лис, а ты, оказывается, просто рыжая курица!

- Лис, Лис, - простучал зубами Фриц - Рыжий лис.