Виктор Баныкин - Повести и рассказы
Нагнувшись, он схватил руками трос и попытался сбросить его за стойку кнехта. Но вожжевая была натянута и не поддавалась. Ворот ватника врезался в горло. Геннадий рванул его так, что отлетела пуговица. Большая и черная, она закружилась, заплясала на палубе.
— Сергей Васильи-ич! — закричал Геннадий, прижимая к губам рупором сложенные руки. — Серге-ей Ва-аси-ильич!
Наверху, у трубы, выросла темная и, как показалось Геннадию, очень высокая фигура.
— Левая вожжевая… вожжевая зацепилась за кнехт! — еще громче закричал Геннадий.
— Левая? — в рупор переспросил незнакомым голосом капитан.
— Левая, товарищ капитан!
Глушков побежал на нос, на ходу крича:
— Ослабить левую!
Когда Геннадий снова склонился над кнехтом, трос уже свободно лежал на чугунной плите, не касаясь стойки. Схватив трос обеими руками, Геннадий хотел было перебросить его за стойку, но остановился, подумал, как бы трос не зацепился за другой кнехт. Лучше, пожалуй, выйти на обносную решетку и тут-то опустить вожжевую вдоль борта.
Он поставил ногу на влажную решетку в серых комках пены, нечаянно глянул вниз, в разверзшуюся перед ним пучину, и оторопел… И уж не было силы ни шагнуть вперед, ни попятиться назад. Но вот Геннадий медленно разогнул спину и, весь до озноба ожесточившись против страха, вдруг шагнул к самому краю решетки и выпустил из рук трос.
Внезапно на борт рухнула водяная лавина. Геннадий метнулся назад, поскользнулся и упал. Падая, он схватился за стойку кнехта. Волна окатила его и, злобно сипя и урча, отпрянула.
Кто-то подхватил Геннадия за руки и перетащил за борт.
— Пустите… я… я сам, — глотая ртом воздух, сказал Геннадий и вскочил на ноги.
Перед ним стоял запыхавшийся Агафонов.
От сильного толчка, когда лодка рванулась назад, освободившись от привязи, Люба и Юрий упали. Юрий так стукнулся подбородком о борт, что из глаз брызнули искры и он не сразу поднялся на ноги. А Люба вскочила сразу. Держась рукой за скамейку, она наклонилась над Ильей, тронула его за руку:
— Илюша!.. Илюша!
— По голове… цепью, — через силу проговорил тот, приподнимаясь с мокрой елани.
Илья попытался сесть на скамейку, но лодка накренилась на бок, и он опять упал.
— Юрий, за кормовик! — крикнула Люба. А лодку уже мотало из стороны в сторону все сильнее и сильнее. Волны ловчились захлестнуть ее и пустить ко дну.
«Поставить бы носом против ветра… тогда ничего, тогда не страшно бы!» — думал Юрий, изо всей силы налегая на кормовик.
Лодка разворачивалась с трудом. Точно сговорившись, волны норовили вырвать из рук Юрия весло, повернуть лодку поперек течения, чтобы потом в один миг расправиться с ней.
Вдруг корму захлестнула тяжелая хмельная волна, и лодка в ту же секунду полетела вниз, в черную клокочущую бездну. «Идем ко дну!» — пронеслось в голове у Юрия. Ежась от стекавших по спине ледяных струек, он все еще судорожным движением рук хватался за валек весла. Хотя теперь, казалось, не нужны были ни весло, ни лодка: вот-вот они очутятся на песчаном дне Волги.
Но произошло чудо: лодка не провалилась в кипящий котел, она уже летела вверх, дыбясь носом к нависшему над рекой непроглядному, дышавшему сыростью небу.
— Загребай вправо! — донесся до Юрия Любин голос.
И ему показалось, что он услышал, как скрипнули уключины и по воде забили весла.
Юрий снова навалился на кормовик и вдруг почувствовал, что лодка удивительно послушно повернулась и встала носом против ветра.
— Так держать! — закричала Люба. — Теперь наша взяла!
И тут только Юрий понял, что девушка уже сидела на веслах и что лишь с ее помощью удалось ему повернуть лодку.
Водяные валы то и дело преграждали путь лодке. Она взлетала на взмыленные гребни, какой-то миг висела над пропастью, потом, как с ледяной горки, катилась вниз.
На дне лодки зашевелился Илья.
— Лежи, Илья… одна я справлюсь! — с одышкой сказала Люба.
Кочегар оперся локтями о скамейку:
— Мне вроде лучше.
И он приподнялся, шагнул к девушке. Та потеснилась, и кочегар тяжело опустился рядом с ней, взялся за весло.
«Удачно отделался Илья, могло и хуже быть», — подумал Юрий, еле удерживая вырывавшийся из рук валек кормовика.
Юрию казалось, что они уже давно плывут по Волге и пора бы показаться плоту. Но когда он стал всматриваться вперед, то чуть различил слабые мигающие огоньки. Это горели фонари на сигнальных мачтах, стоявших на хвосте плота. Но как до них еще далеко!
Под ногами, на дне лодки, плескалась вода. Волны захлестывали борта, вода уже залила елани и все время прибывала. Ее надо бы отчерпать, но разве до этого было сейчас?
Думая о плоте, Юрий не заметил прыгавшего на волнах поплавка — пустой железной бочки, к которой была прикреплена правая нить троса.
— Поплавок с левого борта! — закричал вдруг Илья. — Держи вправо!
Юрий расслышал лишь два последних слова. Еще не понимая, что за беда грозит им, он резко потянул на себя кормовик.
Неожиданно что-то загрохотало, и лодка пронеслась мимо метавшейся на волнах бочки.
Приподнявшись с сиденья, Юрий огляделся. Кругом одни вздыбленные, вскосмаченные волны. И только вдали, на плоту, — слабые огоньки. Они вселяли надежду…
Вдруг Илья схватил багор и, став лицом к носу лодки, со всего размаху опустил его перед собой.
— Илья, что там такое? — закричал Юрий.
— Плот! Бери цепь и прыгай!
— Вставай, Люба! Добрались, — сказал Юрий девушке, все еще не выпускавшей из рук весла.
Люба молчала.
— Крепче завязывай, — пропуская мимо себя Юрия, сказал кочегар. Дышал он тяжело, всей грудью.
Юрий схватил цепь и прыгнул на челено. Всюду между бревнами плескалась вода.
— Готово! — немного погодя крикнул Юрий.
Илья помог Любе сойти на плот.
— А я… как на карусели каталась… Голова кружится, — тихо засмеялась девушка, опираясь на руку кочегара.
Илья тоже засмеялся:
— Меня когда цепью ударило, чуть сознание не потерял: А сейчас ничего. Только шишка на голове вздулась… Как, Юрий?
— Все в порядке! — ответил Юрий и посмотрел прямо перед собой.
О том, что существовал «Сокол», можно было догадаться лишь по редким огонькам, видневшимся впереди. Изредка кромешная тьма над мигающими огоньками швыряла вверх пригоршни золотых искринок.
«Даже трубы не видно, — подумал Юрий. — А что поделывает сейчас Геннадий?»
— Ну как, пошли? — спросил Илья и зашагал в сторону кормы.
Юрий и Люба последовали за ним. Казалось, они шли по острову, сотрясаемому толчками землетрясения. Челенья плота то кренились набок, то лезли вверх, то вдруг ускользали из-под ног. Со всех сторон плескалась вода.
— А от капитана нам не попадет, — вдруг спросил Юрий, — за то, что мы без Давыдова укатили?
— Ведь мы не нарочно без него уехали. Так вышло! — возразила Люба. — Надо только кого-то тут попросить, чтобы на судно сигнал дали о нашем приезде. А то… думаешь, там не тревожатся? — Девушка вздохнула. — Из-за этого шторма и концерт наш сорвался. А так готовились!
Идти по мокрым, колеблющимся бревнам Юрию показалось не менее трудным делом, чем плыть на лодке в шторм. Они шли вдоль правого борта, шли осторожно, ощупью, боясь провалиться между бревнами. Миновали сигнальную мачту с фонарем и тронулись дальше.
Илья вдруг поскользнулся и чуть не упал. Юрий вовремя схватил его за руку и потянул к себе.
— А тут… обрыв какой-то! — вскрикнул кочегар.
— Подожди, Илья, у меня фонарик!
Юрий нажал на кнопку, и молочно-золотистый лучик вдруг пробежал по темным, с разбухшей корой бревнам, скользнул по зеленоватой мутной воде, плескавшейся между челеньями, впился в густую и вязкую мглу и, точно ослабнув, погас.
Внезапно налетел тяжелый водяной вал и с ревом обрушился на плот. Что-то охнуло, затрещало… Люба схватила Юрия за руку и прижалась к нему плечом.
Медленно оседая, челенья погружались в шипящие потоки воды.
— Помогите! Помогите! — истошно завопил кто-то совсем рядом.
— Дай сюда! — Кочегар почти силой вырвал у Юрия фонарик и направил луч света прямо перед собой.
В нескольких шагах от Ильи, по следующему челену, бежала девушка и махала руками:
— Скорей, скорей!
— Юрий, за мной! — приказал Илья и, разбежавшись, прыгнул.
За ним водную прогалину перемахнули Юрий и Люба.
— Зинку волной накрыло, — сказала перепуганная девушка-сплавщица. — Вон на крайнем челене… Утопла, поди!
