Илья Туричин - Закон тридцатого. Люська
— У меня лишние деньги, — сказала она растерянно.
— Закрывайте палатку и идите к директору, — сухо бросила Нина Львовна и вышла.
Люська набросила на дверь контрольный замок и направилась к магазину. На углу палатки стояла все та же компания парней.
— Освободились? — весело спросил знакомый парень.
— Нет-нет… Вы не ждите. Мне еще к директору.
— И нам не к спеху.
Разгуляй щелкал деревяшками счетов и на Люську не обратил внимания. Люська потопталась в дверях. Как сказать про такое? Лишние деньги…
— Василий Васильевич…
— У-у…
— Я… У меня…
Разгуляй оторвался от счетов. Посмотрел на Люську невидящими глазами. У него было такое выражение, будто он с трудом возвращается откуда-то, — так медленно появлялось в глазах осмысленное выражение. Может, он уходил в одному ему понятный мир цифр? Так иные порой целиком погружаются в книгу, не замечая окружающего.
— А-а… Это вы, Людмила? Ну, как успехи?
— У меня… я… — Люська замялась.
— Опять недостача?
— Хуже… Лишние деньги обнаружились.
— Так-таки и обнаружились?
— Да…
— Лишние?.. Деньги, Людмила Афанасьевна, — это эквивалент. Лишними не бывают. Сколько?
— Тридцать семь.
— А недостача?
— Двадцать три.
— Давайте-ка сюда. — Он взял у Люськи деньги. — Вот так. — И он ловко начал отсчитывать. — Это — в покрытие вчерашнего греха. — Это, — он отложил пятерку, — на бутылочку вина. Надо же отметить ваши первые самостоятельные шаги в жизни. А это возьмите себе. На туфельки. Вам, Люся, очень пойдут синие. — Он улыбнулся и протянул ей смятую засаленную десятирублевку.
Люська отпрянула. Прижала руки к груди, словно боялась обжечься.
— Как это?.. Я не могу, Василий Васильевич. Это не мои деньги.
Брови Разгуляя подскочили вверх.
— А что ж мне с ними делать?
— Решайте. Вы директор.
— Ах, вот как? У вас недостача — я думай, как быть, лишние деньги — опять директор решай, что с ними делать! Что ж, прикажете мне вместе с вами в тюрьму садиться?
— Я недостачу покрою из зарплаты.
— Да у вас так зарплаты не хватит! — Разгуляй смахнул разложенные, словно в пасьянсе, деньги в ящик стола. — Эти деньги я оприходовать не имею права. Подсудное дело. — Он вновь протянул ей десятку. — Берите. Берите, я сказал! — прикрикнул он зло. — Ну! — И сунул злосчастную десятку в Люськину руку. — И марш домой! Завтра рано вставать. До свидания.
Разгуляй буквально вытолкнул растерявшуюся Люську за дверь.
И тотчас в кабинет юркнула Нина Львовна. Посмотрела на Разгуляя вопросительно.
Разгуляй махнул рукой, усмехнулся:
— Взяла… От денег еще никто не отказывался. Деньги — это эквивалент!
Люська так и вышла на улицу, сжимая в руке десятирублевку. Стремительность Разгуляя обескуражила ее.
Парни все еще стояли возле палатки.
— Ну как, Телегина? Теперь свободны?
Люська кивнула. Она не сразу поняла, о чем ее спрашивают. Медленно пошла в сторону трамвайной остановки.
— Тронулись, — сказал Кротов удовлетворенно.
И вся компания пошла, как бы взяв Люську в полукольцо.
— Вы чего это такая? Что-нибудь случилось? Деньги-то не оброните, спрячьте в карман.
— Деньги?..
— Да что с вами?
— Деньги… — Люська остановилась, скомкала десятирублевку. — Я их выброшу!
— Зачем же? — спокойно спросил Кротов.
— Ты лучше мне отдай, я им найду местечко, — сказал кто-то из парней, и все засмеялись.
— Брошу — и все!
— Погоди, — сказал Кротов. — Мне самому деньги бросить ничего не стоит. Не в деньгах счастье. Но все ж их по́том зарабатываешь. Цена им не малая. Так что негоже бросать.
— По́том, говоришь? — Люська вспомнила промасленную спецовку, в которой парень приходил в райком, огромные резиновые сапоги. — Потом… А если не потом… Если легкие они?
— Деньги легкими не бывают, — сказал тот паренек, который готов был найти им местечко. — Разве что краденые.
— Да и краденые не легкие, — откликнулся другой. — От одного страху напотеешься.
И снова все засмеялись.
— Краденые… — пробормотала Люська. — А может, они и есть краденые…
— Ребята, — обратился Кротов к своим дружкам. — Отстаньте на полшага.
Ребята отстали.
— Давай познакомимся, — нарушив неловкое молчание, начал он. — Меня Мишей зовут. Кротов Михаил.
— Телегина Людмила, — автоматически ответила Люська.
— Это я знаю. Ты не думай, что мы к тебе пристаем. В общем-то мы — дружинники. Дежурим тут. А я тебя еще в райкоме приметил. Крепко ты меня тогда одернула. И справедливо в общем-то. — Он улыбнулся. — Так почему же ты решила деньги выбросить?
— Чужие они, — сказала Люська. — Ладонь жгут. Не заработанные они, понимаешь? Торговала яблоками, подсчитала выручку — оказались лишние.
— Как же они лишними оказались? Анализировала?
— Второй сорт первым продавала.
— М-м-да-а… Забавно… Вот уж, Телегина, никогда бы не подумал, что ты можешь трудящихся обманывать.
— А сейчас подумал? — Люська остановилась.
— И сейчас не думаю. Не похоже на тебя…
Они прошли мимо трамвайной остановки. Люська не заметила. Она рассказала, как направили ее на работу в магазин. Как принял ее Разгуляй. Как первые дни торговала с Галей. А потом, когда стала самостоятельно работать, случилась недостача. А вот сейчас — лишние деньги. Директор взял на покрытие недостачи и на вино пятерку. И вот ей — десятку. Сунул в руку — и прогнал. Она даже сообразить толком не успела.
— Да… дела… — задумчиво протянул Кротов. — Ты вот что, деньги не бросай. Если уж бросать, то твоему Разгуляю в мор… в физиономию… И при стечении народа. На собрании где-нибудь. А впрочем, он от них откажется.
— Как так откажется?
— А очень просто. Скажет, что ни о каких лишних деньгах и слыхом не слыхивал.
— Да он же у меня их взял лично!
— А кто видел?
— Я сама…
— А он скажет, что ты на него наговариваешь. Нет, Телегина. Таких жуликов надо с поличным ловить. Ты вот что, деньги спрячь. И делай вид, что ничего не произошло. Я тебя завтра с одним человеком познакомлю. Он даст совет, как поступать. Понятно?
— Понятно…
— И ничего не бойся! Честных людей на земле куда больше, чем жуликов. Ты где живешь? Тебе на трамвай. Ну, будь здорова, Людмила. — Он взял Люськину руку, осторожно пожал, чуть задержал в своей.
— До свидания, Телегина Людмила, — хором сказали подошедшие парни.
Люська засмеялась, вскочила в трамвай. Трамвай тронулся. Под фонарем стояли парни и махали вслед.
— Знакомьтесь, — сказал Кротов. — Это тот самый человек, о котором я тебе говорил. Он тебе посоветует.
На скамейке сидел мужчина в темном плаще. В руках держал шляпу с тоненьким шнурком вместо ленты. Он поднялся, подал Люське руку.
— Валерий Сергеевич. Садитесь, пожалуйста.
У него были удивительно светлые волосы, почти белые под светом фонаря. А лицо загорелое, темное.
«Спортсмен, наверное», — подумала Люська.
— Ну, рассказывайте, — сказал Валерий Сергеевич.
Люська в нерешительности посмотрела на Мишу. Тот кивнул. Тогда она достала из кармана пальто десятирублевку, положила ее на колени.
— Вот. Украла у трудящихся…
Валерий Сергеевич усмехнулся.
— А вы не стесняйтесь, расскажите все, как было, подробнее.
И Люська рассказала Валерию Сергеевичу всю свою «торговую историю». Он слушал ее не перебивая, снимал невидимые пылинки со шляпы.
Когда Люська окончила рассказ, стало слышно, как шуршит ветерок сухими листьями.
— Уяснили, Валерий Сергеевич? — спросил Миша.
— Это для нас не открытие. Мы догадываемся, что Разгуляй человек нечистый.
— Что ж мне с деньгами этими делать? — спросила Люська.
— Пока ничего. Пусть полежат.
Люська нахмурилась, недоверчиво посмотрела на Валерия Сергеевича. Тот понимал ее состояние.
— Да вы не думайте, что я вас прикарманивать учу. Просто не спешите… С Разгуляем надо осторожно.
— Но почему? Скажите, почему? Ведь он же явный жулик. Явный!..
Валерий Сергеевич нахмурился.
— Я понимаю вашу горячность. Она у вас, ну, от чистоты, что ли… Но только обозвать человека жуликом этого мало. Надо доказать. И действовать надо наверняка. Не в вашей десятке только дело, понимаете? И не в одном Разгуляе… Вы знаете такую игру: «Замри-отомри»? Играли, наверное, в школе? Так вот, Телегина, пока, как говорится, замрите.
Люська молча свернула бумажку и сунула в карман.
— Замрите, Телегина, ненадолго, — повторил Валерий Сергеевич. — Не спешите. Посмотрим, как дело повернется дальше. А если дадут вам товар без накладной или еще что, сообщите. Вот через товарища Кротова.
