Мишель Пейвер - Брат Волк
Очень медленно, страшно боясь соскользнуть с узенького выступа, он осторожно снял заплечную корзину и отыскал в ней оленьи рога. Рожки принадлежали тому самцу косули, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор. Они были короткие, но довольно острые. Если ему удастся привязать их к рукам, то, может быть, он сумеет вырубить во льду ступеньки и как-то вскарабкаться наверх.
— Что ты собираешься делать? — спросила Ренн.
— Сейчас увидишь.
Времени объяснять не было. Ледяной выступ под ногами с каждой минутой становился все более скользким, да и ушибленное колено сильно болело.
Сняв рукавицы, Торак вытащил остатки сыромятных ремешков и с их помощью привязал рога к запястьям. Это оказалось невероятно сложным делом — пальцы совершенно онемели от холода, и пришлось пустить в ход зубы. Наконец Тораку все же удалось затянуть узлы на кожаных ремешках.
— Придется немного поцарапать этот замечательный лед, — сказал он Ренн. — Надеюсь, ледяная река ничего особенно не почувствует.
Ренн не ответила.
Конечно же, почувствует! Но разве у них есть выбор?
От первого удара ледяные осколки так и посыпались в пропасть. Даже если ледяная река боли и не почувствовала, то звон этот наверняка услышала.
Оскалившись, Торак заставил себя ударить еще раз. Снова посыпались осколки, за которыми последовало гулкое эхо.
Но лед все-таки был очень твердым, а замахнуться топором Торак не решался, опасаясь, что соскользнет с уступа. Он рубил и царапал стену оленьими рогами, и ему удалось все же вырубить четыре неровные зарубки на расстоянии примерно в локоть одна от другой. Зарубки кончались на такой высоте, до которой он сумел дотянуться, и были пугающе мелкими, менее чем в палец глубиной, и не было никакой уверенности, что они смогут выдержать его вес. А вдруг, когда он поднимется на одну из этих ступенек, она возьмет да и рухнет, а он полетит в пропасть?
Сдвинув топор за спину, Торак правой рукой дотянулся до вырубки у себя над головой и изо всех сил вонзил в лед острый конец рога. Рог глубоко вошел в лед и сидел там, похоже, довольно крепко. Тогда Торак осторожно поставил сперва левую ногу, а потом и правую на первую ступеньку, расположенную чуть выше основного выступа.
Но заплечная корзина и лук, как оказалось, сильно тянут его назад. В отчаянии Торак прижался лицом ко льду, стараясь восстановить равновесие.
Волк тихо взвизгнул, призывая его поторопиться; сверху прямо Тораку в лицо посыпался снег.
— Отойди! — сердито прошипела волчонку Ренн.
До Торака донеслись звуки какой-то возни — видимо, Ренн оттаскивала волчонка от щели за шиворот, а тот обиженно рычал.
— Еще чуть-чуть, — сказала Ренн Тораку. — И не смотри вниз.
Слишком поздно она это сказала! Торак уже успел туда глянуть, и у него так закружилась голова, что он чуть не упал в поджидавшую его бездну.
Преодолев приступ головокружения, он попытался подтянуться к следующей ступеньке — и промахнулся, нечаянно выломав оленьим рогом кусок льда, который задел его и чуть не прихватил с собой. Он попробовал снова — и на этот раз рог вонзился в лед сразу и крепко.
Медленно, осторожно Торак согнул правую ногу, нащупал ею следующую ступеньку, на локоть выше предыдущей, и перенес на нее всю свою тяжесть, и тут вдруг правое колено дрогнуло и стало предательски подгибаться.
«Ничего, все отлично, ты молодец, — уговаривал он себя. — Просто не стоило переносить всю тяжесть тела на больную ногу — ты что, забыл, как сильно ударился ею при падении?»
— Меня разбитое колено подводит, — задыхаясь, сказал он Ренн. — Совсем не держит. Я не смогу…
— Да нет, сможешь! — почти сердито ответила Ренн. — Постарайся дотянуться до последней ступеньки, а там я тебя перехвачу…
Плечи жгло от напряжения; казалось, в заплечный мешок наложили камней. Торак резко потянулся вверх, и правое колено опять опасно подогнулось. Но тут он почувствовал, что Ренн ухватила его за ремень заплечной корзины и тянет вверх; потом ей удалось схватить его за руку, и наконец с ее помощью он выбрался из трещины.
Совершенно обессилевшие, тяжело дыша, они несколько минут полежали на самом краю пропасти, затем с трудом отползли подальше, встали, отошли от ледяных утесов в сторону и рухнули в легкий глубокий снег. Волк, решив, что это такая игра, принялся скакать вокруг, улыбаясь во всю свою волчью пасть.
Вдруг Ренн принялась смеяться и никак не могла остановиться. Торака тоже ни с того ни с сего разобрал дикий смех.
— Ты все-таки в следующий раз смотри, куда идешь! — выкрикивала Ренн, задыхаясь от смеха.
— Постараюсь! — вытирая слезы, отвечал Торак. Он лежал на спине, позволяя ветру посыпать легким снежком разгоряченные щеки и глядя на то, как высоко в небе белыми лепестками трепещут на ветру маленькие облачка. Никогда в жизни не видел он ничего прекраснее!
И вдруг он заметил, как Волк рядом яростно роет в снегу яму, явно пытаясь что-то достать оттуда.
— Что это ты там нашел? — спросил у него Торак.
Но Волк уже откопал свою добычу и высоко подбрасывал ее, ловя зубами еще в воздухе, — это была одна из его любимых забав. Пару раз он даже сделал вид, что жует найденный предмет, но тут же выплевывал его, и все начиналось сначала. Наконец он угодил своей игрушкой прямо Тораку в лицо, и тот со смехом отмахнулся:
— Фу! Что ты делаешь?
Только теперь Тораку удалось разглядеть, что это такое: маленькая, примерно с человеческую кисть, коричневая куколка, покрытая шерстью и какая-то странно плоская, возможно раздавленная ледяной глыбой. На лице «куколки» застыло выражение бешеного гнева, которое отчего-то рассмешило Торака.
— Что это? — с отвращением пробормотала Ренн и потянулась к бурдюку с водой.
Торак не выдержал и рассмеялся:
— Очень злобный замерзший лемминг!
Ренн тоже расхохоталась, прыская водой.
— Прямо-таки в лепешку превратился! — хохотал Торак, катаясь по снегу. — Нет, ты только посмотри на его морду! Он вроде как… удивляется!
— Нет, не надо! Убери его! — кричала Ренн, хлопая себя по бокам.
Они смеялись так, что у них заболели животы, а Волк все скакал вокруг них, страшно радуясь, что так развеселил их, и все подбрасывая вверх замерзшего лемминга. В конце концов он подбросил его особенно высоко, подпрыгнул, ловко извернувшись в воздухе, и одним глотком проглотил свою находку. Потом он, видимо, решил, что ему слишком жарко, и плюхнулся в лужицу подтаявшего снега, чтобы немного охладиться.
Ренн села, вытирая глаза.
— Он что, никогда просто так свою добычу не ест? Ему обязательно нужно сперва швырнуть ее тебе в лицо?
Торак усмехнулся:
— Я уже устал просить его этого не делать.
Он встал на ноги. Становилось холодно. Ветер усилился, начиналась метель; легкий снег, завиваясь клубами, как дым, летел над землей. Облака, превратившиеся в гигантские, мутного цвета лепестки, совершенно скрыли солнце.
— Посмотри, — сказала Ренн, указывая на восток. Торак обернулся и увидел, что над горизонтом клубятся темные тучи.
— Ох, нет… — прошептал он.
— Ох, да! — сказала Ренн. — Это снежная буря.
Завыл и засвистел ветер. Ледяная река все-таки проснулась. И, похоже, она была очень сердита.
Глава 25
Гнев ледяной реки обрушился на них с ужасающей силой.
Торак пригнулся чуть не к самой земле, чтобы устоять на ногах. Он обеими руками прижимал к себе тростниковую накидку, иначе ветер в один миг сорвал бы ее. Сквозь взметнувшуюся поземку он видел, что Ренн изо всех сил старается идти вперед, а Волк тащится с нею рядом, отворачивая морду от ветра. Ледяная река не желала выпускать их; она выла и стонала так, что было больно ушам; она секла им лица ледяными осколками; она так крутила Торака, что он едва различал впереди Ренн и Волка; он даже собственные башмаки толком разглядеть не мог. В любое мгновение ветер мог закрутить его и бросить в очередную трещину…
И вдруг в белой кипящей мгле Торак заметил какой-то высокий темный столб. Что это? Скала? Снежный смерч? Неужели они уже достигли конца ледяной реки? Да нет, вряд ли…
Ренн схватила его за руку.
— Мы не можем идти дальше, — крикнула она. — Нам придется выкопать пещеру и переждать, пока кончится буран!
— Погоди! — крикнул в ответ Торак. — Смотри! Вон там! Мы почти добрались!
И он из последних сил стал пробиваться вперед, к видневшемуся в снежной круговерти столбу. Но столб вдруг зашатался и куда-то улетел. Он оказался всего лишь снежным вихрем, одной из опасных ловушек ледяной реки. Торак повернулся к Ренн:
— Ты права! Придется копать пещеру!
Но Ренн рядом не оказалось!
— Ренн! Ренн!
Ледяная река злобно срывала у него с губ ее имя и уносила прочь, скрывая в снежном водовороте, в сгущавшихся сумерках…
