Эдуард Веркин - Друг-апрель
Энрике Ефимович.
Аксён глядел на брата. Тюлька спал, приткнувшись к стене. По спине ползала ранняя муха. Тюлька туго дышал, вчера он весь вечер учился курить, и теперь у него болело горло. Чугун его учил. Голос у Тюльки писклявый, а он басить хочет. Сначала воду из колодца все пил, но от этого ангина, больно. Вот Чугун и посоветовал курить. Сказал, покуришь так недельку – и захрипишь. И сразу уважать начнут, скажут, ну, Тюлька, ты пацан…
Чугун любил пошутить.
И Тюлька. Имя появилось как раз из такой шутки. Притащил Чугун как-то ящик, консервы, горбуша в собственном соку, супа наварить собирался. Послал Тюльку на огород за луком, а Аксёну открывать велел, сразу пять банок, чтобы суп был пожирнее. Аксён взял нож, открыл.
Никакого лосося там не было, кидок нагрянул, вместо лосося в собственном, тюлька в томатном. Чугун был разочарован и пообещал кому-то проломить череп. Долго думал, потом сказал, что ничего, это тоже еда. С луком сварим, суп реальный получится, надо только восемь банок, а не пять, и заделать можно целое ведро.
Явился Тюлька. Чугун приказал заниматься луком Аксёну, выбежал на улицу и принялся ругаться по телефону. Аксёну тоже было с луком влом возиться, он перепоручил это дело младшему, а сам стал читать «Око», нашел вчера на насыпи. Ничего интересного в «Оке» не прочитывалось, все друг друга сглаживали, наводили порчу, темнили карму, ну, и по-другому – биоэнерготерапевтствовали. Скучно.
Через несколько минут показался Чугун и с порога заорал на Тюльку. Аксён оторвался от газеты и обнаружил, что Тюлька совсем не почистил лук, а, напротив, слопал банку тюльки и теперь сидел с томатной рожицей и ожиданием в глазах.
И вдруг Чугун заинтересовался, сунул Тюльке еще банку. Тот съел. Тогда Чугун и говорит: спорим, что он еще десять банок в одно рыло навернет. Аксён не хотел спорить с Чугуном, но тот кулак показал. Драться тоже не хотелось, на прошлой неделе они дрались уже, поэтому Аксён лучше поспорил.
Чугун схватил нож и быстренько встопоршил еще десять тюлек в томате. Расставил их на столе и заставил Тюльку есть. А того и заставлять особо не надо было, взял ложку и слопал десять банок. Всего двенадцать. Потом, правда, плохо ему было, а Чугун стал его Тюлькой дразнить. Дразнил-дразнил, да так и пристало. А он не Тюлька, он Славик.
Тюлька закашлялся. Аксён свернул свидетельство о рождении в трубочку и спрятал в жестянку из-под чая, к своему паспорту.
Хотя оставлять документы дома не стоило, в последнее время Аксён опасался пожара. Он собрался отнести банку в лес, в дупло какое, но подумал, что пожар может случиться и там, в дерево легко может ударить молния, все эти миллионы вольт сплавят жесть с бумагой, и выйдет вообще непонятно что… Поэтому пока Аксён пристроил банку на старое место, в угол, за фанеру.
На окне шевельнулся горшок. Пекинский. Горшок подпрыгнул сильнее. Тюлька повернулся и потер нос.
– Пойдем к пекинскому? – спросил он.
– Нет, сегодня не будем… Сегодня мы…
Дверь пинком отворилась, и появился Чугун. Он курил длинную дядину сигариллу и был деловит. Аксён поморщился: деловитость Чугуна практически никогда не умещалась в рамки российского законодательства.
– Поднимайтесь, лошары. – Чугун ударил кулаком в ладонь. – Есть проект. Тюлькан, просыпайся…
– Пошел ты, – отозвался Тюлька.
Чугун сунул руку в карман, достал бумажку.
– Пятьдесят евро, – сказал он. – Твоя доля. Даже больше.
И сунул деньги Тюльке.
– Сегодня получишь столько же.
– Чугун, может, ты…
– За стольник купишь себе «Соньку», – напомнил Чугун.
Тюлька тут же вылез из койки и принялся одеваться.
– Тебе бы тоже, Аксель, неплохо бы с нами. Московский городок, там много добра…
– Пусто там, не живет никто весной. И там точно сторож…
– Нету, – довольно помотал головой Чугун. – Нету там сторожа, заболел он!
– Круто! – Тюлька промазал мимо штанины. – Круто!
– Могли прислать другого сторожа, – возразил Аксён. – Он уже там может быть…
– Заткнись, баран, – усмехнулся Чугун. – Верняк плывет… Арбуз там вчера покрутился немного, говорит, эти лохи добра оставили! Трактором не вывезти. С Нового года там даже плееры есть…
– Зачем тебе плеер? – спросил Аксён.
– Да мне-то незачем, но я знаю одного человечка, он электронику берет… Арбуз пока один, он один не полезет. А вот через пару дней он с городскими соберется…
– Точно там никого? – спросил Тюлька.
И Аксён услышал в его голосе знакомое. Знакомую чугуновскую деловитость.
– Ты чего, Килька, совсем не въезжаешь? Я тебе полчаса говорю, что никого!
– Я не Килька! – рыкнул Тюлька.
– Не, ты Килька, – дразнил Чугун. – Килька она в два раза меньше, чем Тюлька…
– Я не Килька! Не Килька!
– Ну да, ты не Килька, ты Нототения! Вот с такой вот рожей глупой!
– Я не Нотокения!
Чугун заржал.
Зубы у него все-таки дрянные, подумал Аксён. Желтые. И черные в некоторых местах. Брошу курить.
– Слушай, Аксён, зачем мы его Тюлькой назвали? Надо было его Палтусом назвать. Или лучше Хеком. Хе-ек? А, Хек?
– А-а-а! – Тюлька с разбегу кинулся на Чугуна.
Толкнул в бок. Чугун устоял. Выставил перед собой руку, взял Тюльку за лоб. После чего отвесил ему тяжелый звучный щелбан.
Не так. Не так надо, подумал Аксён. Неправильно прилагает силу. Надо, чтобы сила собиралась внизу ладоней. Тогда можно опрокинуть и такого идиота, как Чугун. Я таких в его возрасте уже опрокидывал…
Тюлька попытался укусить Чугуна за палец. Не получилось.
– Сам иди в свой городок! – надулся Тюлька. – Придурок! Надоел! Спать буду!
Тюлька стал раздеваться.
– Ну, я так и знал, – хмыкнул насмешливо Чугун. – Обоссался. Хек обоссался…
– Я не обоссался! – Тюлька скрипнул зубами. – Я сам могу! Сам, без вас! Пойду в городок! Сам все достану…
– Хватит! – почти крикнул Аксён. – Задолбали! Оба. Сейчас пойдем, посмотрим, что там…
Горшок снова заплясал на подоконнике.
– Ну вот, пекинский идет, – Чугун указал на горшок. – Пора двигать. А то еще Гиляй привяжется, придется с ним делиться.
Тюлька сидел на полу.
Аксён смотрел на него.
– Ладно, собирайся, – сказал Аксён. – Прогуляемся… Все равно делать нечего.
Они шагали через лес, через рощу ровных, красивых сосен, через запах смолы, вел Чугун. Хотя Аксён и сам знал эту тропку, раньше он часто ходил по ней в московский городок за сливами, у них там сливы росли, а в некоторых садах даже абрикосы. Они, конечно, не вызревали, но все равно, это были настоящие абрикосы, как на компотных банках, а если макать в сахар, то и сладкие.
Сейчас они направлялись не за абрикосами, но Аксён не очень переживал, он был уверен, что ничего путного они не найдут, разве что пару цинковых тазов для сдачи в утиль. Ну, лампочки еще повыкручивают, жадный Чугун снимет с ворот петли и смотает цепи из колодцев.
В небе грохнуло. Тюлька кинулся к сосне, обхватил ее, закрыл глаза.
– Ты чего, Хек? – Аксён постучал пальцем по голове. – Совсем обоссался?
– Это великаны! – прошептал Тюлька. – Тише говори!
– Ык, блин, какашка! Что ты там сказал?
– Великаны! – прошептал Тюлька. – Тише разговаривайте! А то они услышат!
Чугун нахмурился.
– Великаны… – повторил Тюлька. – Они топают…
– Топают… Это тебе, Хек, кто нагнал?
Тюлька кивнул.
– Он? – Чугун указал на Аксёна. – Этот?
– Да…
– Ты этого лоха слушай больше. – Чугун плюнул. – Великаны… Это ядерные ракеты, блин. Понял, Кальмар?
– Ракеты… – Тюлька с опаской поглядел в небо.
– Ракеты, баран. Отлипай от секвойи, стоишь как дурак…
Тюлька отпустил дерево. На футболке осталась смола.
– Это ракеты. – Чугун ткнул пальцем в небо. – Они отсюда в Америку полетят. А из Америки, наоборот, к нам. Тут война атомная будет, ты, Хек, сгоришь! Будешь жареным! Как в кулинарии, блин! Видел там таких жареных хеков?
– Сволочь ты, Чугун, – прошептал Тюлька. – Сволочь настоящая…
– А ты заплачь, – посоветовал Чугун. – Ты заплачь, Нототения, великаны тебе помогут…
– Хватит болтать, – сказал Аксён. – У меня от вас уже башка взрывается…
– А что он тебе еще рассказывал? Про Бабу-ягу, про Курочку Рябу? Ты не слушай этого лоха, Тюлькан, ты меня слушай…
– Пойдем домой, Тюлька. – Аксён взял брата за руку. – Надоел он мне сегодня.
– Ладно-ладно, – Чугун поднял руки. – Молчу, как килька. Настроение просто хорошее, ничего не могу поделать. Покурить не хочешь, Тюлька? У меня хорошие, как раз для тебя…
И протянул пачку.
– Ему нельзя пока. – Аксён перехватил сигариллу.
– Мне можно! – Тюлька тоже протянул руку. – Я не маленький…
– Нельзя. Хочешь рак горла заработать? Сдохнуть?
Тюлька отступил.
Курить надо бросать, думал Аксён. Бросать. Вообще. Завтра брошу. Обязательно.
Он сунул в зубы сигариллу, щелкнул зажигалку, затянулся. Дым был сладкий и неприятный, но Аксён курил. Надо было сделать паузу. Чугун…
