Луиза Мэй Олкотт - Маленькие женщины
– Надеюсь, что так, – отвечала Мег очень серьезно.
– Игру, я хочу сказать.
– Что за игра? – спросил Фред.
– Очень простая: бросаем жребий, и тот, чей номер выпадет, должен честно ответить на вопросы, которые задают остальные. Это очень забавно.
– Давайте попробуем, – сказала Джо, которая любила все новое.
Мисс Кейт, мистер Брук, Мег и Нед отказались участвовать, но Фред, Салли, Джо и Лори бросили жребий. Первым пришлось отвечать на вопросы Лори.
– Кого ты считаешь своими героями? – спросила Джо.
– Дедушку и Наполеона.
– Какая из присутствующих здесь девушек самая красивая, на твой взгляд? – спросила Салли.
– Маргарет.
– А какая тебе больше всего нравится? – такой вопрос задал Фред.
– Джо, разумеется.
– Какие глупые вопросы вы задаете! – И Джо с пренебрежением пожала плечами, в то время как остальные смеялись над сухим, деловым тоном Лори.
– Попробуем еще – неплохая игра эта «правда», – сказал Фред.
– Да, для вас она очень хороша, – отвечала Джо вполголоса.
Следующей была ее очередь.
– Какой самый большой ваш недостаток? – спросил Фред, желая испытать в ней ту добродетель, которой не обладал сам.
– Вспыльчивость.
– Что ты больше всего хотела бы получить? – спросил Лори.
– Пару шнурков для ботинок, – отвечала Джо, разгадав его замысел.
– Нечестный ответ; ты должна сказать, чего ты действительно хочешь.
– Талант; ты хотел бы, чтобы в твоих силах было подарить его мне, не так ли, Лори?
И она лукаво улыбнулась, глядя на его разочарованное лицо.
– Какие достоинства ты больше всего ценишь в мужчине? – спросила Салли.
– Храбрость и честность.
– Теперь моя очередь, – сказал Фред, взглянув на выпавший номер.
– Давай зададим ему, – шепнул Лори Джо, которая кивнула и сразу спросила:
– Вы жульничали, когда играли в крокет?
– Ну, пожалуй, чуть-чуть.
– Хорошо! А свою историю вы взяли из книжки «Морской лев»?
– Отчасти.
– Вы считаете, что английская нация совершенна во всех отношениях? – спросила Салли.
– Мне было бы стыдно за себя, если бы я считал иначе.
– Он настоящий Джон Буль[55]. Теперь, мисс Салли, ваш черед, и жребий не надо бросать. Для начала я хочу потерзать вас вопросом: не думаете ли вы, что вы в какой-то степени кокетка? – спросил Лори, когда Джо кивнула Фреду в знак заключения мира.
– Какой вы дерзкий! Конечно же, нет! – воскликнула Салли с видом, подтверждавшим прямо противоположное.
– Что вы ненавидите больше всего? – спросил Фред.
– Пауков и рисовый пудинг.
– А любите больше всего? – спросила Джо.
– Танцы и французские перчатки.
– Мне кажется, что «правда» очень глупая игра, давайте займемся более разумной – вот литературное лото, чтобы освежить в памяти наши знания, – предложила Джо.
Нед, Френк и младшие девочки присоединились к ним, а трое старших, пока шла игра, сидели в стороне, беседуя. Мисс Кейт снова взялась за свой эскиз, Маргарет наблюдала за ней, а мистер Брук лежал на траве с книгой, которую не читал.
– Как у вас красиво получается! Жаль, что я не умею рисовать, – сказала Мег со смешанным чувством восхищения и сожаления.
– Почему вы не учитесь? Я полагаю, у вас найдется для этого и вкус и талант, – любезно отвечала мисс Кейт.
– У меня нет времени.
– Вероятно, ваша мама предпочитает развивать в вас другие таланты. С моей было то же самое, но я сумела доказать ей, что у меня есть способности к рисованию. Я взяла несколько уроков по секрету от нее, а потом она сама охотно позволила мне продолжать. Может быть, и вам проделать то же с помощью вашей гувернантки?
– У меня нет гувернантки.
– О, я забыла, что в Америке не так, как у нас, и девочки чаще учатся вне дома. Папа говорил мне, что школы у вас превосходные. Вы, вероятно, посещаете частную школу?
– Я не хожу в школу. Я сама гувернантка.
– О, неужели? – сказала мисс Кейт, но прозвучало это так, как если бы она воскликнула: «Боже мой, какой ужас!» – и что-то, промелькнувшее в ее лице, заставило Мег пожалеть о своей откровенности.
Мистер Брук поднял взгляд и сказал быстро:
– В Америке девушки любят независимость не меньше, чем их доблестные предки, и мы восхищаемся нашими соотечественницами и уважаем их, если они сами зарабатывают себе на жизнь.
– О, да, конечно, это очень мило, и правильно, что они так поступают. У нас тоже много достойных молодых женщин благородного происхождения, которые делают то же самое, и их берут гувернантками в аристократические дома, так как они хорошо воспитаны и образованны, – сказала мисс Кейт покровительственным тоном, который нанес тяжелый удар самолюбию Мег, и ее работа стала казаться ей не только еще более неприятной, но и унизительной.
– Понравился ли вам перевод немецкой песни, мисс Марч? – спросил мистер Брук, прервав неловкую паузу.
– О да, она очень хороша, и я благодарна тому, кто перевел ее для меня. – И огорченное лицо Мег прояснилось.
– Вы не читаете по-немецки? – спросила мисс Кейт, удивленно взглянув на нее.
– Читаю, но не очень хорошо. Мой папа учил меня, но сейчас он в армии, а одной мне трудно заниматься, так как некому поправлять мое произношение.
– Попробуйте сейчас; вот «Мария Стюарт» Шиллера[56] и учитель, который любит учить. – И мистер Брук положил свою книгу ей на колени, улыбкой приглашая ее почитать.
– Это так трудно, я боюсь начать, – сказала Мег с благодарностью, но испытывая смущение от присутствия образованной юной леди.
– Я начну, чтобы ободрить вас. – И мисс Кейт прочла один из самых красивых отрывков произведения – совершенно правильно, но вместе с тем совершенно невыразительно.
У мистера Брука ее чтение не вызвало ни похвал, ни замечаний, но когда она вернула книгу Мег, та наивно заметила:
– А я думала, что это стихи.
– Есть и стихи. Попробуйте прочесть этот отрывок. – И что-то вроде улыбки промелькнуло в лице мистера Брука, когда он открыл книгу на горьких жалобах несчастной Марии.
Мег послушно следовала за длинной травинкой, которую ее новый учитель использовал вместо указки, и читала медленно и робко, невольно превращая в поэзию трудные слова мягкими интонациями своего мелодичного голоса. Зеленая указка скользила вниз по странице, и, забыв о слушателях, увлеченная красотой этой печальной сцены, Мег читала так, словно была одна, придавая трагическое звучание словам несчастной королевы. Если бы в это время она увидела, с каким выражением устремлены на нее карие глаза, то, без сомнения, резко оборвала бы чтение; но она ни разу не подняла глаза, и урок оказался для нее приятным.
– Очень хорошо! – сказал мистер Брук, когда она сделала паузу. Он ни словом не упомянул о ее многочисленных ошибках и смотрел на нее с таким видом, словно и в самом деле «любил учить».
Мисс Кейт поднесла к глазам свои «стеклышки» и, взглянув на эту небольшую сценку, закрыла альбом для зарисовок; затем она снисходительно заметила:
– У вас приятный акцент, и со временем вы сможете хорошо читать. Я советую вам учиться. Знание немецкого очень ценно для учительницы. Я должна пойти к Грейс, она что-то расшалилась. – И мисс Кейт удалилась, чуть заметно пожав плечами и добавив про себя: «Я не предполагала, что стану компаньонкой какой-то гувернантки, пусть даже она молодая и хорошенькая. Что за странные люди эти янки! Боюсь, Лори совершенно испортится в таком обществе».
– Я забыла, что англичане свысока смотрят на гувернанток и относятся к ним не так, как мы, – сказала Мег, глядя вслед удаляющейся фигуре с раздосадованным видом.
– Учителям-мужчинам тоже приходится там нелегко из-за этого, насколько мне известно. Нет на свете другого такого места, как Америка, для нас, тружеников, мисс Маргарет. – И, говоря это, мистер Брук выглядел таким довольным и радостным, что Мег стало стыдно сетовать на свой тяжкий жребий.
– Тогда я рада, что живу здесь. Мне не нравится моя работа, но все же она приносит немалое удовлетворение, так что я не стану роптать. Жаль только, что я, в отличие от вас, не люблю учить.
– Я думаю, вы тоже полюбили бы свой труд, если бы вашим учеником оказался Лори. Мне будет очень грустно расстаться с ним в будущем году, – сказал мистер Брук, старательно делая ямки в дерне.
– Он поедет в университет, я полагаю? – Губы Мег произнесли лишь этот вопрос, но глаза добавили: «А что будет с вами?»
– Да, ему уже пора, он хорошо подготовлен; и как только он перестанет брать уроки, я стану солдатом. Там я нужен.
– Как я рада! – воскликнула Мег. – Мне кажется, что каждый молодой мужчина хочет пойти в армию, хотя это тяжелое испытание для матерей и сестер, которые остаются дома, – добавила она печально.
– У меня нет родных и очень мало друзей, которых заботило бы, жив я или умер, – сказал мистер Брук с горечью, рассеянно опуская увядшую розу в ямку, которую проделал, и засыпая ее землей, словно маленькую могилу.
