Фред Адра - Лис Улисс
— Почему оставили пост? — строго спросил он.
Пингвин съежился под грозным взглядом начальника и робко сообщил:
— Мне срочно нужен отпуск…
— Отпуск?! — переспросил главнокомандующий, не веря своим ушам. — В такое время?! Когда родина нуждается в нашей защите?! Когда может случиться всякое?!
— Понимаете… Это очень важно…
— Защита книг от неприятеля — вот что очень важно! Или вы не знаете, сколько у книг врагов? Они только и ждут, когда вы отвернетесь или оставите вахту! Как сейчас! — Указательный палец генерала взметнулся в сторону Евгения. — Вы оставили свой пост, без присмотра, на радость врагам!
— Ну почему же без присмотра? — вяло возразил пингвин. — Там Берта…
— Берта? Ну это в корне меняет дело. Она, наверное, уже не первый год служит в библиотеках, правда?
— Нет…
— Так как же вы посмели оставить пост на какую-то Берту, которая даже не знает, как заряжать авторучку!
— Она надежная… — попытался заметить Евгений.
— Отпуск! — продолжал возмущаться начальник. — Сейчас, когда на счету каждая боевая единица… И это говорите вы, которому я прочил блестящую карьеру! Которого я уже почти что наградил орденом славы имени меня второй степени! Или даже первой… Возвращайтесь на пост и выкиньте из головы эти недостойные мысли! А в наказание — три смены вне очереди!
Евгений уже собрался обреченно вздохнуть и понуро удалиться — что было ему весьма привычно, — как вдруг ощутил странное, не сразу узнанное чувство. С удивлением он обнаружил, что это чувство — не что иное как злость. Евгений подумал о своих далеких предках, отважных воинах-пингвинах, защищавших родную Антарктиду от варваров с севера. Он подумал о рассчитывающей на него Берте, о друзьях-Несчастных, о замке графа Бабуина, о Старом Кладбище и о полицейском участке… И впервые в жизни злость взяла верх над робостью.
— Я хочу спеть вам песню… — тихо сказал Евгений.
— Что? — удивился директор. Заявление подчиненного было настолько неожиданно, что он поначалу даже не понял, как реагировать.
— Песню, — уже уверенней повторил Евгений. — Я выучил ее в тюрьме…
— В тюрьме? — книжному главнокомандующему стало не по себе. Он привык, что рядовые его слушаются и робеют, и не привык, чтобы они распевали выученные в тюрьме песни.
— Да, в тюрьме, — подтвердил Евгений. — Меня посадили за грабеж.
— Грабеж?
— Ага. Сцапали на месте преступления. На Старом Кладбище.
— Кладбище?!
— Да, вместе со сверхобезьянцами. Ну, знаете, такие сектанты, которые пьют кровь.
На этот раз барсук даже переспросить не решился. Ему начало казаться, что перед ним не тихий и скромный пингвин, а гремучая змея. Но под личиной пингвина. Это пугало.
— Так вот, песня… — продолжал Евгений. — Меня ей научил один панк… — Он набрал в легкие побольше воздуха и пропел, точнее, проорал: — Потом не будет ничего-о-о! Ты сдохнешь, вот и все-о-о! Живи сейчас и зде-е-есь! Хватай, что можешь съе-е-есть! Давай, чувак, давай, дав-а-ай! Хватай бутылку, самочек хвата-а-ай! А несогласным — по мордам! Как дам, как дам, как дам, как дам!
Генерал в ужасе уставился на рядового. А тот, закончив свое музыкальное выступление, напомнил:
— Мне нужен отпуск.
— Да, — кивнул начальник. — Вижу. Отпуск.
— Мне надо прямо сейчас, — добавил Евгений, с наслаждением понимая, что наглеет.
— Конечно, — согласился директор. — Прямо с этой минуты.
— Большое спасибо, — сказал Евгений.
— Пожалуйста, — сказал барсук.
— Разрешите идти?
— Идите.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Евгений направился к двери и, перед тем как выйти, повернулся и сказал:
— Спасибо.
— Пожалуйста, — напомнил директор и выдавил из себя слабую улыбочку.
Евгений вернулся к Берте с видом триумфатора.
— Я победил! — объявил он. — С этого момента я в отпуске. Вольная птица!
— Класс! — обрадовалась Берта. — Так что, идем к Улиссу? А кто в библиотеке будет?
— Главный и будет, пока другой библиотекарь не придет. Так что вперед!
Но их ждало разочарование — Улисса дома не оказалось.
— Ну как ему не стыдно! — расстроилась Берта. — Неужели он не понимает, что мы, его друзья, можем прийти в любой момент?!
— А вдруг он ушел на дело? — загадочно прошептал Евгений.
Берта раздраженно фыркнула. Она из-за этого Улисса школу пропускает, лишается таких необходимых в жизни знаний, а его, видите ли, нет дома! Нет, ну вот скажите, достоин ли такой лис ее любви? Берта вздохнула. Потому что да, достоин…
— Будем ждать? — спросил Евгений.
— Я?! Его?! Еще чего! Пойдем к Константину!
Они развернулись и ушли, даже не обратив внимания на рабочего-шимпанзе, проводившего их тоскливым взглядом.
А Лис Улисс ушел вовсе не «на дело». Причина его отсутствия была в другом. В то время, как Евгений одерживал первую в своей жизни победу над более сильным противником в лице директора библиотеки, у Улисса случилось два телефонных звонка. Один сделал он сам, а другой — ему. Первый звонок был снова в цветочный магазин. Улисс попросил к телефону посыльного, доставившего букет Изольде Бездыханной.
— Скажите, как госпожа Бездыханная отреагировала на букет? — поинтересовался он.
— Она волновалась, — ответил посыльный.
— Ага… А вчера тоже вы ей относили букет?
— Да.
— И как вчера она отреагировала?
— Она волновалась.
— А сегодня она что-нибудь вам сказала?
— Конечно. Спросила, видел ли я того павлина, что уже второй день посылает ей цветы. Я сказал, что не видел. Потому что я вас действительно не видел, господин павлин. Еще она вздыхала.
— Вздыхала?
— Да. Примерно вот так, — посыльный продемонстрировал вздох Изольды Бездыханной.
— По телефону не очень понятно, — заметил Улисс. — Как бы вы сами охарактеризовали этот вздох?
— Я бы назвал его томным, — ответил посыльный. — В нем определенно было чувство. Страсть в нем была. Уж поверьте, я этих вздохов на работе достаточно наслышался.
— Что же, спасибо вам. До свидания.
— До свидания, господин павлин.
Улисс повесил трубку и задумался. Из этого состояния его вырвал телефонный звонок.
— Алло?
— Добрый день… Улисс…
От мгновенно нахлынувших на него чувств Улисс чуть не выронил трубку.
— Здравствуйте, Барбара, — ответил он, с трудом узнавая собственный голос.
— Я хотела поблагодарить за цветы…
— Ну что вы, не стоит благодарности.
— Не скажите… Синие розы… «Доверься судьбе». Я доверяюсь судьбе.
— Я тоже, Барбара.
— Это так созвучно моим собственным чувствам. Другие букеты вовсе не такие многозначительные.
— Другие? — глухо спросил Улисс.
— Да…
А чего он, собственно, ожидал? Неужели всерьез полагал, что у такой самки как Барбара нет больше поклонников? Смешно. Достаточно вспомнить того же Евгения. Но все равно — в сердце кольнуло. Поэтому Улисс не удержался и спросил:
— И часто бывают другие букеты?
— Когда как, — ответила Барабара, и было непонятно, что она сама при этом чувствует. — Сегодня было два. От вас и от… одного актера. Вы его знаете. Шакал Тристан.
— Знаю, — подтвердил Улисс, чувствуя, что уколы в сердце участились. Ну какой из него соперник такому видному кавалеру как театральная звезда Тристан…
— Только его букет был сборный, не говорящий. Просто цветы, и все. А в вашем столько смысла, Улисс. Спасибо вам.
— Не за что, Барбара, — ответил Улисс, с облегчением ощутив, что уколы прекратились. — Я сделал это, потому что должен был сделать… Доверяясь судьбе.
— Я понимаю…
Повисло молчание, оба собеседника старались привести в порядок мысли и разобраться в собственных чувствах. Наконец Улисс сказал:
— Барбара… Вы сейчас заняты?
— Не особо…
— Может, встретимся? Пройдемся? К морю, например? Хотя нет, сегодня, кажется, штормит…
— Это ничего, — несколько поспешно возразила Барбара. — Я люблю, когда штормит…
— Я тоже… — ответил Улисс.
Вот почему друзья не застали его дома.
Вся компания встретилась только к вечеру, как и было оговорено изначально. Берта, Евгений и Константин пришли вместе, горя желанием немедленно приступить к обсуждению положения, но Улисс заявил, что надо дождаться Соглядатая, а то некрасиво получится. Он же им не чужой. Друзья согласились и занялись чаепитием — пончики Улисс купить не забыл. Вскоре явился и Марио.
— Слушайте, что это за субъект там на улице? — недовольно спросил шпион. — Прямо мой клон, хоть и шимпанзе.
Все кроме Улисса кинулись к окнам поглядеть на того, о ком говорит Марио.
— Это шпион, подосланный братом Нимродом, — спокойно объяснил Улисс.
— Я смотрю, шпионить за нами входит в моду, — проворчал Константин. — Так и вижу, как всюду за нами следует толпа соглядатаев-электриков. А мы делаем вид, что ничего не замечаем.
