Януш Корчак - Матиуш на необитаемом острове
— Ах, ты, обманщик, — кричит один, — на твоей фабрике грязно!
— А на твоей тесно и темно!
— А твои рабочие такие голодные, еле на ногах держатся!
— А твои машины такие старые, что на них ничего делать нельзя!
И тут встал один депутат-рабочий и сказал:
— Не ссорьтесь, господа фабриканты, ведь это парламент, а не базар. Сделаем так: пусть каждый приведет в порядок свою фабрику, выберем комиссию, через месяц комиссия осмотрит все фабрики, у кого будет чище и лучше, там и будет работать король Матиуш. Прошу мое предложение поставить на голосование.
— Я согласен, — говорит Матиуш, — только голосовать не надо, я пойду туда, куда захочу.
Целый месяц шла работа — красят, чистят, перекладывают печи, чтобы хорошо грели, делают электрическую вентиляцию, строят новые клозеты и душевые для рабочих. Мастера такие вежливые, просто прелесть. И через месяц все фабрики блестели. Потому что каждый фабрикант хочет прославиться, хочет, чтобы у него работал сам король Матиуш.
Но парламентская комиссия, осмотрев все, не могла решить, на чем остановиться. А Матиуш улыбается и говорит:
— Я очень благодарен вам, господа, что вы так старались. Но я сказал, что пойду туда, куда захочу. Я нашел себе место. Фабрикант этот небогат, так как думал не только о прибыли, но заботился и о рабочих, поэтому не мог все привести в порядок, но у него всегда было все прилично.
Фабрика, которую выбрал Матиуш, находилась на окраине города.
Матиуш не знал, что, работая на фабрике, невозможно учиться в школе, потому что на это нет времени. Он договорился, что пока не научится, будет работать целый день, в дальнейшем же постарается быстрее кончать работу и уходить пораньше. Никто на это не возражал, находя, что Матиуш говорит справедливо.
Матиуш снял маленькую комнатку в мансарде. Хозяин поставил ему железную печку. Матиуш сам себе готовил завтрак.
Много хлопот у Матиуша с хозяйством. То ему щетка нужна, то кастрюлька, то ведро. Все нужно купить, а стоит дорого.
Встает Матиуш до света, застилает кровать, чистит ботинки, одежду, разводит огонь, кипятит чайник, подметает комнату, высыпает воробьям крошки, наливает в манерку кофе, чтобы взять с собой на второй завтрак. Приятно ему, что сам все сделал. Быстро пьет чай и выходит, — скоро послышится фабричный гудок. И знает Матиуш, кого он встретит по дороге, что увидит.
На лестнице встретит Янека, который идет в школу и скажет ему «доброе утро». Во дворе извозчик моет пролетку. Дворник подметает перед домом. Из лавочки выбежит собака, виляя хвостом, как будто и она знает, что надо поздороваться с Матиушем.
Сначала ему надоедали зеваки. Станут, уставятся, пальцами показывают:
— Вон Матиуш идет.
— Гляди, это король Матиуш.
Но таковы уж все зеваки в мире, что долго ни на чем не задерживаются. Их развлекает всё, что ново, что они видят в первый раз. Любая глупость занимает их, но не надолго. И на этот раз так же они быстро отстали, даже перестали Матиуша замечать.
Ничего особенного — такой же мальчик, как и все. Так же идет на фабрику с манеркой, а вечером, усталый и измазанный, возвращается домой.
Зато степенные, серьезные люди всё больше уважали Матиуша. И часто старые рабочие первыми здоровались с Матиушем. А одна девочка, которую он встречал по утрам, приветливо улыбалась ему и милым голоском говорила:
— Доброе утро!
Матиуш не был с ней знаком, не знал, как ее зовут, но ему казалось, что он знает ее давно, так была она добра и приветлива.
Каждый день встречал он старушку с корзинкой. Старушка шла медленно, часто останавливалась, постоит, покашляет, таким добрым взглядом посмотрит на Матиуша, как будто благословляет его или благодарит за что-то, и пойдет дальше.
На фабрике пытались давать Матиушу легкую работу, но он запротестовал.
— Если вам кажется, что я слишком слаб, я поищу другое место. Не хочу быть исключением.
Но Матиуша потерять боятся, потому что и работник он хороший, и для фабрики честь, и другим веселей работается, когда они видят этого мальчика, который мог бы быть королем, а пожелал трудиться наравне с ними.
И так как-то получилось, что и в доме, где он жил, и на фабрике, где работал, и даже на улице все старались сделать Матиушу приятное.
Раньше в этом захолустье постоянно были драки, кражи и скандалы. Так что у полиции хватало работы. Теперь все утихло, хулиганы и пьяницы присмирели. Кто-то поставил в окне горшок с цветами, и сразу все окна украсились цветами: Матиушу будет приятно. И дворники теперь чище подметали улицу, И мальчики перестали бросаться камнями.
Однажды Матиуш нашел письмо, — оно было воткнуто в дверную ручку:
Дорогой король Матиуш, мой папа был очень жесток с нами, бил маму, бранился и не давал денег. А теперь он стал добрый. И говорит: «Матиуш меня научил, как надо жить». Благодарю тебя. Зося.
В конверте была картинка, на ней был нарисован ангелок. Буквы были немного неуклюжие. «Наверно, это та девочка», — подумал Матиуш. И целую неделю не встречал ее, — должно быть, ходит стороной, стесняется.
37
Явился Фелек, грязный, оборванный, худой и несчастный. Когда меняется до неузнаваемости тот, кто был всегда веселым, его как-то особенно жаль.
— Фелек, что с тобой?
А Фелек не отвечает, только слезы текут по грязным щекам.
— Фелек, скажи, что случилось?
Фелек пожал плечами. Не хочет говорить. Должно быть, стыдится. Ну, что ж, надо ему помочь.
— Жилье у тебя есть?
— Есть: под мостом у речки.
— Ты голоден? Не отвечает.
— Где ты работаешь?
— Не умею я работать.
— Я тоже не умел. Кто захочет, тот научится.
— Не умею хотеть.
— Научись.
И Фелек остался у Матиуша. Стали жить вдвоем. Утром Матиуш встает, Фелек лежит.
«Бедняга, он такой худой, пусть пока отдохнет».
Фелек отдыхает, а Матиуш работает на себя и на него. Небольшого заработка не хватает. Пришлось Матиушу продать отцовские часы. Когда Матиуш отрекся от престола, казначей выдал ему из королевской казны бриллиантовый перстень отца, серьги матери и отцовские часы. Он ни за что не продал бы их, если бы не Фелек — он должен был купить для него кровать, одежду, да и на жизнь теперь уходило больше.
Фелек сидит дома, Курит. Покупает какие-то глупые книжки и даже не читает, целые дни ничего не делает.
Потому-то Матиуш так обрадовался, когда Фелек решил пойти работать на фабрику.
— А меня возьмут?
Матиуш говорил уже с мастером, но не сказал об этом Фелеку, чтобы тот не подумал, что он ему в тягость, И даже сейчас он сказал ему:
— Может быть, отдохнешь еще немного?
— Нет.
И вот уже по утрам они вдвоем идут на работу, разговаривают о том о сем, вдвоем веселее. О том, что было, ни слова. Видно, стыдится: известно, ничего хорошего не делал.
— Смотри, Фелек, тут нужно быть осторожным, тут приводной ремень может затянуть. Два года тому назад одному мальчику руку оторвало. А тут тоже надо быть внимательным, а то можно попасть между шестернями.
— Знаю, знаю, — говорит Фелек.
И месяца не прошло, как Фелек изменился, повеселел, поет, насвистывает, шутит.
Работают рядом. Целый день вместе. Только в воскресенье Матиуш остается дома, а Фелек на целый день уходит. Видно возвращается он поздно, так как в понедельник встает с трудом, заспанный, но в котором часу, Матиуш не знает, — дверь он оставляет открытой, а сам ложится.
Матиуш не спрашивает, где Фелек проводит воскресенья, не хочет, чтобы Фелек спрашивал, что он делает дома.
А Матиуш пишет. Пишет и прячет под белье на самое дно ящика. То, что он пишет, — полусказка, полубыль. Матиуш не хочет, чтобы об этом кто-нибудь знал, пока не кончит эту повесть.
Однажды между ними чуть не вспыхнула ссора. Это было как раз в понедельник.
Просыпается Матиуш утром, на полу грязь, валяются окурки, на столе разлиты чернила. Матиушу стало неприятно, — он так тщательно все вымыл и прибрал в субботу.
— Ноги не вытираешь, — сказал Матиуш.
— Да, не вытираю. Что делать — не такой чистюля, как ты. Некому было учить меня порядку. Если хочешь, могу переехать. Можешь меня выгнать, ты хозяин. Я живу здесь из милости.
— Ты мой гость.
— Хорош гость, который пачкает пол и чернила проливает.
Боится Матиуш, чтобы Фелек не ушел, и уж ничего ему не говорит.
Но Фелек не успокоился. И дома, и на фабрике цепляется по всякому поводу, как будто нарочно хочет поссориться.
Неделю весел, как раньше, а потом снова начинает привязываться. Из-за каждого пустяка — из-за молотка, из-за табуретки, из-за крючка на вешалке.
— Я тут всегда пальто вешаю. Какая свинья мой крючок заняла?
А потом выясняется, что это висит пальто мастера. Нарочно говорит, чтобы разозлить. Рабочие молчат, спускают ему все, не хотят огорчать Матиуша. Но Фелек уж слишком много себе позволяет. Похоже на то, что Фелек хочет бросить работу, но прямо не говорит, а ждет, когда его выгонят.
