Танец Огня - Светлана Анатольевна Лубенец
— Макс, а ты ее очень любишь? — спросила Лора и, видимо, невпопад, потому что Тахтаев даже чуть выпустил руль, и машина резко вильнула.
— Это ты про Ирму? — как-то фальшиво спросил он, справившись с управлением.
— А про кого же еще? У тебя что, много девушек?
— Нет… Не говори ерунды… Хотя… есть, конечно, и еще знакомые девушки… Только я вот подумал, что…
— Что?
— Ну… что, может быть, наши мамашки были не так уж не правы, когда…
— Когда что?
— Когда нас практически помолвили…
Лора вскинула в изумлении брови, а потом расхохоталась.
— Макс, ты чего?! — спросила она, отсмеявшись. — Прямо флюгер! Не ты ли пару часов назад восклицал: «Какая женитьба! У нас такая разница в возрасте!» Чего вдруг тебя перекосило?
— А сам не знаю… — отозвался он. — Честно. Ты так спела, что прямо всю душу перевернула. Думаю, на кой мне все эти Ирмы, Оксаны, Насти, когда прямо под носом… Да что там… Я тебя сегодня будто первый раз увидел. Клянусь! Так, наверно, бывает…
— Может, и бывает, — согласилась Лора. — Только я и сама будто заново родилась, Макс. И в этой новой жизни я что-то не вижу места для тебя… Уж прости…
— Ну это мы еще поглядим, — буркнул он и подрулил к дому. — Сама ты флюгер…
Глава 3
Ты заплатил мне борщом
Львы благородны. Они способны к самой бескорыстной дружеской помощи.
Вечером, после посещения «Квадрата», Лоре совсем не хотелось разговаривать с родителями. Им же, наоборот поговорить очень хотелось. Хорошо, что Лора предусмотрительно привела с собой Тахтаева, предоставив ему почетное право отчитаться, где они были и что делали до такой поздноты, предварительно запретив ему даже произносить слово «клуб», чтобы мама не упала в обморок. Закрывшись на ключ в своей комнате, она легла ничком на тахту и закрыла уши двумя маленькими подушечками. Сквозь их рыхлую мягкость до нее долетали отдельные реплики то мамы, то отца, то Макса:
— Ей еще рано…
— …никогда не води ее…
— … давно пора…
— Ей еще нет даже шестнадцати!
— … уже будет поздно…
Снилась Лоре Ирма, которая пыталась отобрать у нее микрофон. И еще лысый гитарист. Он просил Лору поехать с ними на гастроли по российским городам с «Бабочкой». Лора сказала, что поедет только в том случае, если ей разрешит преподавательница танца.
Утром Лора решила, что именно с разговора с преподавательницей танца она и начнет новую жизнь.
— Лорочка, не забудь, что сегодня у тебя заканчивается абонемент в бассейн, — начала за завтраком мама. — Я думаю, надо купить сразу на полгода. Или даже на год.
— Я больше не пойду в бассейн, — сказала Лора и откусила большой кусок хрустящего хлебца с сыром, чтобы рот был подольше занят.
— Нет, Лорочка, — совершенно не поняла ее Антонина Борисовна, — сегодня непременно надо сходить, потому что первого числа действуют обязательные скидки. Ты же знаешь.
Лора активно хрустела хлебцем и убеждала себя в том, что не стоит выливать на мать все, что она для себя уже решила. Во всяком случае, не сразу. Деньги у нее можно взять, а абонемент покупать… не обязательно. Деньги она отдаст как-нибудь потом… или не отдаст… Лора вдруг с удивлением осознала, что у нее никогда не было так называемых карманных денег. Они ей были не нужны. Ее не интересовало ничего из того, что можно было на эти самые карманные деньги купить. Пирожные с мороженым полнили, и Лора давно отвыкла от них и даже никогда не хотела. В клубы и на дискотеки она не ходила. Все, что было нужно, ей всегда покупала мама, стоило ей только намекнуть. И вот сегодня она может стать обладательницей вполне приличной суммы, которую можно… на которую можно…
Лора даже поперхнулась своим хлебцем, потому что у нее похолодело внутри от того, какие необыкновенные горизонты вдруг перед ней открылись. Если не ходить на занятия танцами, вокалом, фортепьяно… если не ездить на выступления, то можно… можно… А что же можно? Лора дрожащей рукой отложила огрызок хлебца. Какой кошмар! У нее нет никаких желаний! Это ненормально!
— …и еще передашь Галине Федоровне вот это… — В Лорины размышления каким-то непонятным образом вплыл мамин голос. Девочка посмотрела на «вот это», являющееся компактной, но многоэтажной коробкой дорогих конфет. А мама между тем продолжила: — Я, конечно, могла бы и сама отнести, но сегодня с работы пораньше ну никак не уйти, да еще надо к стоматологу, а Галина Федоровна уже привыкла, что первого числа мы у нее всегда с конфетами. Как бы не обиделась… Да ты слышишь ли меня, Лора!
— Да-да… — Лора послушно закивала головой. В конце концов, какая разница, с кого начать. Можно и с Галины Федоровны, преподавательницы вокала. И она торопливо выпалила: — Я обязательно передам ей конфеты! И абонемент куплю! Не волнуйся!
Лора шла по улице в школу, и все вокруг казалось ей каким-то особо выпуклым и пестрым. Будто до сегодняшнего дня она жила отгороженной от мира чуть мутноватой стеклянной стеной. И вот нынешним утром эта стена рухнула, разлетелась на тысячи блестящих осколков, которые теперь яростно поблескивали, пуская во все стороны радужные искорки. Удовлетворенно рассмеявшись, Лора провела рукой по шершавой стене дома, потом по холодным чугунным перильцам горбатого мостика, перекинутого через безымянную речушку в парке перед школой. Простые прикосновения к самым обыденным предметам доставляли ей удовольствие. А еще ей правилось идти быстрым упругим шагом. Нравилось вдыхать пряный воздух осени. Даже тяжесть школьной сумки ее почему-то умилила.
Лорино появление в классе, как и всегда, не произвело на одноклассников никакого впечатления. Никто не повернулся к ней, никто не поздоровался, не кивнул, никто не спросил, как дела. Лора Рябинина была всем чужой. До сегодняшнего дня это ее совершенно не беспокоило, обычно она просиживала положенные по расписанию уроки, отвечала у доски, если спрашивали, перемены проводила в библиотеке, где сразу готовила заданное на дом, а после занятий убегала по своим многочисленным делам, ни с кем не перекинувшись ни словечком.
— Слышь, Натаха, дай алгебру скатать! — Лора услышала за спиной голос одноклассника и удивилась тому, что не знает, кому он принадлежит. Она сначала села вполоборота, стараясь двигаться не слишком заметно, а
