У царя Мидаса ослиные уши - Бьянка Питцорно
– Мать говорит, если увидит меня накрашенной, отвесит сразу четыре пощёчины, – вздохнула Ирен.
Лалаге мать ничего подобного не говорила. Но все Пау, как и все Марини, понимали, что до восемнадцати лет красятся, да и после ходят сильно накрашенными только вульгарные простолюдины. Они даже обесцвечивают волосы маленьких детей, чтобы сделать их блондинами. Вот Тильда – натуральная блондинка: сейчас, когда она загорела, самые тонкие волоски у неё выглядят совершенно белыми, не то что торчащие тёмные корни у этих пергидрольных убожеств.
И тут, как на помине, вдали показалась Тильда «из плоти и крови». «Похоже, сегодня свидание оказалось короче, чем обычно», – злорадно подумала Лалага, глядя, как она направляется в их сторону.
– Ну и жара! – фыркнула девушка, опускаясь на стул рядом с ними.
– Уже нагулялась? – спросила Ирен: работая в баре, она привыкла проявлять вежливость, да и по природе своей всегда старалась успокаивать начинающийся шторм, что бы по этому поводу ни думала Лалага.
– Да, хватит на сегодня. А вы чем занимаетесь?
Узнав, что они листают журнал, Тильда высказала своё мнение о нескольких фотографиях. Вела она себя вполне дружелюбно и естественно – те, кто не был с ней знаком, наверняка посчитали бы её вполне приятной и компанейской девушкой.
«Наверное, хочет попросить прощения», – подумала Лалага.
– Ирен, а почему бы нам не послушать музыку? Я могу научить вас танцевать, – предложила Тильда. Ирен поставила пластинку, сделав потеши, чтобы не беспокоить соседей, отдыхавших после обеда. Зазвучало аргентинское танго. Тильда встала и обняла её за талию.
– Я поведу, а ты следуй за мной. Следи за ногами. Раз-два, раз-два-три... Нет, не так... Расслабься, ты слишком напряжена.
И у Ирен, которая с Лалагой и трёх шагов не могла сделать, не споткнувшись, вдруг стало получаться – может быть, потому, что Тильда была выше ростом и вела очень уверенно.
Но тут появились три моряка.
Глава третья
Взрослые, но ещё молодые и, как один, красивые, будто актёры: загорелые, элегантные, в безупречно сидящей форме с блестящими пуговицами. По случаю летней жары они надели короткие, по колено, брюки, из-под которых виднелись икры (настолько загорелые, что волос почти не было видно) и белые носки. Один из троих был капитаном танкера. Они зашли в бар, чтобы купить сигарет.
И Лалага, и Ирен, наверное, уже видели их раньше, но по молодости лет не обращали внимания, поскольку не могли оценить мужской шарм. Теперь же, видимо, подруги несколько подросли – иначе объяснить произошедшее будет непросто.
Три офицера не замечали девочек, пока не вошли на террасу и не услышали музыку, а заметив – рассмеялись, но по-доброму, без издёвки. Совсем не так, как Альфредо Понти, который надувал щеки только лишь потому, что ему уже исполнилось шестнадцать. Младший из офицеров, рыжеволосый и похожий на американского актёра Расса Тэмблина, не говоря ни слова, взял Тильду за руку, осторожно оторвал от Ирен и, приобняв за талию, повёл танцевать. Другой, с нашивками лейтенанта, точно так же приобнял Ирен. Она не посмела отказать и только смущённо хихикала.
А Лалага с капитаном смотрели друг на друга, не зная, что им делать. Лалага немного стеснялась своей позы (она сидела, закинув одну ногу на подлокотник барного стула) и своей совершенно детской одежды: полосатой рубашки и красных шорт; волосы с одной стороны лба закреплены заколкой с утёнком Дональдом.
Капитан же, напротив, стоял навытяжку, подавляя её своим ростом. Выглядел он озадаченным, но при этом дружелюбным и весьма энергичным, и напоминал Тайрона Пауэра. А ещё капитана Контериоса из комиксов в журнале «Малыш», который всегда ходил с попугаем на плече и золотым кольцом в ухе, как у пиратов. Когда-то Лалага даже влюбилась в капитана Контериоса, потому что считала, что тот на самом деле существует: она была тогда настолько маленькой, что не отличала рисунки от фотографий.
Кольца в ухе у капитана танкера не было, но он усмехнулся, как Контериос, и посмотрел ей в глаза:
– Как тебя зовут?
– Лалага.
Ну вот, сейчас он, как и все остальные, наморщит нос и переспросит: «Как-как? Что-то я не расслышал. Что это за имя такое?». Но глаза капитана вдруг блеснули, как будто на ум ему пришло что-то приятное.
– А, точно, Кардуччи! – воскликнул он, чуть помедлив, словно припоминая, и начал читать наизусть: – «Я знаю, Лалага, что скрыто в твоём сердце, и как потери твой туманят взор...»
Лалага покраснела, а капитан продолжал:
– Но
