Владимир Длугач - Тройка без тройки
— Где был, там меня нет сейчас, — ответил Вася, проходя мимо.
Юрка подошел к корзине, заглянул в нее и пискливым детским голоском затараторил:
— Зина с корзиной шла из магазина…
— Не кривляйся! — оборвала его Наташа. — Это все мы собрали у жильцов. Они от души давали, а ты кривляешься… Где вы были?
— Васька тебе уже сказал, — рассмеялся Юрка. — Что допытываешься?
— Вася, может, у тебя есть ключ от гаража? — спросила Наташа. — Нам надо вещи сложить.
Вася запустил было руку в карман, но Юрка толкнул его под локоть.
— Нет у него никакого ключа! Обхамили парня, а теперь лезете к нему… Идем, Вася!
Они отошли от девочек.
— Так, значит, вечером встретимся?.. Договорились? — спросил Юрка и, широко размахнувшись, с силой ударил рукой по Васиной ладони. — Держись за нас с Сережкой!
Вася пошел дальше.
— Эй, капитан! — крикнул ему Тихон Максимович. — Песок сейчас будем разбрасывать или погодя?
Вася не ответил.
Тихон Максимович сказал громче:
— Ты что же молчишь? Может, вам он уже не нужен? А кричали — нужен, нужен!
— Кого-нибудь другого спрашивайте, Тихон Максимович, — тихо произнес Вася. — Не я один в команде.
— Кого спрашивать? Ты же у них главный, — проворчал Тихон Максимович, отбрасывая в сторону лопату.
На скамейке возле самого подъезда неподвижно и безмолвно сидели Петя и Коля. Вася хотел пройти мимо, но Коля его окрикнул:
— Слушай! Надо поговорить. Садись.
Вася остановился, постоял некоторое время, потом медленно и нехотя направился к скамейке.
— Чего говорить… Не о чем говорить…
— Есть о чем, — сказал Коля. — Ведь из-за тебя ребята пострадали, а ты — не о чем…
— Кто именно? — хмуро спросил Вася.
— Да мы с Колей, — пояснил Петя. — Не из-за тебя, конечно, это Колька хватанул. Но вернуться в команду без тебя мы не можем.
— Мы тут с Петькой уже решили, — продолжал Коля. — Надо пообещать Дугину, что ты исправишь тройку… Извиниться перед ним… Ну что тебе стоит, наконец. Скажешь два-три слова, и все…
— И мы тоже извинимся, — поддержал приятеля Петя. — Конечно, тебе это трудно будет сделать…
— Какие могут быть трудности, — повернулся к нему Коля, — если надо сделать хорошее дело… И тогда, Васенька, мы спокойно опять войдем в команду. А ты даже будешь капитаном. Мы за тебя постоим. И все.
— И все! — передразнил его Вася. — Но если требуется мое извинение для нашего возвращения в команду, то я скажу тебе… Я скажу тебе, что никогда вам в нее не вернуться!
— Это еще как сказать! — уже рассердившись, произнес Коля. — А кто мне может запретить? Буду еще центральным нападающим…
— Какой же из тебя центральный нападающий, — презрительно усмехнулся Вася. — Тьфу, а не нападающий!
И он с остервенением плюнул.
— Дело не в этом, ребята, — снова вмешался Петя. — Нельзя чтобы дружба ломалась из-за этого… Я лично не пойду в команду без Васи…
— А почему бы тебе не пойти? — саркастически спросил Вася. — Иди, иди. Может, и ты хочешь быть центральным нападающим?
— Свинья же ты, Васька! — возмутился Петя. — Когда перестанешь злиться, самому стыдно будет.
Коля встал.
— Словом, я вижу, мы не договоримся. Предупреждаю тебя, Вася, чтобы после не было разговоров. Я нашу «тройку без тройки» считаю ликвидированной. И завтра же возвращаюсь в команду.
Не оглядываясь больше на товарищей, он пошел по двору, остановился возле кучи песка, взял лопату и начал его разбрасывать по площадке.
— Так как же, Вася? — робко спросил Петя. — Надо что-то нам вместе решить… Втроем…
Вася тоже встал.
— Знаешь что… Я лишь теперь увидел, что такое настоящие друзья! А вы…
Он не договорил и, круто повернувшись, направился к дому.
Петя вскочил и побежал за ним.
— Вася!.. А в школу ты все-таки ходи… Вот уроки на завтра.
Он быстро всунул в руку Васи бумажку и убежал.
Вася подержал ее немного на ладони, криво усмехнулся и положил в карман. Потом с силой дернул ручку двери и вошел в подъезд своего дома.
Мать работала в вечерней смене, дома был только отец. В этом Васе посчастливилось — мама сразу заметила бы, что с ним произошло что-то неладное, а папа…
Папа стоял на стремянке с пылесосом в руке и водил наконечником по книжной полке. Вася не мог вспомнить такой минуты за всю свою жизнь, когда отец сидел без дела.
Вася поздоровался с отцом и прошел в ванную, делая вид, что ничего не случилось, быстро умылся и сейчас же вернулся в комнату.
— До чего же есть хочется! Кажется, быка съел бы, — наигранно весело произнес он, в то же время мысленно умоляя судьбу, чтобы оказалось, что мать забыла приготовить обед или он испортился.
Вася внимательно посмотрел на отца — известно ли ему, что он не был в школе? Но отец как ни в чем не бывало продолжал спокойно гудеть своим пылесосом и, не поворачиваясь, сказал:
— Возьми на кухне в кастрюле борщ, разогрей его… Знаешь, синяя кастрюля… А сметана в холодильнике… Мама сказала, чтобы после школы ты сейчас же сел за уроки…
«Не знает», — подумал с облегчением Вася и пошел на кухню.
После всего пережитого сегодня днем дома он почувствовал себя удивительно хорошо. Даже страшно было подумать, что он хотел бежать от папы, от мамы, пускай строгой и требовательной, особенно в отношении чистоты, мамы, которую они с папой одинаково боялись и одинаково любили… Нет, только перейти в другую школу — и все уладилось бы…
Вася налил себе неполную тарелку борща, вернулся в комнату и сел за стол так, чтобы отец не видел его лица.
Вася очень любил борщ, но сегодня он показался ему пресным и невкусным — наверное, потому, что просто ничего не лезло в рот. Как в эту минуту завидовал он Таньке, которая могла бы вылить этот борщ в миску Маришки! Вспомнив о ней, он сказал:
— Папа, мне надо поговорить с тобой… Наедине…
Антон Яковлевич осмотрел со своей стремянки всю комнату и удивленно сказал:
— Мы и сейчас одни… Что же мешает тебе говорить?
Вася с трудом прожевал кусок мяса, проглотил его и решительно произнес:
— Папа, мне надо перейти в другую школу…
— В другую? — переспросил отец.
— Да… Такая получилась история…
В голосе Васи было что-то такое, что заставило отца насторожиться.
Вася продолжал:
— Я не могу оставаться в этой школе…
Антон Яковлевич спустился с лестницы, подошел к столу и сел рядом с сыном.
— Вчера мог оставаться, а сегодня не можешь? Что такое вдруг стряслось?
Вася отставил тарелку и собрался уже встать из-за стола, но отец остановил его:
— Постой, еще не все… Там еще вареники есть… С творогом, твои любимые.
Вася покорно принес из кухни тарелку с варениками и снова сел за стол.
— Сметаной полей, — посоветовал отец. — Ну, слушаю тебя.
Вареники плавали в масле и сметане, и в другое время Вася набросился бы на них. А сейчас он с тоской посмотрел на крайний, самый маленький, даже воткнул в него вилку, но тут же положил вилку на место.
— Понимаешь, папа, есть совсем не хочется…
И он рассказал, как Колька выскочил перед их тренером Дугиным и объявил, что у них не будет троек, как он, Вася, не хотел давать обещание, потому что знал, что обещания надо выполнять, а это не всегда удается, но все-таки дал его под напором Кольки и Петьки. Рассказал, как Наташка назвала их «тройкой без тройки», прыгала и скакала, будто маленькая. А потом учительница придралась к нему и ни за что ни про что поставила тройку по французскому. Но ведь он исправит ее! Поэтому он и не сказал о ней Дугину. А тут Танька решила свое благородство показать и наябедничала Дугину. И все были против него. Даже Колька с Петькой. Теперь он, понятно, не может оставаться в одной школе с предателями, ябедами и доносчиками… И вообще он во двор не будет ходить и ни с кем не хочет знаться…
Вася кончил. Тарелка с варениками так и оставалась нетронутой, и он отодвинул ее от себя.
— Ты теперь понимаешь, папа, почему мне даже и есть не хочется? — схитрил он.
Отец поддался на удочку:
— Я понимаю… Но доесть надо, а то мама будет сердиться.
Вася с ненавистью посмотрел на вареники, потом перевел умоляющий взгляд на отца:
— Доешь ты за меня…
Отец не мог не выручить своего несчастного сына и принялся доедать его вареники.
— В общем, так, — сказал он, с явным удовольствием макая в сметану очередной вареник и отправляя его в рот. — Понимаю, дело серьезное. Но без мамы мы его не решим… Вот мой совет. Садись, делай уроки, завтра иди в школу. А мы утром с мамой решим…
Антон Яковлевич считал мать непререкаемым педагогическим авторитетом и целиком передоверил ей воспитание сына. Не посоветовавшись с нею, он не мог сейчас сказать что-нибудь Васе. Да и не хотел — по его мнению, Вася был уже достаточно взрослым, и не следовало вмешиваться в его дела.
