Алексей Мусатов - Дом на горе

«Плохо бабка Алёна хозяйничает, плохо!» — подумала Марина. — Пора мне самой браться за дело!»

Заметив Марину, Колька схватил веник и поспешно принялся заметать стружки.

Марина взяла у него веник и сама навела в доме порядок. Потом она заинтересовалась Колькиной работой. Мальчику это понравилось. Он объяснил, что конструкцию ветродвигателя позаимствовал из детского журнала, но сильно её изменил: увеличил размах крыльев, и теперь они обязательно должны крутиться при любом ветре. Жаль только, что нет клеенки, чтобы обтянуть крылья. Вот если бы использовать старую плащ-палатку Сергея…

Колька даже вытащил её из-под кровати, но, спохватившись, тут же засунул обратно. Об этом, пожалуй, лучше было помолчать.

— Ну конечно, плащ-палаткой, — поддержала Марина. — Она же старая… Давай иголку с ниткой.

Марина оказалась отличной помощницей. Она быстро обшила крылья кусками плащ-палатки и даже согласилась сейчас же идти на «школьную гору», чтобы испытать модель ветряка. Но потом вспомнила:

— Да, Коля… Тебя же Варя на день рождения зовёт.

— Меня?!

— А разве Костя не передавал? Пойдём скорее! А модель потом испытаем.

Колька не устоял против такого искушения и быстро надел праздничную рубаху.

…У Балашовых вовсю шло веселье.

— Вот и ещё один гость! — объявила Марина, вводя Кольку в избу.

Варя с недоумением привстала, хотела что-то спросить — наверное, про Костю, но, заметив взгляд Марины, позвала Кольку к себе и усадила рядом.

Домой Колька вернулся в сумерки, отяжёлевший, довольный. Костя, нахохлившись, сидел у окна.

— А я у Балашовых был!.. — с гордостью сообщил он. — Брагу пил… два стакана. Песни пел, русского плясал…

— Напросился всё-таки!.. Эх ты, сирота казанская! — с досадой сказал Костя.

— Ничуть не напросился… Меня пригласили. Сама Марина звать приходила.

— Марина?

— Ну да… Мы тут с ней ещё ветряк доделывали.

Только сейчас Костя заметил в углу модель ветряка и, подойдя к нему, долго рассматривал обшивку крыльев.

— Как ты думаешь, — спросил Колька, — ветряк будет работать?

— Пожалуй, будет. Сделано на совесть…

Вечером Марина встретилась в клубе с Сергеем. Они посмотрели кинокартину, потом медленно пошли по улице. Сергей заговорил о том, что пора бы им подумать о свадьбе, о совместной жизни. Ведь, кажется, между ними всё решено, ясно.

— Нам ясно, а ребятам темно пока…

Марина взяла Сергея за руку и спросила: легко ли будет Кольке и Косте привыкнуть к тому, что вместо родной матери в доме будет хозяйничать она, Марина?

— Мы всё о себе да о себе думаем, а о ребятах забыли. А им ведь и забота нужна и ласка, — повторила она слова учителя.

— Так что же делать? — озадаченно спросил у девушки Сергей.

— Наше счастье от нас не уйдёт, — подумав, сказала Марина. — А я пока с ребятами поближе сойдусь. Пусть они ко мне привыкнут.

Глава 7. ПАСЫНКИ

Утром по дороге в школу Костя Ручьёв встретил Марину, и та сообщила ему, что сегодня после обеда школьной бригаде будет выделен участок земли.

Мальчик нетерпеливо закидал бригадира вопросами: хороша ли земля, на каком поле, сколько её?

— Как освободитесь, приходите на Пасынки, там всё узнаете, — сказала Марина и направилась к правлению колхоза.

Весь день Костя занимался, как обычно, хотя его и подмывало немедленно сообщить ребятам новость. Но он сдерживал себя. Только на последнем уроке послал ребятам записку:

«Есть срочное дело. Собираться у кладовки.

После уроков члены школьной бригады сразу же собрались у юннатской кладовки.

Костя приказал взять заступы, колышки и топор.

Алёша повертел в руках заступ и, помявшись, признался, что они с Пашей собирались в лес за опятами.

Костя нахмурился. Вот оно, начинается! Сами же избрали его бригадиром, дали слово беспрекословно подчиняться, а теперь…

— Какие ещё опята? — Паша с досадой дёрнул Алёшу за рукав. — Раз землю получать, всем идти надо! И вообще так, ребята: если бригадир сказал: «Есть дело», — явись, как на пожар, всё забудь.

— Ретивый какой! — хмыкнул Алёша. — А если у меня дело какое срочное?

— Спросись! Ты теперь не сам по себе… в бригаде живёшь, — заявил Паша.

Костя благодарно кивнул приятелю и повёл ребят к Пасынкам. Этот участок поля лежал за рекой, между школой и высоковским колхозом.

Когда-то на Пасынках сеяли хлеба, но урожаи были так низки, что люди махнули рукой на неродящую землю, запустили её и использовали только под выпасы.

Ребята спустились со «школьной горы», прошли через мост, пересекли лощину и очутились на Пасынках. Под ногами зашуршала сухая, жёсткая трава, затрещали бурьян и колючий чертополох.

— Ну и землицу дали! — ахнула Катя, потирая оцарапанные о чертополох колени. — Ни ладу, ни складу. Как есть — пасынки. Ничего на них не вырастет!

— А тебе бы жирную да мягкую землю, как на огороде? На такой и дурачок с урожаем будет, — возразила ей Варя и сообщила ребятам всё, что знала от сестры о Пасынках.

Вторая бригада решила покончить с недоброй славой заброшенной земли и сделать её плодородной. Агроном посоветовал для опыта посеять часть проса на старой пахотной земле, а часть — на бросовой, залежной. Для этого Марина и выбрала Пасынки.

В конце поля ребята увидели Марину и Никиту Кузьмича.

Длинной верёвкой те измеряли землю. Ребята подошли к ним и поздоровались.

— Что скажете, молодые люди? — обратился к ребятам Никита Кузьмич. — На прогулку вышли, червячков-жучков собираете?

— Ребята землю пришли получать, — сказала Марина. — Помните, что правление колхоза решило о школьной бригаде?

— Ах да! — Никита Кузьмич сделал вид, что только сейчас вспомнил об этом. — Вы как, школяры? Не одумались ещё? Запал не прошёл?

— У нас пороха хоть отбавляй! — заявил Алёша.

— Ну-ну! — усмехнулся Кораблёв и посоветовал Марине: — Выделим им соток пять—шесть. С лихвой хватит.

У Кости вытянулось лицо, с языка готовы были сорваться резкие слова, но Марина предупредила его:

— Короткая у вас память, Никита Кузьмич. Сами же голосовали за три гектара ребятам. Воля правления.

— Не голосовал, при своём мнении остался! — вспылил Кораблёв. — Жалко мне ребятню! Ни школа у них на уме, ни поле. Так и застрянут где-то посередине, недоучки… И за тебя, Марина, обидно… Впуталась не в своё дело. — Он в сердцах сунул Косте конец верёвки: — Отмеряй сам, грамотей!

В верёвке было двадцать пять метров. Костя вместе с Мариной выложили её три раза поперёк участка и шестнадцать раз — вдоль. Потом ребята вбили по углам делянки колышки.

— Ну что ж, молодые землеробы, — сказала Марина, — радуйтесь. Чего ждали — дождались. Вот она, земля ваша… Целое поле!

Алёша не заставил себя просить. Он пробежал по участку, притопнул, выкинул лихое коленце и закричал:

— Да! Табличку надо поставить. Вот здесь, у дороги, чтобы видели все. И написать: «Школьная бригада высокого урожая». Члены бригады такие-то…

Но Косте выходка Алёши показалась несерьёзной.

Он копнул лопатой, взял горсть влажной рыжей почвы и помял её пальцами. По его примеру и все остальные члены бригады потянулись за землёй и заговорили с видом бывалых землеробов:

— Чистый суглинок.

— Вода застаиваться будет.

— Удобрять надо.

Но Костя ничего не слышал. Сжимая в руке мягкую, податливую почву, он крупно зашагал по участку. И, хотя день был серенький, пасмурный, ему показалось, что солнце светит ярко, по-весеннему звенят вверху жаворонки, земля дышит теплом и словно зовёт: «Скорей, скорей паши меня, забрасывай добрыми зёрнами, и я сотворю чудо из чудес!»

И мальчик почувствовал себя очень счастливым. Ведь на этом участке — три верёвки в ширину и шестнадцать в длину — они, школьники, полные хозяева. Есть где испытать свои силы. Они будут пахать, сеять, собирать урожай. Хорошо!

Костя обошёл весь участок и вернулся к ребятам. Марина посоветовала им взять с разных концов поля несколько проб земли. Потом эти пробы они отвезут в районную лабораторию, и там определят химический состав почвы.

— Выдумщица ты, Марина! Лаборатория, амбулатория… — недовольно забормотал Кораблёв. — Работай-ка по-простому, без фокусов… Чего там над землёй-то мудрить!

Марина вспыхнула:

— Не к месту разговор, Никита Кузьмич! Взялись ребят обучать, так за старое незачем цепляться. — И она показала ребятам, как надо брать пробы почвы.

— А с сухой травой что будем делать? — спросил у бригадира Паша.

— Сожжём. Огонь все сорняки и личинки вредителей уничтожит. А зола вместо удобрения останется.

Ребята переглянулись. Разве есть на свете что-нибудь интереснее тех осенних дней, когда в колхозе выжигают бурьяны на пустырях! Бегут по траве золотые змейки, с треском летят огненные искры, стелется дым, пахнет гарью, и кажется, что вся земля пылает огнём, очищается от всего старого, мёртвого и ненужного.