Альфред Бётхер - Поведение — двойка
— Эта скоба у тебя на соплях держится. И укрепить ее нельзя. Нужна другая. Тебе ведь не пеленки тут сушить, а лопату вешать. Сорвется она! На дороге потеряешь. Болтается скоба, понимаешь?
— Ничего она не болтается! — кричал Томас.
— Нет, болтается! Только ты этого никак в толк не возьмешь!
— Да где же болтается? Ведь самосвал не баркас! Не на волнах качается! — Томас все буравил дырку в кузове, чтобы укрепить скобу.
Оба не обращали на Андреаса никакого внимания. Но он все не отходил. И бригадир вдруг набросился на него:
— Брысь отсюда, малявка!
Но Андреас не послушался. Он протянул девяносто пфеннигов и сказал:
— Я только ему покажу, сколько я сегодня выручил.
Томас, продолжая буравить, буркнул:
— Вали отсюда!
— Это что же опять за деньги? — спросил бригадир.
— Бутылки сдал, — ответил Андреас. — Томас мне показал, где их искать. Томас, ты почему не смотришь, а?
Томас вытащил дрель и рявкнул:
— Вот привязался! Да отцепишься ты когда-нибудь? — Он швырнул наземь свою ледокольную шляпу и заорал бригадиру: — Я сказал ему, где пустые бутылки валяются! Дружеская услуга! А что же делать, если наши ребята ленятся бутылки сдавать? Бросают где попало… Что ты на меня так уставился? Я люблю порядок!
Бригадир усмехнулся:
— Хорош порядок! А ты почему, собственно, так орешь?
— А потому, что опять что-то не по тебе. Мне это начинает надоедать! Еще скажи, что я подучил этого мальца воровать бутылки. Тогда я тебе влеплю!
— Я этого не говорю. Наоборот, по-моему, это правильно — собрать там бутылки. Только почему ты из этого делаешь тайну? Да и мальчонка решит, что деньги валяются под ногами.
— Ну и что? Пусть решает.
— А то, что такой подход может испакостить человека. Деньги не валяются. Нужны деньги — заработай. Это и дети должны понимать. А то они все бросят учиться и пойдут искать легкой наживы. Ну что ты на меня уставился? А то смотри, как бы я сам тебе не влепил!
Томас взвился:
— Ты что, чокнутый? Из-за девяноста пфеннигов цирк устраиваешь?
— Из-за девяноста пфеннигов, — отвечал бригадир, — случалось, и людей убивали!
Бригадир подошел к Андреасу и сказал ему:
— Я тебе вот что… Послушай-ка, паренек, а как тебя зовут?
— Андреас Гопе.
— Так вот, Андреас. Это твои бутылки, за которые ты деньги получил?
— Нет. Но я их нашел.
— Понятно. Ну, а если наше строительство не хочет, чтобы ты тут что-нибудь искал? «Вход посторонним запрещен» — тебе ведь это известно?
Андреас молчал и глядел на Томаса, ища поддержки, но тот подошел к ящику с инструментами и так швырнул в него дрель, что все инструменты зазвенели.
— Ты читал надпись на щите? — спросил бригадир Андреаса.
— Читал.
— Ты, наверно, искатель кладов? Я вот что хочу сказать: ты, видно, любишь всякие тайны и опасности? Ты хотел бы что-нибудь разыскивать?
— Конечно, хотел бы. Я думаю… ну зачем там бутылки без толку валяются?
— И я так думаю… Хочешь, я внесу одно предложение?
— Вносите.
— Ты веришь, что я тебе хорошего желаю?
Андреас помедлил с ответом. Потом сказал:
— Томас мне тоже хорошего желает.
«Напористый парень», — подумал бригадир. И спросил Андреаса:
— А что у тебя по поведению?..
— По поведению?.. А что?..
— Хочу найти с тобой общий язык хоть по одному вопросу. Когда я был в твоем возрасте, у меня по поведению была двойка.
— У меня тоже, — ответил Андреас.
— Ну, значит, мы одного поля ягоды… На этой стройке мы с нашими самосвалами проработаем теперь уж недолго. А потом перейдем еще куда-нибудь. Но я хочу, чтобы ты вспоминал нас как друзей. Согласен?
— Мне даже выговор вынесли на собрании всей школы.
— Такого в наши времена еще не было. Так-то. Ну, вернемся к бутылкам. Давай их собирать не в обход, а открыто. Поговори со своим начальством, а я поговорю с начальством строительства. Я объясню им: зачем, мол, бутылкам здесь без толку валяться? Только участок засоряют. Пусть пионеры соберут. Как ты считаешь?
— А деньги?
— А вы собирайте деньги для своего отряда. Пригодятся на всякие ваши пионерские дела. Ну как?
— Пригодятся.
— Ну и хорошо. Послезавтра приходите. Найдете в бараке, в «Стройконторе», начальника строительства, он вам скажет, как и где собирать. Пойдет?
— Ясное дело. Мы по сбору макулатуры второе место заняли. Знаете, как мы сделали… Рассказать?
— Только не теперь. Сколько ты у нас времени отнял — не наверстаешь! Ну, отваливай. Передай привет отцу. Скажи ему, что мы тебя взяли в нашу бригаду.
Бригадир поднял ледокольную шляпу Томаса, положил ее в ящик с инструментами и сказал Томасу:
— С мальцом можно договориться. Было бы только время!
— А тебе во все надо влезть, — проворчал Томас. Он надел шляпу и опять взялся за дрель.
Бригадир ничего ему не сказал. У него, видно, не было охоты снова вступать в пререкания.
Андреас побежал к своему велосипеду и вывел его на дорогу. Он был на редкость доволен тем, как складывались дела. Ну, теперь начнется такое, чего в их классе никогда еще не было! Вот это да!
Андреаса ничуть не огорчало, что эти десять, двадцать, а может, даже и сто марок достанутся не ему одному. А может, даже и не сто, а двести! Сколько они выручат денег, его интересовало, но заполучить эти деньги он ничуть не стремился. Андреас мечтал о том, как они все вместе совершат что-нибудь такое… вроде подвига! А сам себе он казался кем-то… вроде полководца! Это его волновало и вдохновляло. Он представлял себе, как будет рассказывать все ребятам…
На большой скорости он катил в летний лагерь. Он влетел в ворота как раз в тот момент, когда в двери школы вносили бак с обедом. Поставив велосипед в сарай, он побежал в тот конец двора, где ребята играли в футбол. Он искал Детлева Тана.
Детлев Тан сидел на каменном шаре. В руках он держал свою авторучку, которую всегда носил в заднем кармане тренировочных брюк. Авторучка была сломана. Обычно такой веселый, Детлев пребывал в унынии. Друзья его утешали.
Райнер Шнек считал, что авторучку еще вполне можно починить с помощью пластыря и универсального клея. Дитер Хамер, у которого была пятерка с плюсом по труду, смеялся над предложением Пампуши. Гано, нахмурив лоб, сказал Дитеру:
— Смех — это еще не доказательство. Пусть попробует склеить, пока его отец не выдрал. Тогда тот хоть увидит, что он старался как-нибудь починить.
Детлев Тан грустно кивнул:
— Это уже десятая. Ох, и не везет мне с этой аппаратурой! Рассказать, как остальные окачурились?
— Давай! Давай! — обрадовались ребята. — И каждый раз тебя драли?
— А как же, — сказал Детлев Тан. — У моего отца ремень не скучает!
В это мгновение Андреас крикнул:
— Детлев, пойди-ка сюда!
Андреас прямо захлебывался от слов, которые собирался произнести. Детлев Тан, взглянув на его красное, взволнованное лицо, понял, что речь пойдет о чем-то необычайном. Положив сломанную ручку на каменный шар, он подошел к Андреасу. Растекшуюся лужу чернил Гано Блумгольд посыпал песком.
— Что случилось? — спросил Детлев Тан.
Андреас заговорил шепотом:
— Слушай! Там денег — навалом! Но только если пионеры будут собирать… Я с ними договорился. Он — во! И его бригадир — тоже! Ледокольная шляпа — вот с такими штуками!.. Пошли, надо начинать!.. Только им пока ничего не говори, потому что это ведь дружеская услуга… Намек!
Детлев Тан кивнул:
— Содержание — единица. Изложение — единица. Не понял ни слова. Кому не говорить?
— Пампуше и всем…
— Про что не говорить?
— Про… про… про…
Андреас замолчал, обескураженный таким непониманием.
Тем временем подошли и остальные ребята. Они заметили, что Андреас хочет скрыть от них какую-то тайну.
— Чего ему от тебя надо? — спросил Райнер Шнек.
— Не говори! — крикнул Андреас.
— Да брось ты этого болтуна! — сказал Дитер Хамер Детлеву Тану. — Расскажи лучше про десять авторучек!
— Да чего ему надо? — опять спросил Райнер Шнек.
— Денег — навалом! — ответил Детлев Тан. — Больше я ничего не понял.
Фрау Глум выглянула из окна кухни:
— Обедать! Идите наверх, мойте руки.
— Все из-за тебя, — сказал Райнер Шнек Андреасу. — Так он ничего и не рассказал! Вечно ты с какой-то ерундой лезешь!
И ребята, покинув Андреаса, бросились по лестнице в столовую…
На обед была яичница со шпинатом.
Яичницу жарили здесь, в школьной кухне. Фрау Глум сама выливала ее на сковородку. Пахла она божественно. И разделена была точно поровну. Теперь фрау Глум обходила столы своим мягким шагом. Она была воплощением спокойствия. Вид у нее был такой, словно она множит в уме четырехзначные числа.
Жарко — прямо хоть падай со стула…
