Элинор Портер - Поллианна
— Значит, она и вам говорила об этой игре?
— Да. Она мне давно рассказала. — Старик помолчал, потом продолжил; губы его чуть дрогнули в улыбке: — Я ворчал однажды, что стал такой согнутый да кривой, и что, ты думаешь, эта девчушка мне сказала?
— Откуда же мне знать? Не думаю, чтобы она могла найти, чему тут радоваться!
— А вот смогла! Она сказала, что я могу радоваться, потому что мне не нужно очень сильно сгибаться, когда я занят прополкой, — ведь я уже наполовину согнут!
Ненси невесело усмехнулась:
— Ну, я этому не удивляюсь. Она всегда что-нибудь да найдет. Мы играли в нее — в эту игру — почти с самого начала, потому что ей не с кем было играть… хотя сначала она собиралась играть с ней — со своей теткой.
— С мисс Полли?! Ненси засмеялась.
— Как я вижу, ваше мнение о хозяйке не так уж отличается от моего, — кольнула она старика.
Старый Том взглянул обиженно:
— Я просто подумал, что это было бы… сюрпризом… для нее, — объяснил он с достоинством.
— Согласна, что тогда так оно и было бы, — заметила Ненси. — Но не думаю, что так было бы и теперь. Теперь я чему угодно про нашу хозяйку поверю… даже, что она сама взялась бы играть в эту игру!
— Но неужели девочка ничего ей не говорила? Ни разу? — удивился Том. — Ведь она, похоже, рассказала всей округе. Я слышу об этом со всех сторон, особенно теперь, когда с ней случилась беда.
— Всей округе, но не мисс Полли. Поллианна еще давно говорила мне, что не может рассказать ей про игру, потому что тетка не хочет слышать о ее отце, а это была игра ее отца, и ей пришлось бы упомянуть о нем, если бы она стала рассказывать. Поэтому она никогда ей не говорила, — объяснила Ненси.
— О, понимаю, понимаю. — Старик неторопливо покивал головой. — Они так злились на этого пастора… Все они, без исключения, потому что он увез от них мисс Дженни. И мисс Полли, хоть и самая младшая, никогда не могла простить ему этого. Она так любила мисс Дженни… в то время. Да-а, я понимаю, понимаю. Это было так неприятно, — вздохнул он, отворачиваясь.
— Да, бывает, бывает… — в свою очередь вздохнула Ненси, направляясь обратно в кухню.
Ни для кого эти дни ожидания не были легкими. Сиделка пыталась казаться бодрой, но во взгляде ее читалось беспокойство. Доктор Уоррен явно нервничал и уже терял терпение. Мисс Полли говорила мало, но даже волны волос, смягчавшие черты ее лица, и красивые кружева вокруг шеи не могли скрыть того факта, что она худела и бледнела день ото дня. Что же до Поллианны, она играла с собакой, гладила шелковистую шерстку котенка, восхищалась цветами, ела фрукты и варенье, которые ей посылали, отвечала на бесчисленные вопросы о здоровье, добрые пожелания и приветы друзей. Но она тоже худела и бледнела, а нервные движения ее худых маленьких ручек только подчеркивали полную неподвижность прежде таких резвых маленьких ножек, теперь так спокойно и грустно лежавших под одеялом.
Что же до игры, то в эти дни Поллианна говорила Ненси о том, как будет рада, когда опять пойдет в школу, навестит миссис Сноу, забежит к мистеру Пендлетону и поедет кататься с доктором Чилтоном… Она, казалось, не сознавала, что эти «радости» принадлежат будущему, а не настоящему. Но Ненси сознавала это — и часто плакала, когда оставалась одна.
Глава 26. Приоткрытая дверь
Доктор Мид, известный нью-йоркский специалист, приехал ровно через неделю после того дня, когда его первоначально ожидали. Это был высокий широкоплечий мужчина с добрыми серыми глазами и жизнерадостной улыбкой. Поллианне он сразу понравился, и она сказала ему об этом, любезно добавив:
— Вы очень похожи на моего врача.
— На твоего врача? — Доктор Мид с явным удивлением взглянул на доктора Уоррена, который в нескольких шагах от них беседовал с сиделкой. Доктор Уоррен был невысокий, кареглазый, с заостренной темной бородкой.
— О, это не мой врач, — улыбнулась Поллианна, угадав его мысль. — Доктор Уоррен — врач тети Полли. Мой врач — доктор Чилтон.
— О-о! — сказал доктор Мид каким-то странным тоном, глаза его задержались на мисс Полли, которая, чуть покраснев, торопливо отвернулась.
— Да. — Поллианна заколебалась, но затем продолжила с присущим ей простодушием:
— Понимаете, я все время хотела, чтобы пришел доктор Чилтон, но тетя Полли выбрала вас. Она сказала, что вы знаете больше, чем доктор Чилтон… Во всяком случае, о… о сломанных ногах, как у меня. И конечно, если это так, я могу этому радоваться. Это так?
Странное выражение, которое Поллианна не могла себе объяснить, промелькнуло на лице доктора Мида.
— Только время может нам ответить, — сказал он мягко и с озабоченным лицом обернулся к доктору Уоррену, который в этот момент подошел к постели.
Впоследствии все в один голос утверждали, что во всем виноват кот. Конечно, если бы Флаффи не сунул свою дерзкую лапу и нахальный нос в незапертую на защелку дверь спальни, дверь не повернулась бы бесшумно на петлях и не приоткрылась бы, а если бы дверь осталась закрытой, Поллианна не услышала бы слов тетки.
В холле стояли, беседуя, два доктора, сиделка и мисс Полли. В комнате Поллианны Флаффи только что прыгнул на кровать с негромким радостным «мяу», когда неожиданно через раскрытую дверь ясно и четко донеслось страдальческое восклицание мисс Полли:
— Нет! Доктор, только не это! Вы хотите сказать, что девочка… никогда больше не сможет ходить?!
И тогда все пришло в смятение. Сначала из спальни донесся исполненный ужаса крик Поллианны: «Тетя Полли, тетя Полли!» Мисс Полли, увидев открытую дверь и поняв, что слова ее были услышаны, застонала и впервые в жизни упала в обморок. Сиделка сдавленным голосом вскрикнула: «Услышала!» — и, спотыкаясь, бросилась к открытой двери. Оба доктора остались с мисс Полли. Доктор Мид не мог двинуться с места — он подхватил мисс Полли, когда она падала, а растерявшийся доктор Уоррен с беспомощным видом стоял рядом с ним. Только когда Поллианна опять громко закричала и сиделка закрыла дверь, доктора, с отчаянием взглянув друг другу в глаза, опомнились настолько, чтобы справиться с самой насущной задачей — привести в сознание несчастную женщину, лежавшую в объятиях доктора Мида.
Тем временем в комнате Поллианны сиделка увидела на постели мурлыкающего серого кота, который тщетно пытался привлечь внимание бледной как смерть девочки с безумным взглядом.
— Мисс Хант, прошу вас, позовите тетю Полли. Она мне нужна. Скорее, скорее!
Сиделка закрыла дверь и поспешила к постели. Лицо ее тоже было очень бледным.
— Она… она не может в эту минуту прийти, детка. Она придет попозже. В чем дело? Может быть, я могу тебе… помочь?
Поллианна отрицательно замотала головой:
— Нет. Я хочу знать, что она только что сказала! Вы слышали, что она сказала? Мне нужна тетя Полли… она что-то сказала. Я хочу, чтобы она сказала мне, что это неправда, неправда.
Сиделка попыталась заговорить, но не нашла слов. Что-то в выражении ее лица еще более усилило ужас Поллианны.
— Мисс Хант, вы слышали, что она сказала! Это правда! О, это неправда! Неужели я никогда больше не смогу ходить?
— Ну-ну, детка… не надо, не надо, — еле выдавила из себя сиделка. — Может быть, он не знает. Может быть, он ошибся. Всякое бывает…
— Но тетя Полли говорила, что он знает! Она говорила, что он знает больше любого другого о сломанных ногах, таких, как у меня!
— Да, да, я знаю, детка. Но доктора иногда ошибаются. Только… только не думай об этом теперь; не думай, детка.
Поллианна неистово взмахнула руками.
— Но я не могу не думать об этом, — зарыдала она. — Я только об этом теперь и буду думать! О, мисс Хант, как я пойду в школу, или к мистеру Пендлетону, или к миссис Сноу, или… или куда-нибудь еще? — Она с трудом хватала ртом воздух и отчаянно рыдала. Вдруг она замерла и, подняв голову, с новым испугом в глазах взглянула на сиделку: — О, мисс Хант, если я не смогу ходить, то чему же я буду радоваться?
Мисс Хант ничего не знала про игру, но она твердо знала, что пациентку необходимо успокоить, и притом немедленно. А потому вопреки собственному смятению и отчаянию не опустила рук. Теперь она стояла у постели, держа наготове успокаивающие порошки.
— Ну-ну, детка, прими это, — уговаривала она, — и потихонечку мы успокоимся и тогда посмотрим, что можно сделать. Очень часто дело обстоит не так плохо, как казалось сначала, ты же знаешь, детка.
Поллианна послушно приняла лекарство и запила его водой из стакана, поданного мисс Хант.
— Я знаю. Это похоже на то, что папа говорил, — пробормотала Поллианна, роняя слезы. — Он говорил, что нет ничего настолько плохого, что оно не могло бы быть еще хуже. Но я думаю, ему никогда не говорили, что он не сможет больше ходить. И я не знаю, как — это может быть еще хуже… а вы?
