Вадим Селин - Большая рождественская книга романов о любви для девочек
Никогда не думала, что Стас такой хозяйственный!
Я ощутила, что рядом с нами снова есть мужчина, и была счастлива.
Еще стала замечать, что Максим очень тянется к нему. Видит в нем старшего брата, человека, на которого хочет равняться. А может быть, в какой-то степени видит отца, потому что когда не стало папы, брату было всего пять лет. Стас намного старше, и поэтому малыш берет с него пример.
Я была рада, что они нашли общий язык и что Максим хочет быть на него похожим. Ведь Стас теперь – действительно достойный пример для подражания.
Отношения в школе тоже постепенно наладились. Полянскому было стыдно, что он так возвысился и столько всего наговорил по телевизору, а Вите стыдно, что с таким остервенением настраивал против него ребят. Кроме того, насчет меня все признали, что поступили жестоко.
Кульминацией всеобщего перемирия стала кофта, которую Петренко подарил мне через неделю после того, как Стасу наложили гипс. Она была точной копией кофты, которую они испортили, и я очень рада, что наконец вернула ее домой.
Но хоть это и была копия старой, все-таки была не та… К ней не прикасались папины руки. Раньше кофта была наполнена воспоминаниями, но теперь наполнилась новым смыслом, несла с собой не частичку нашей семьи, а желание одноклассников загладить вину. И это тоже было очень хорошо.
Впрочем, загладилось не все.
Класс стал мягче, но был среди них человек, который пока что не изменился.
Клочкова Яна.
В ее голове присутствует только одно – желание снова стать президентом.
Впрочем, в этом году ей не повезло, потому что вчера состоялось голосование, и по количеству голосов Яна оказалась на последнем месте. Победил в выборах Олег Проскуряков. Наконец-то спустя два года в школе появился новый президент. Надеюсь, он учтет все ошибки предыдущего руководителя и будет не просто президентом, а другом школьников.
Но Клочкова не теряет надежды, что в следующем году все опомнятся и выберут ее.
А вообще… наверное, немного она все-таки изменилась. После проигрыша стала чуточку тише и более задумчивой, ведь размышлять было над чем – кажется, впервые в жизни поняла, что, взлетев до самого верха, можно запросто скатиться до самого низа, если будешь зазнаваться и обижать людей.
Надо сказать, что многое поняла и я сама. За те два месяца, которые длилась эта история, четко осознала, что всегда нужно думать, что ты делаешь и как это может обернуться в дальнейшем. Ведь всего лишь одно необдуманное слово или необдуманный поступок могут подпортить жизнь и другим людям, и тебе самому.
Всего лишь одной фразой Стас навредил мне в больнице. Но если бы, прежде чем это сделать, он подумал, как это отразится, можно было избежать печальных последствий.
Всего лишь одной фразой в шестом классе Яна ранила Полянского, и в итоге он превратился в «звезду», какой был вплоть до перелома ноги. Но если бы тогда, когда он дарил букет на день рождения, Клочкова подумала и поняла, что слово «хлюпик» его огорчит и унизит, он не задался бы целью стать самым красивым, и это желание не переросло бы в ненормальную навязчивую идею.
Всего лишь одним поступком – когда одноклассница бежала за мной по школьному двору и угрожала, крича, что она президент – и я никуда не денусь, девушка сильно себе навредила. Но если бы вовремя поняла, что делает человеку больно, то не угрожала бы мне, не гналась бы и не была бы сегодня в одиночестве.
Да и я хороша. Мне следовало вести себя умнее и выдержаннее. Тогда, в больнице, я не имела права судить человека и говорить гадости. Я сильно обидела Стаса. А могла просто промолчать, и он бы не разозлился и не оклеветал бы перед Ефремовой. Поэтому в том, что произошло, виновата сама.
Но надеюсь, что теперь каждый из нас будет думать, прежде чем что-то сделать или сказать.
После уроков мы вышли из школы и медленно побрели к дороге. Стасу было тяжело идти на костылях по снегу. Кстати, после снятия гипса ему нужно будет ходить, опираясь на палочку. Как моей бабушке. Потому что сразу давать нагрузку на ногу нельзя.
Через час у него назначен прием у травматолога, и я хотела поехать с ним.
– Кать, не переживай, я сам съезжу!
– Я с тобой. Мне нужно все проконтролировать.
– Ну, раз нужно, то поехали, – без особого боя сдался Полянский, потому что с поддержкой ему было спокойнее.
Сегодня был важный день – ему следовало сделать первый снимок с момента наложения гипса, и врач должен был сказать, начала ли срастаться нога.
Подъехал Роман Сергеевич. Погрузившись в машину, парень поставил возле себя костыли, и мы поехали.
Расположились на заднем сиденье. Так же, как и в тот день, когда он сломал ногу.
– Смотри! – вдруг воскликнул Стас и указал в окно.
Сначала я не поняла, на что он указывает, но неожиданно увидела и обомлела. У дороги стоял огромный щит с рекламой весенней коллекции одежды фирмы «Сезон», и на щите была… наша фотография в весеннем парке! Цветущая вишня, лавочка и мы!
– Ну надо же! – восхитилась я. – Даже не верится, что это правда!
Стас помолчал мгновение. А потом наклонился ко мне и прошептал:
– А ты знаешь… в какую-то секунду мне показалось, что это действительно правда…
– Тебе не показалось! Это правда! Щиты расставили по всему городу, – сказала я, заметив уже другой – с фотографией в лодке.
– Я не об этом.
– А о чем?
– О сюжете, который нам нужно было изображать.
Я замерла. Но не успела ничего ответить, потому что зазвонил телефон.
– Да, мам.
– Катя, я в шоке! – воскликнула она.
– Что случилось? – испугалась я.
Стас вопросительно посмотрел на меня. Я пожала плечами.
– Стою возле банка, пришла проверить, перевели ли мне аванс. И увидела на карточке… – и мама озвучила сумму.
– Сколько?!
– Я сначала ничего не поняла, думала, перевели по ошибке, зашла в банк и попросила работницу проверить, откуда пришли деньги. Она все проверила и сказала, что перевод сделан из ООО «Сезон». И тогда вспомнила, что тебе должны были заплатить гонорар за фотосессию. И вот пришел. Только я не знала, что тебе заплатят столько! Когда мы подписывали договор, все это было в такой спешке! Сама помнишь. Я читала невнимательно и даже пропустила сумму.
– Как же я рада!
– И я рада! Теперь и забор починим, Стас сказал, что на него материалы нужны, и телевизор купим, а еще я давно хочу себе сумку купить, – она чуть не плакала от счастья. – Ладно, доча, мне на работу пора.
И отключилась.
– Что, гонорар перевели? – понимающе улыбнулся одноклассник.
Теперь зазвонил телефон Романа Сергеевича. Но новость ему сообщили неприятную.
– Что? Когда? Хорошо, сейчас приеду! – и положил трубку.
– Стас, мне надо на работу, в одном из магазинов ЧП, в квартире сверху трубу прорвало, и магазин затопило. Не получится в больницу с тобой сходить, – виновато вздохнул отец.
– Не переживайте, он в надежных руках, – успокоила я.
И вспомнила, что эту же самую фразу Роман Сергеевич сказал маме, когда мы со Стасом пришли на фотосессию.
Машина остановилась у больницы. Мы вышли. Я вытащила костыли, и его отец уехал.
Вскоре сделали снимок и в синих бахилах сидели перед кабинетом районного травматолога, ожидая очереди. По коридору ходили люди – одни с переломом ноги, другие с переломом руки. Все понимающе переглядывались.
Я держала в руках снимки – старый и новый. Стас сильно переживал и нервно стучал костылем по кафелю.
– А вдруг она еще не срастается? А вдруг там все так же, как месяц назад, и мне в гипсе еще полгода ходить? Вдруг не срастется никогда?!
– Не волнуйся, все срастется, и тебе скоро снимут гипс! Все будет хорошо!
– Ты просто меня успокаиваешь!
– Ну, давай тогда посмотрим снимок, – я взяла рентген и направила в сторону ярких ламп на потолке, чтобы посмотреть на просвет. Мы увидели черно-белую фотографию сломанного сустава. – Я не специалист, но, по-моему, лодыжка срастается, – заключила я и для сравнения приставила самый первый снимок, сделанный в неотложке сразу после перелома. – Видишь? На первом вокруг перелома пусто, а сейчас образовывается какой-то мутный сгусток. Это мозоль, которая со временем окостенеет. Так что нога срастается!
– И правда, вокруг кости что-то есть… – изумленно согласился Стас, вместе со мной глядя на снимок.
И вдруг вдалеке, в коридоре, позади снимка, я увидела знакомое лицо. Ефремову! Ту проверяющую, которой Полянский солгал!
Она стояла в конце коридора и разговаривала с каким-то врачом. Наверное, пришла в поликлинику по делам.
Стас заметил мое замешательство.
– Что случилось? Почему ты заволновалась? Это не мозоль? Ты перепутала? Кость не срастается? Катя, пожалуйста, не молчи! Это мозоль?
– Да мозоль, мозоль!
– А что с тобой?
– Там Ефремова, – наконец сказала я.
– Какая Ефремова? – удивился он.
