Марк Твен - Похождения Тома Соуэра
ГЛАВА XXIV
Наконецъ, сонливая атмосфера встряхнулась, и очень сильно. Дѣло объ убійствѣ было назначено въ судѣ и стало предметомъ неисчерпаемыхъ толковъ въ мѣстечкѣ. Томъ натыкался всюду на эти разговоры; между тѣмъ, при всякомъ намекѣ на это злодѣйство, морозъ пробѣгалъ у него по кожѣ. неспокойная совѣсть и страхъ заставляли его думать, что всѣ эти рѣчи произносятся въ его присутствіи «не спроста»; онъ не уяснялъ себѣ, именно, какимъ образомъ можно было бы подозрѣвать, что ему извѣстно что-нибудь объ убійствѣ, но все же не могъ оставаться спокойнымъ среди этихъ толковъ. У него постоянно бѣгали мурашки по тѣлу. Онъ вызвалъ, наконецъ, Гека въ укромное мѣсто, чтобы побесѣдовать съ нимъ, снять съ себя печать молчанія, хотя на время, раздѣлить бремя страданія съ другимъ мученикомъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ, онъ хотѣлъ удостовѣриться, сохранилъ-ли Гекъ дѣло втайнѣ.
— Гекъ, говорилъ ты кому-нибудь о томъ?
— О чемъ это?
— Ну, ты знаешь.
— Разумѣется, не говорилъ.
— Ни словечка?
— Ни единаго, Боже упаси. Съ чего ты вздумалъ спрашивать?
— Ну, я боялся…
— О, Томъ Соуеръ, да намъ и двухъ дней не прожить, если станетъ извѣстно. Это я знаю.
Томъ успокоился немного. Помолчавъ, онъ спросилъ опять:
— И никто не съумѣетъ вывѣдать у тебя, Гекъ?
— Вывѣдать? Вотъ, если мнѣ захочется, чтобы этотъ чортъ метисъ меня утопилъ, тогда я позволю у себя вывѣдать. Иначе не случится.
— Ну, тогда хорошо. Я понимаю, что мы цѣлы, пока держимъ языкъ за зубами. Но поклянемся еще разъ. Вѣрнѣе будетъ!
— Идетъ!
Они произнесли снова обѣтъ, при самыхъ страшныхъ заклинаніяхъ.
— А что толкуютъ, Гекъ? Я пропасть слышалъ.
— Что толкуютъ? Да все одно: Меффъ Поттеръ, Меффъ Поттеръ… Все одно и тоже. Меня даже въ потъ бросаетъ, такъ что я и убѣгу иной разъ, не вытерплю.
— Вотъ, и со мной тоже, все одно только и приходится слышать… Да, конецъ ему. А не жалко тебѣ его иногда?
— Да, почти постоянно… почти постоянно. Конечно, уважать его не за что, но онъ никогда никому зла не дѣлалъ. Наудитъ себѣ рыбки, чтобы было на что напиться, вотъ и все… Ну, и пошумитъ… Но, Боже мой, кто же изъ насъ этого не дѣлаетъ… большая часть, по крайней мѣрѣ… сами проповѣдники и другіе въ этомъ родѣ. Но онъ былъ предобрый… далъ мнѣ разъ половинку рыбы, когда на двоихъ-то и маловато было… Да и не однажды выводилъ онъ меня изъ бѣды.
— А мнѣ онъ налаживалъ бумажнаго змѣя, Гекъ, и крючки на удочку садилъ. Если бы мы могли его выручить!
— Какъ выручишь-то, Томъ? Если выпустимъ, поймаютъ его опять.
— Да… поймаютъ. Но мнѣ отвратительно слушать, какъ всѣ его дьявольски ругаютъ за то… чего онъ не дѣлалъ.
— И мнѣ больно это, Томъ. Боже мой, вѣдь увѣряютъ же, что это самый кровожадный злодѣй во всемъ округѣ, и что удивительно, какъ еще-онъ не угодилъ на висѣлицу до сихъ поръ.
— Да, все такъ и толкуютъ. Я слышалъ даже, что они обѣщаютъ расправиться съ нимъ по суду Линча, если въ палатѣ его оправдаютъ.
— И расправятся, повѣрь!
Мальчики долго бесѣдовали еще, но это ихъ мало успокоило. Съ наступленіемъ сумерекъ, они очутились неподалеку отъ маленькой уединенной тюрьмы, — можетъ быть, съ смутной надеждой на что-то случайное, способное уничтожить всѣ затрудненія. Но не произошло ничего: не оказалось ни ангеловъ, ни волшебницъ, готовыхъ принять участіе въ судьбѣ бѣднаго заключеннаго.
Мальчики могли сдѣлать только то, что дѣлали уже и не разъ: они просунули Поттеру сквозь оконную рѣшетку немного табаку и нѣсколько сѣрныхъ спичекъ. Келья была въ уровень съ землею и сторожа при тюрьмѣ не водилось.
Благодарность Поттера за эти приношенія облегчала всегда совѣсть мальчикамъ; теперь же она еще сильнѣе рѣзала имъ сердца. Они почувствовали всю свою подлость и предательство, когда Поттеръ сталъ говорить:
— Очень добры вы ко мнѣ, ребята; добрѣе всѣхъ въ этихъ мѣстахъ. Не забуду я этого никогда… нѣтъ, не забуду. Я часто такъ думаю. Сколько разъ я налаживалъ бумажные змѣи и всякія другія штуки всѣмъ ребятишкамъ, и указывалъ имъ, гдѣ рыбы болѣе водится, и всячески угождалъ, а позабыли же они всѣ стараго Меффа, когда онъ попался въ бѣду. Только Гекъ, да Томъ, не забыли… не забуду же ихъ ни!..Да, дѣти, совершилъ я страшное дѣло… надо полагать, былъ пьянъ, и внѣ себя совсѣмъ, иначе не могу себѣ этого объяснить… И буду за это повѣшенъ; оно и по дѣломъ. Подѣломъ, и даже лучше, такъ я разсуждаю… Надѣюсь, по крайней мѣрѣ. Ну, не будемъ толковать объ этомъ. Я не хочу васъ огорчать, вы такіе ласковые ко мнѣ. Одно скажу вамъ: не пьянствуйте и не попадетесь въ такое мѣсто, какъ я! Отойдите-ка немножко въ сторону… вотъ, такъ… Очень отрадно человѣку смотрѣть на привѣтливыя лица, когда онъ въ горѣ и никто навѣстить его не приходитъ… кромѣ васъ. Добрыя у васъ рожицы… добрыя, ласковыя рожицы. Влѣзьте-ка одинъ другому на спину, дайте дотронуться до васъ. Вотъ, такъ! Пожмемъ руки… ваши-то пролѣзутъ сквозь рѣшетку, моя слишкомъ толста… Ручки у васъ маленькія, слабыя, но онѣ помогали Меффу Поттеру, какъ умѣли… и помогли бы еще болѣе, будь онѣ въ силахъ!
Томъ воротился домой съ отчаяніемъ въ душѣ и видѣлъ ужасные сны въ эту ночь. На слѣдующій день и опять на слѣдующій, онъ все бродилъ вокругъ дома, въ которомъ засѣдалъ судъ. Его влекло что-то почти неудержимо туда, онъ долженъ былъ дѣлать усиліе надъ собою, чтобы не войти. Гекъ испытывалъ тоже самое. Они старательно избѣгали другъ друга при этомъ, оба отрывались отъ этого мѣста на время, но какое-то страшное очарованіе приводило ихъ снова сюда. Томъ прислушивался къ говору зѣвакъ, выходившихъ изъ залы засѣданія, но до него долетали лишь самыя безнадежныя вѣсти, надъ головой Поттера собирались болѣе и болѣе грозныя тучи. Вечеромъ, на второй день, говорили особенно много о томъ, что твердое и непоколебимое заявленіе Инджэна Джо производило сильное впечатлѣніе и что нечего было уже сомнѣваться, какой присяжные вынесутъ приговоръ.
Томъ пропадалъ въ этотъ вечеръ до поздняго часа и воротился домой черезъ окно, въ крайне взволнованномъ состояніи, и долго не могъ заснуть. На утро всѣ обыватели хлынули къ суду, потому что это былъ роковой день. Зала была биткомъ набита мужчинами и женщинами. Довольно долго спустя, показались присяжные и заняли свои мѣста; вскорѣ затѣмъ былъ введенъ Поттеръ въ цѣпяхъ, блѣдный, растерянный, озиравшійся робко и безпомощно; его помѣстили такъ, что всѣ любопытствующіе глаза могли впиваться въ него; также на виду у всѣхъ сидѣлъ и Инджэнъ Джо, угрюмый, какъ всегда. Потомъ, прошло еще нѣсколько времени, прежде чѣмъ прибылъ судъ и шерифъ объявилъ о началѣ засѣданія. Затѣмъ послѣдовало обычное перешептываніе между членами и разборка бумагъ. Всѣ эти подробности и проволочки насыщали воздухъ ожиданіемъ, полнымъ внушительности, тяжелымъ…
Былъ допрошенъ свидѣтель, видѣвшій, какъ Меффъ Поттеръ обмывался у ручья, на разсвѣтѣ, въ ту самую ночь, когда совершилось убійство, и поспѣшилъ скрыться, замѣтивъ его, свидѣтеля. Послѣ нѣсколькихъ дальнѣйшихъ вопросовъ, прокуроръ произнесъ:
— Предложите свои вопросы свидѣтелю.
Подсудимый вскинулъ глаза на минуту, но потупился тотчасъ опять, когда его адвокатъ отвѣтилъ:
— Мнѣ нечего его переспрашивать.
Другой свидѣтель подтвердилъ, что ножъ былъ найденъ возлѣ трупа. Прокуроръ сказалъ снова:
— Предложите вопросъ свидѣтелю.
Адвокатъ Поттера отвѣчалъ:
— Не нахожу это нужнымъ.
Третій свидѣтель присягнулъ въ томъ, что видалъ не разъ этотъ ножъ у Поттера.
— Предложите вопросъ свидѣтелю.
Но адвокатъ Поттера опять отказался. На лицахъ присутствовавшихъ изобразилась досада. Неужели этотъ защитникъ намѣренъ пожертвовать жизнью своего кліента, не дѣлая даже усилія въ его пользу?.. Нѣсколько лицъ еще засвидѣтельствовали, что Поттеръ самъ обличалъ себя своимъ поведеніемъ при тѣлѣ убитаго. Но и эти свидѣтели были отпущены адвокатомъ безъ перекрестнаго допроса.
Новыя достовѣрнѣйшія свидѣтельства относительно мельчайшихъ подробностей происходившаго въ то утро, на кладбищѣ, были изложены передъ судомъ, но защитникъ не счелъ нужнымъ усомниться въ какомъ-либо и изъ этихъ показаній. Общее удивленіе и негодованіе росло, выражаясь ропотомъ, который былъ остановленъ предсѣдателемъ, прокуроръ произнесъ:
— Свидѣтели, одно простое слово которыхъ можетъ стоять внѣ всякаго подозрѣнія, подтвердили здѣсь, подъ присягою, такіе факты, которые устраняютъ всякое дальнѣйшѣе сомнѣніе въ личности совершившаго преступленія. Намъ нечего болѣе прибавить.
Изъ груди Поттера вырвался стонъ. Несчастный закрылъ себѣ лицо руками и сталъ тихо покачиваться изъ стороны въ сторону. Въ залѣ господствовало тягостное молчаніе. Многимъ было жаль Поттера; нѣкоторыя женщины даже плакали. Защитникъ подсудимаго всталъ и проговорилъ:
— Ваша честь! Приступая къ защитѣ, мы хотѣли построить ее на томъ, что нашъ кліентъ совершилъ ужасное дѣло лишь въ состояніи невмѣняемости, именно въ припадкѣ безумія, вызваннаго излишнимъ употребленіемъ спиртныхъ напитковъ. Но мы думаемъ теперь иначе и послушаемъ его оправданія инымъ путемъ. (Къ приставу): Вызовите Тома Соуера!
