Сергей Михалков - Стихи. Сказки. Басни. Пьесы
И тут началось общее веселье. Папы, мамы, бабушки и дедушки взялись за руки, закружились в хороводе и на все голоса запели:
Мамы! Папы! Нам без вас —Всё равно, что вам без нас!
Они так развеселились, что сами почувствовали себя детьми — стали кувыркаться в траве, играть в пятнашки, а учитель Глобус так расшалился, что совсем забыл, что он учитель, и, догоняя доктора, подставил ему подножку, да так удачно, что тот перелетел через голову и сшиб с ног бабушку Репки и Турнепки, которая, в свою очередь, падая, схватилась за дедушку, и они вместе кубарем покатились с горки.
Всё это видел Бумажный Змей. Он не стал дожидаться ответа на письмо: ему и так было ясно, чем всё это кончится. Он незаметно поднялся над палатками и полетел.
Поручение Фантика было выполнено.
И снова на городской площади собрались дети.
Пистолетик и Таракан сидели на широких плечах Отважного Путешественника, держась за его бронзовые уши. Даже Фантик с театральным биноклем в руках пристроился на макушке памятника.
Все с нетерпением и надеждой смотрели в безоблачное небо.
— Летит! Летит! — завопил Пистолетик. — Летит!
Фантик поднёс к глазам бинокль:
— Это галка!
Потом пролетела ворона, которую тоже издалека не за того приняли.
Потом пролетела ещё одна галка.
Наконец появился долгожданный почтальон. Он появился неожиданно и совсем не с той стороны, откуда его ждали. Его отнесло ветром, и он вылетел на площадь из-за городской башни, чуть-чуть не зацепившись хвостом за стрелки часов.
— Они возвращаются! Готовьтесь к встрече! — прокричал он, опускаясь на крышу башни.
— Ура-а-а!.. Ура-а-а!.. Ура-а-а!..
Этот радостный клич возник у подножия памятника и, нарастая, троекратно прокатился по всей площади.
— Дай я тебя расцелую! — кричал Фантик Бумажному Змею, хлопая в ладоши. Театральный бинокль упал на землю, но почему-то не разбился.
…— Змей! Змей! — позвал Малыш.
Площадь была пуста: всех, кто на ней только что был, как ветром сдуло…
Бумажный Змей взмахнул хвостом:
— Лови кончик!
Малыш подпрыгнул, изловчился и поймал кончик хвоста.
— А теперь подтягивайся!
Малыш полез вверх по хвосту, работая руками и ногами.
— Молодец! А теперь держись за меня, как держался, и — полетим!
И они полетели.
Когда они были уже высоко, Малыш спросил:
— Послушай, Змей! Тебе тут тоже не понравилось?
— По правде говоря, такая свобода не по мне! — ответил Бумажный Змей. — Всё-таки должен же быть какой-то порядок…
Фантик носился на своём велосипедике из одного конца города в другой — распоряжался, командовал, советовал и проверял. Ужасные дети готовились к торжественной встрече родителей. Никто точно не знал, когда они появятся, поэтому надо было как можно скорей подмести улицы, накормить птиц в клетках и полить цветы в горшках, застелить постели, перемыть грязную посуду, отмыться как следует самим — словом, успеть сделать тысячу дел, из которых каждое было самым важным.
Пол в кондитерской «СЛАДКОЕЖКА» блестел как зеркало. На столиках, на стульях, на стенах и на подоконниках не осталось и следа от недавнего сражения сладкоежек.
В школьных классах было чисто и уютно, как в первый день школьных занятий. На всех классных досках было красивым почерком написано: «Добро пожаловать!» Такая же надпись красовалась на воротах школы.
Пистолетик со своей командой орудовал на улице Мушкетеров.
Вооружившись несколькими пожарными шлангами, они смывали со стен домов, витрин и заборов то, что они с таким вдохновением создали в первый день Праздника Непослушания.
— Долой войну! — кричал Пистолетик и направлял тугую водяную струю на танки, идущие в наступление.
И танки зелёными ручейками стекали по забору на тротуар, и пушки исчезали, будто их и не было, и ракеты прерывали свой полёт, размытые водой…
Что говорить, Ухогорлоносикам было, конечно, жалко самим уничтожать плоды своей фантазии, но Фантик решительно сказал им:
— Если уж приводить город в порядок, то начать надо с улицы Мушкетеров. В противном случае, вас никто не поймёт!..
«Почему не поймёт? — думал Пистолетик, который больше всех вложил сил в раскрашивание улицы. — Почему не поймёт? Война нарисована по-настоящему. Всё понятно… Война!»
Но спорить с Фантиком он не стал: дети договорились во всём беспрекословно слушаться Фантика — временного коменданта города.
Ровно в полдень первые колонны родителей организованно вступили на площадь имени Отважного Путешественника.
Выстроившись, как на параде, стояли перед ними их дети и внуки. Причёсанные, вымытые мальчики в глаженых костюмчиках и начищенных ботинках. Нарядные девочки с бантами в чистых, расчёсанных волосах. Тихие и послушные. Готовые выполнить любое поручение, задание или просьбу. Образцово-показательные дети!..
— Какие-то они не такие!.. — Доктор Ухогорлонос смотрел на маленького мальчика с морщинистым лицом, похожим на печёное яблоко, стоявшего на несколько шагов впереди остальных детей.
В руках он держал букетик анютиных глазок.
Папы, мамы, бабушки и дедушки растерялись. Они ожидали совсем другой встречи: бурных объятий, слёз радости, криков восторга…
— Какие ужасные дети!.. — прошептал доктор. — Неужели они могли так измениться за три дня! Что с ними случилось? Это же просто какие-то маленькие старички!..
И тут вдруг маленький старичок взмахнул букетиком анютиных глазок, и по его сигналу строй образцовых детей дрогнул и рассыпался с невероятным поросячьим визгом. Все дети, как один, бросились разбирать взрослых…
— Отпустите меня! Я не ваш, я не ваш! — кричал чей-то дедушка, отбиваясь от напавших на него чужих внуков.
— Это не ваша мама! Это наша мама! — вопил Таракан, отнимая у близнецов свою перепуганную маму.
— Это не я! Это не я! Я здесь! Я здесь! — кричал не своим голосом доктор Ухогорлонос, взобравшись на пьедестал памятника и махая соломенной шляпой, чтобы привлечь внимание своих Ухогорлоносиков, бросившихся в погоню за чьим-то отцом…
С оторванными пуговицами, в измятом платье, всклокоченные и потерявшие в уличной возне не одну пару очков, счастливые папы, мамы, бабушки и дедушки, разобранные своими детьми и внуками, разошлись наконец по домам.
Только Фантик вернулся домой один. Он лёг на свою железную кроватку и заснул спокойным сном человека с чистой совестью. Во сне ему приснилось, будто он преподносит Турнепке букетик анютиных глазок…
Наступило утро.
Пережив трёхдневный Праздник Непослушания, город зажил нормальной жизнью: на уличных перекрёстках заморгали светофоры, показались пешеходы, заработал уличный транспорт. В Булочной появился душистый хлеб, в Молочной — свежее молоко и кефир, в Зеленной — овощи и фрукты, в Мясной — парное мясо, в кондитерской «СЛАДКОЕЖКА» — мороженое всех сортов.
Парикмахеры надели белые халаты и встали у своих кресел. Доктора положили в свои чемоданчики шприцы, трубки и молоточки. Аптекарь открыл запертый на два ключа шкафчик с ядами. Учителя отточили свои красные карандаши, а повара — большие кухонные ножи.
— С добрым утром! Давайте сделаем гимнастику! — сказало радио.
Наступил новый день…
На первом уроке в первом классе «А» в десять часов утра в дневник ученика, сидевшего на первой парте, влетела первая двойка: блям-с!!!
В первом часу дня первый футбольный мяч высадил стекло в окне первого этажа дома номер один по улице Мушкетеров: бенц!!!
— Послушай, Турнепка, что я тебе скажу, только слушай внимательно! — с загадочным видом прошептал на ушко сестре Репка. — Я нашёл у дедушки в ящике лишний тюбик с жёлтой краской. Не покрасить ли нам ещё раз Пупсика?
Всё началось сначала…
В дверях щёлкнул ключ, и мама вошла в комнату. Малыш всё ещё стоял в углу.
— Я тебя прощаю! — добрым голосом сказала мама.
— Теперь ты купишь мне шоколадное мороженое? — спросил Малыш и покосился на раскрытое окно.
— Если ты обещаешь мне хорошо себя вести, — сказала мама.
А за окном, над крышами домов, свободно парил большой красивый Змей. Временами порывы ветра бросали его в сторону, и казалось, что он вот-вот потеряет устойчивость и беспомощно начнёт падать. Но за ним зорко наблюдал мальчуган во дворе. Не давая Змею потерять равновесие, он то осторожно отпускал длинную нить, то снова наматывал её на катушку. И никакие ветры не были страшны Бумажному Змею, потому что мальчик умело руководил его полётом…
Дядя Стёпа
(Поэма в четырёх частях)
Часть 1
Дядя Стёпа
В доме восемь дробь одинУ заставы ИльичаЖил высокий гражданин,По прозванью «Каланча»,
По фамилии СтепановИ по имени Степан,Из районных великановСамый главный великан.
Уважали дядю СтёпуЗа такую высоту.Шёл с работы дядя Стёпа,Видно было за версту.
Лихо мерили шагиДве огромные ноги:Сорок пятого размераПокупал он сапоги.
Он разыскивал на рынкеВеличайшие ботинки,Он разыскивал штаныНебывалой ширины.
Купит с горем пополам,Повернётся к зеркалам —Вся портновская работаРазъезжается по швам!
Он через любой заборС мостовой глядел во двор.Лай собаки поднимали:Думали, что лезет вор.
Брал в столовой дядя СтёпаДля себя двойной обед.Спать ложился дядя Стёпа —Ноги клал на табурет.
Сидя книги брал со шкапа.И не раз ему в киноГоворили: — Сядьте на пол,Вам, товарищ, всё равно!
Но зато на стадионПроходил бесплатно он:Пропускали дядю Стёпу —Думали, что чемпион.
От ворот и до воротЗнал в районе весь народ,Где работает Степанов,Где прописан,Как живёт,
Потому что всех быстрее,Без особенных трудовОн снимал ребятам змеяС телеграфных проводов.
И того, кто ростом мал,На параде поднимал,Потому что все должныВидеть армию страны.
Все любили дядю Стёпу,Уважали дядю Стёпу:Был он самым лучшим другомВсех ребят со всех дворов.
Он домой спешит с Арбата.— Как живёшь? — кричат ребята.Он чихнёт — ребята хором:— Дядя Стёпа, будь здоров!
Дядя Стёпа утром раноБыстро вскакивал с дивана,Окна настежь открывал,Душ холодный принимал.Чистить зубы дядя СтёпаНикогда не забывал.
Человек сидит в седле,Ноги тащит по земле —Это едет дядя СтёпаПо бульвару на осле.— Вам, — кричат Степану люди, —Нужно ехать на верблюде!
На верблюде он поехал —Люди давятся со смеха:— Эй, товарищ, вы откуда?Вы раздавите верблюда!Вам, при вашей вышине,Нужно ехать на слоне!
Дяде Стёпе две минутыОстаётся до прыжка.Он стоит под парашютомИ волнуется слегка.
А внизу народ хохочет:Вышка с вышки прыгать хочет!В тир, под низенький навес,Дядя Стёпа еле влез.— Разрешите обратиться,Я за выстрелы плачу.В этот шар и в эту птицуЯ прицелиться хочу!
Оглядев с тревогой тир,Говорит в ответ кассир:— Вам придётся на колени,Дорогой товарищ, встать —Вы же можете мишениБез ружья рукой достать!
До утра в аллеях паркаБудет весело и ярко,Будет музыка греметь,Будет публика шуметь.
Дядя Стёпа просит кассу:— Я пришёл на карнавал.Дайте мне такую маску,Чтоб никто не узнавал!
— Вас узнать довольно просто, —Раздаётся дружный смех, —Мы узнаем вас по росту:Вы, товарищ, выше всех!
Что случилось?Что за крик?— Это тонет ученик!Он упал с обрыва в реку —Помогите человеку!
На глазах всего народаДядя Стёпа лезет в воду.
— Это необыкновенно! —Все кричат ему с моста. —Вам, товарищ, по коленоВсе глубокие места!
Жив, здоров и невредимМальчик Вася Бородин.
Дядя Стёпа в этот разУтопающего спас.
За поступок благородныйВсе его благодарят.— Попросите что угодно, —Дяде Стёпе говорят.— Мне не нужно ничегоЯ задаром спас его!
Паровоз летит, гудит,Машинист вперёд глядит.Машинист у полустанкаКочегару говорит:
— От вокзала до вокзалаСделал рейсов я немало,Но готов идти на спор —Это новый семафор.
Подъезжают к семафору.Что такое за обман?Никакого семафора —У пути стоит Степан.
Он стоит и говорит:— Здесь дождями путь размыт.Я нарочно поднял руку —Показать, что путь закрыт.
Что за дым над головой?Что за гром по мостовой?
Дом пылает за углом,Сто зевак стоит кругом.Ставит лестницы команда,От огня спасает дом.
Весь чердак уже в огне,Бьются голуби в окне.
На дворе в толпе ребятДяде Стёпе говорят:— Неужели вместе с домомНаши голуби сгорят?
Дядя Стёпа с тротуараДостаёт до чердака.Сквозь огонь и дым пожараТянется его рука.
Он окошко открывает.Из окошка вылетаютВосемнадцать голубей,А за ними — воробей.
Все Степану благодарны:Спас он птиц, и потомуСтать немедленно пожарнымВсе советуют ему.
Но пожарникам в ответГоворит Степанов: — Нет!Я на флот служить пойду,Если ростом подойду.
В коридоре смех и шёпот,В коридоре гул речей.В кабинете — дядя СтёпаНа осмотре у врачей.
Он стоит. Его нагнутьсяПросит вежливо сестра.— Мы не можем дотянуться! —Объясняют доктора. —
Всё, от зрения до слуха,Мы исследуем у вас:Хорошо ли слышит ухо,Далеко ли видит глаз.
Дядю Стёпу осмотрели,Проводили на весыИ сказали: — В этом телеСердце бьётся, как часы!Рост велик, но ничего —Примем в армию его!
Но вы в танкисты не годитесь:В танке вы не поместитесь!И в пехоту не годны:Из окопа вы видны!
С вашим ростом в самолётеНеудобно быть в полёте:Ноги будут уставать —Вам их некуда девать!
Для таких, как вы, людейНе бывает лошадей,А на флоте вы нужны —Послужите для страны!
— Я готов служить народу, —Раздаётся Стёпин бас, —Я пойду в огонь и воду!Посылайте хоть сейчас!
Нелюдимо наше море,Неспокойно в дни войны.Днём и ночью на линкореПушки все заряжены.
Глаз усталых не смыкаетДядя Стёпа — старшина.Без бинокля гладь морскаяХорошо ему видна.
Вдруг увидел дядя СтёпаКилометрах в тридцатиЧто-то вроде перископаУ линкора на пути.
Так и есть! Гляди, моряк:Под водой таится враг!Залп один, за ним второй —Тонут немцы под водой.
Дядя Стёпа улыбнулся,К морю синему нагнулся,Из пучины тёмных водФлаг фашистский достаёт.
Мокрый флаг, линючий флаг,Под которым плавал враг.
— Отслужила тряпка фрицам! —Заявляет старшина. —Но в хозяйстве пригодитьсяМожет всё-таки она.
Если свастику содрать,Тряпку с мылом постирать, —Приколотим на пороге,Будем ноги вытирать!
Вот прошли зима и лето.И опять пришла зима.— Дядя Стёпа, как ты? Где ты?Нету с моря нам ответа,Ни открытки, ни письма…
И однажды мимо мостаК дому восемь дробь одинДядистёпиного ростаДвигается гражданин.
Кто, товарищи, знакомС этим видным моряком?Он идёт,Скрипят снежинкиУ него под каблуком.
В складку форменные брюки,Он в шинели под ремнём.В шерстяных перчатках руки,Якоря блестят на нём.
Вот моряк подходит к дому,Всем ребятам незнакомый.И ребята тут емуГоворят: — А вы к кому?
Дядя Стёпа обернулся,Поднял руку к козырькуИ ответил: — Я вернулся.Дали отпуск моряку.
Ночь не спал. Устал с дороги.Не привыкли к суше ноги.Отдохну. Надену китель.На диване полежу.После чая заходите —Сто историй расскажу!
Про войну и про бомбёжку,Про большой линкор «Марат»,Как я ранен был немножко,Защищая Ленинград.
И теперь горды ребята —Пионеры, октябрята, —Что знакомы с дядей Стёпой,С настоящим моряком.
Он домой идёт с Арбата.— Как живешь? — кричат ребята.И теперь зовут ребятаДядю Стёпу «Маяком».
Часть 2
