Танец Огня - Светлана Анатольевна Лубенец
— Разве на сестрах женятся?
Максим убрал с лица улыбку и уже озабоченно спросил:
— А ты что, воспринимала это всерьез?
— Представь себе! — с вызовом ответила Лора. — Я вообще верю людям! Наверно, зря!
— Лорка, перестань… мы сто лет друг друга знаем… Ну какая женитьба… У нас такая разница в возрасте…
— Не такая уж большая. Неполных пять лет. Самая нормальная разница в возрасте для супружества!
— Нет… ты что… в самом деле хочешь за меня… замуж? — Макс совершенно оторопел.
— Я была уверена в том, что мы поженимся, когда мне исполнится восемнадцать! — выкрикнула ему в лицо Лора. — Мне внушали это с детства! И ты об этом прекрасно знаешь!
— Ну так… все ж шутили… Не хочешь же ты сказать, что… влюблена в меня?
— Не хочу!
— Так что же тебе надо… — Тахтаев был уже не способен даже на вопросительную интонацию.
Лора посмотрела на свои кулаки, которые совершенно непроизвольно сжались. Она заставила себя распрямить пальцы, опять смело взглянула ему в лицо и сказала:
— Понимаешь, Макс, похоже, начал рушиться окружающий меня мир, который казался незыблемым…
— И что? — нервно отозвался он. — Я не виноват, что наши мамашки тебе голову задурили!
— Да, не виноват… наверно… — согласилась Лора, а потом перешла на деловой той: — Значит, так, Макс! Я пойду с тобой в «Квадрат», если ты мне сейчас честно скажешь, как я танцую?
— Танцуешь? А почем я знаю? Мы с тобой в клубе ни разу не были…
— Клубы тут ни при чем. Ты сто раз бывал на моих выступлениях. Тебе нравится, как я танцую?! Отвечай!
— Ну… видишь ли… ты все делаешь правильно… Тебя многому научили…
Лора схватилась за куртку Тахтаева и тряхнула его так, что тот как-то дико мотнул головой.
— Я тебя не спрашиваю, чему меня научили! — прошипела она. — Я это и так прекрасно знаю… Ты ответь, как я танцую! Тяжело, да? Тебе, случаем, не казалось, что подо мной может проломиться пол?
Макс отцепил от своей куртки ее руки и сказал:
— Ну, если ты сама все понимаешь, зачем мне это повторять тебе?
— То есть мне надо сесть на диету?
— Ну… если ты не собираешься посвятить свою жизнь танцам, то… пожалуй… и не надо. Ты просто… такая крупная девушка… В этом, между прочим, фишка твоей внешности. Совсем не обязательно всем быть худышками.
— Макс! А пою я как?! Тоже отвратительно?!
Тахтаев еще более нервно повел головой и умоляюще спросил:
— Лора, ну в чем дело? Можешь объяснить? Почему тебя еще вчера эти вопросы не интересовали, а сегодня ты пристала с ними именно ко мне?
— Да потому, что ты именно со мной собрался идти в «Квадрат»! — рявкнула она.
— Значит, правды захотелось?
— Да, захотелось. Не увиливай, Максим.
— Хорошо. Правда так правда. Получите — распишитесь… В общем, я на твоем месте петь бы перестал в самом скором времени.
— Но почему, Макс? У меня ведь такой большой диапазон… Я не сама это придумала… Это говорит учительница по вокалу… Ведь, чтобы спеть верхние ноты «Соловья», надо… — Лора не стала продолжать, потому что увидела, что Тахтаев скривился, будто от зубной боли.
— Понимаешь, невесту… — Максим прервался, виновато посмотрел на нее, тяжело вздохнул и продолжил: — В общем, наверно, голос любого человека можно развить вообще на все октавы сразу, если заниматься с ним, как с тобой, с детства, но петь надо… душой, Лорка. Можно ведь и голоса вообще не иметь, а зал будет слушать и… рыдать…
— То есть я пою не душой?
— Не-а…
— А чем?
— Откуда я знаю! Может, этим… диапазоном своим… Я не спец.
— В общем, тебе не нравится?
— Я бы сказал по-другому…
— Как?
— Когда ты поешь, мне очень жаль тебя, Лора… ты уж прости…
— Хорошо, прощаю, — все так же сквозь зубы процедила она. — Я сама просила все мне сказать. Ну а теперь последний вопрос: почему ты никогда мне об этом не говорил?
— Зачем же я буду вам это говорить, если вы с Антониной Борисовной только этим и живете?
— То есть вы… все… близкие люди… предпочли, чтобы я узнала об этом от других?!
— А ты от кого узнала?
— Неважно, — отмахнулась Лора. — Когда в «Квадрат»? Я же обещала…
— Ну… я вообще-то не настаиваю… Думаю, ты сейчас не в лучшем настроении, а потому…
— Не твое дело, в каком я настроении, — прервала его Лора. — Сейчас уже седьмой час. Когда надо быль готовой?
— Там в восемь начало.
— Я буду ждать тебя. Заезжай. — И, отвернувшись от него, она зашагала к дому.
— Так я… собственно… уже заехал. Вон моя «Мазда» стоит… Может, пока ты собираешься, я чайку попью?
Лора оглядела Максима внимательно, будто видела впервые. Конечно, он хорош собой. Этого у него не отнимешь… Но почему она вдруг решила, что непременно свяжет с ним свою жизнь? Почему так слепо верила матери? И ведь во всем… Может быть, потому, что та восхищалась ею с самого детства? Для Антонины Борисовны никого не было на свете красивее и талантливей дочери…
— Э-э… Ло-ор! — позвал ее Макс. — Я гляжу, ты в полном ступоре. Может, ну его… «Квадрат», а?
— Нет! Мы обязательно пойдем! — жестко сказала Лора. — Только уж будь любезен, сооруди себе чай как-нибудь сам. Мамы еще нет дома, отца, думаю, тоже… А я буду собираться…
— Годится…
— Сколько у меня времени?
— Полно. Почти час. Надеюсь, хватит?
— Естественно!
Выставив перед Максом несколько пачек с разнообразными чайными пакетиками, Лора ушла к себе в комнату и даже закрылась на ключ. Тахтаев согласился пить чай в одиночестве, вот пусть и пьет… А она побудет одна. Ей необходимо обдумать все то, что она сегодня услышала.
Лора подошла к зеркалу, которое занимало почти целую стену. Это мама придумала, чтобы «дочурочка» могла отрабатывать перед ним сценические движения. При этой мысли что-то будто кольнуло в ее груди. Лора сморщилась, стянула джинсы с джемпером и, продолжая кривить губы, уставилась на свое отражение. Неужели она производит впечатление тяжеловесной? Конечно, она высока для своего возраста — метр семьдесят восемь. Не худышка, но очень пропорционально сложена. Или… не пропорционально?
Лора отставила в сторону ногу, осмотрела ее в зеркало и покрылась испариной. Это ж не нога… не нога танцовщицы… Это ж настоящая слоновья, нога! А ступня-то, ступня прямо лыжа! Нет, она, Лора, конечно, всегда знала, что у нее большой размер обуви, но это казалось ей нормальным… при ее росте… Хорошо, что
